Кир Великий. Первый монарх - Лэмб Гарольд (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Записи календаря и хроник велись таким вот образом еще с правления первого Саргона. Через годы потопа и засухи, переворотов и вторжений эти таблички сберегали рассказ о времени, и никто даже вообразить не мог, что когда-либо ведение этого архива будет заброшено. Такое заботливое сохранение мысли и обычаев прошлого стало навязчивой идеей, а любое изменение отвергалось, как несущее в себе зло. Мардук, повторяли жрецы, вечно хранит свой Вавилон. Сам Набонид отстаивал свои притязания на трон, поскольку, по его словам, Мардук явился к нему во сне, чтобы объявить его горячо любимым и законным преемником своего любимца Навуходоносора.
Как обычно, после того как он отпустил хранителей календаря, к его возвышению приблизились два прорицателя из храма, раскинув руки, спрятанные под длинными рукавами. Заговорил тот жрец, у кого на голове была повязка с изображением лопаты, символа Мардука. Он произнес свое пророчество, как часто бывало, в форме загадки.
— В этом месяце придет некто, кого любит Мардук, наш великий господин. Он словно пастух поведет свое стадо и отпустит на волю тех, кто томится в неволе. — Говоривший помолчал, будто задумался. — Пришествие его будет благоприятно для Вавилона, любимого города Мардука.
Набонид отпустил прорицателей со скрытым раздражением. В их пророчестве не упоминалось, как обычно, имя Набонида. По-видимому, они намеренно решили сбить его с толку. Хотя храм владел бессчетными отарами овец, вряд ли он имел отношение к пастухам или тем, кто «томится в неволе». Набонид вознаградил жрецов обычной миной золота, и как только смог оставить тронный зал, отправился на поиски своей дочери Шамуры. В тот вечер новой луны он нашел ее, как и ожидал, за работой в подземной сводчатой комнате, служившей тюрьмой для чужих богов.
Они стояли на изготовленных для них пьедесталах, отбрасывая тени на побеленные стены. Во время своего эксцентричного путешествия Набонид забрал их из храмов, далеких от Вавилона: Шамаша из Сиппара, носившего лучистую корону в виде солнца, Ашшура, громадного воина исчезнувших ассирийцев, Шушинака, уродливое земное божество из Шушана, главу плененных изваяний. Некоторые из них, конечно, были посажены в эту тюрьму еще в правление Навуходоносора. В дальнем конце комнаты поблескивали золотые канделябры, жертвенник и скиния, привезенные из Иерусалимского храма.
Его хроникеры записали в летописях: «До окончания летних месяцев боги Аккада и Западных земель, все, обитающие над землей и под землей, вошли в Вавилон».
Переступая порог тюрьмы плененных богов, Набонид почувствовал знакомый холодок страха. Когда он закрывал за собой обитую бронзой дверь, пламя единственного светильника задрожало, и тень царя закачалась на стене. Ему показалось, что гигантские изваяния пришли в движение и повернули к нему взгляды сверкавших драгоценными камнями глаз. Его дочь Шамура держала светильник над головой; она повернула голову, прервав чтение надписи на груди Шамаша, бога солнца из Сиппара. Это был устаревший шумерский шрифт, но Шамура умела его разбирать. К этому моменту она скопировала все надписи, вырезанные давно умершими мастерами на черных каменных фигурах, ставшими от возраста особо гладкими. Шамура не боялась встречаться с богами-узниками в охраняемом подвале. Женщина, как знал Набонид, могла проникать в тайны, недоступные мужчинам. Он заметил, что на треноге странной формы курился ладан, — возможно, она возносила символическую молитву одному из божеств. Когда он рассказал ей о загадке слуг Мардука, она насмешливо покачала головой.
— Вряд ли это загадка, и уж никак не пророчество. Зерия не может больше сдерживать этих предателей из Экура. Конечно, — задумчиво добавила она, — они не осмеливаются бросить тебе вызов и просто насмехаются, играя в слова с двойным смыслом. Что касается пастуха, который должен явиться, он может быть кем угодно. Жрецы довольно сообразительны; они легко выберут кого-нибудь из своей клики и провозгласят: это и есть предсказанный вождь, человек, которого любит Мардук. Сделать это проще простого, а народ всегда верит в пророчество, если кажется, что оно осуществилось. Как ты им ответил?
— Я не давал ответа.
— Тем лучше. Вероятно, они ожидали от тебя гнева, а не молчания. Но поскольку они глумились над тобой, и это слышали другие, ты должен их осудить. И действовать нужно быстро.
С надеждой ожидавший решения своей дочери, Набонид восхищался простотой ее мысли. Шамуру не беспокоили, как его, дурные предчувствия, ей не мешало сострадание к другим. Поскольку она почти не выходила из своих покоев в саду на крыше, придворные редко ее видели. Она изменила имя и называлась так же, как легендарная царица Вавилона, — Шамура, или Семирамида.
Склонив голову в темном парике из кос, заплетенных в египетском стиле, Шамура подумала и решительно кивнула.
— Доставь в зал приемов изображение Иштар со звездой, иди перед ней, как ее любимый слуга. Пусть объявят — и это должны услышать на улицах за Эсагилой, — что она возьмет Вавилон под свою охрану. Во сне она так много тебе рассказала. Сделай это завтра. Тогда жрецы Мардука будут грызть себе пальцы и плевать друг в друга. Они не осмелятся выступить против госпожи Урука.
Набонид закрыл глаза и с облегчением вздохнул. Богиня-воительница Иштар, символ плодородия, была популярна у мужчин, ей тайно служили очень многие женщины. Ни одно событие не оказывало такого поразительного воздействия, как появление божества в тяжелые времена.
— Человек, идущий по улице без бога, — благодарно процитировал он, — достается демону, следующему за ним. — И добавил:
— Твой ум — это щит, берегущий мою ничтожную жизнь.
Шамура не ответила на глупые слова. Она наклонила голову, и темные косы упали на глаза.
— Сделай точно так, как я сказала, — резко приказала она. — Пусть станет видно, что вся твоя надежда, все доверие обращены к госпоже Урука. Не пытайся произносить речь. — Ее бледные пальцы погладили ему щеку. — И не думай об этом слишком много. Отправляйся на свое ложе и поспи, а когда наутро тебя придут одевать, расскажи свой сон. — Когда он повернулся уходить, она бросила ему вслед:
— Что бы ни случилось, ты должен искать помощи у Иштар.
Набонид послушно оставил дочь у ее светильника. Уходя, он снова почувствовал присутствие темных богов. Он услышал голос Шамуры, читавшей вслух надпись, вырезанную на изваянии Шамаша:
— ., тот, чье тело брошено на земле, — тот, кто остается не похоронен, — та, кто умирает в детской кроватке, — та, чье дитя, вскормленное ее грудью, умерло, — тот, кто утопился…
Он узнал обращение к призракам неудачников. Ведь Шамура считала себя призванной на службу Великой богине, одним из проявлений которой была Иштар.
Беспокойство Набонида усиливалось, пока он поднимался к коридору, где охранник Шамуры, евнух, ждал ее возвращения. Человек вскочил с каменной скамьи и раскинул в поклоне руки перед царем Вавилонии. Не улыбался ли он, низко опустив лицо, при виде пухлой, бесславной фигуры Набонида? Действительно ли Шамура стремится, как говорит, защитить его, или дочь хитрит и тайно замышляет заговор, чтобы возвыситься над отцом?
Вместо того чтобы направиться в спальню, Набонид импульсивно свернул к воротам. Он поспешно миновал мраморный фриз с крылатыми духами, которые словно гнались за ним, и почти выбежал в просторный двор, где удивленные его появлением стражники-копьеносцы подняли фонари. Набонид запрокинул голову и принялся высматривать на небе знамение. Низкая звезда Иштар сияла ярче его собственной звезды. Не обнаружив никаких других знаков, Набонид почувствовал ночной холод. Позади послышалось легкое движение, заставившее его быстро обернуться. Копьеносец застыл, как бронзовое изваяние, высоко подняв фонарь. Однако вид дворцовой стены внутри круга света изменился.
На каменной поверхности засияли слова, будто выведенные фосфором. Четыре слова были начертаны арамейским, или иудейским, шрифтом, и Набонид довольно легко их прочел: «Исчислил Бог царство твое».
