Лубянка. Подвиги и трагедии - Лузан Николай (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Первыми, кому предстояло начать борьбу с противником в его логове, стали болгарские и советские разведчики. Сформированная из их числа резидентура получила кодовое название «Братушки». Предварительная работа по ее комплектованию началась 25 июня 1941 года, то есть еще до образования Особой группы. В тот день совершенно секретный список из 29 болгар‑коминтерновцев в Испании, тщательно проработанный в секретариате Г. Димитрова, был доставлен специальным курьером из Коминтерна на Лубянку и лег на стол П. Судоплатова. Павел Анатольевич основательно потрудился над списком будущих кандидатов в резидентуру. Он густо испещрен его краткими пометками и в конце содержит короткую и энергичную резолюцию: «Т. Пудин. Весьма срочно! Проверить по выездным делам всех перечисленных в этом списке лиц».
Через пять дней заместитель начальника 5‑го отдела 1‑го Управления НКВД капитан госбезопасности В. Дубовик подробным рапортом доложил о результатах выполнения указания. Он и подчиненные сотрудники отдела выполнили поистине титаническую работу. Несмотря на хаос и неразбериху, царившие в первые дни войны во многих учреждениях, органы государственной безопасности работали без существенных сбоев. Все 29 кандидатов в будущую резидентуру были установлены и изучены. По каждому из них в рапорте содержится подробная и объективная информация. В большинстве своем это оказались люди, которые не нуждались в особых рекомендациях. Их многолетняя нелегальная работа, преданность идеалам коммунизма и приговоры военно‑полевых судов фашистских властей Болгарии говорили сами за себя.
Николов Ангел Ангелов (Миленков Александр Петков) имел за плечами многолетний опыт подпольной борьбы. И когда над ним нависла угроза ареста, по каналам Коминтерна покинул Болгарию и затем в ряде стран Западной Европы выполнял его специальные задания. С началом гражданской войны в Испании добровольцем отправился на фронт. Там командовал пулеметной ротой.
Янков Георгий Петрович (Петков Мирко Станкович) в 1923 году руководил революционным восстанием в одном из районов центральной Болгарии и был осужден к 12 годам тюремного заключения. Бежал из тюрьмы и снова включился в повстанческую деятельность. Заочно трижды приговаривался к смертной казни. Спасаясь от преследований, по нелегальному каналу ушел в СССР и продолжил активную партийную работу в Коминтерне. В 1937 году в составе группы коммунистов‑интернационалистов добровольцем отправился в Испанию. Службу начинал простым танкистом, а закончил инструктором 1‑го батальона броневиков.
Димитров Дмитр Илиев за революционную деятельность заочно был приговорен к смертной казни. Несмотря на это, не покинул Болгарию и продолжил борьбу в глубоком подполье. Полиции, несмотря на неоднократные попытки, не удалось его захватить: помогли скрыться русские друзья. В Советском Союзе он нашел не только новый дом, но и ответственную работу. Долгое время по линии нелегальной резидентуры Д. Илиев работал в Китае, а затем в составе интернациональной бригады сражался в Испании.
Родионов Андрей Константинович (Радойнов Колев Цветко) принимал активное участие в народном восстании 1923 года. Спасаясь от преследований полиции, вынужден был эмигрировать в СССР, где обрел свою вторую Родину. Преданно, не раз рискуя жизнью, служил ей на самых ответственных и опасных участках. Неоднократно выполнял специальные задания Коминтерна и советской разведки. За свои заслуги удостоился высокого воинского звания — полковник.
Иван Цолович Винаров за революционную деятельность в Болгарии был приговорен к смертной казни. Чудом ее избежал и продолжал борьбу, находясь в Советском Союзе. На талантливого и смелого революционера обратили внимание руководители разведки Красной армии. С 1924 года он начал выполнять ее задания сначала в Австрии, а затем в Китае, Франции и Испании.
Других их соратников, Ярома Панайота Георгиева и Мискетова Атанаса Дойчева, в Болгарии также ждал смертный приговор военно‑полевого суда.
Несмотря на эту опасность, все без исключения кандидаты, не колеблясь, приняли приглашение и пришли на встречу с капитаном государственной безопасности В. Дубовиком в административный корпус стадиона «Динамо». На ней также присутствовал сотрудник 1‑го Управления НКВД СССР лейтенант А. Галкин, которому предстояло с позиций советского полпредства в Софии координировать работу руководителей групп резидентуры. Это была непростительная и, к сожалению, не последняя ошибка, допущенная подчиненными П. Судоплатова. То ли горячка первых военных дней, то ли абсолютная вера в людей, которые не раз смотрели смерти в глаза, заставили капитана В. Дубовика пренебречь главным и святым правилом в любой спецслужбе — конспирацией. Участники будущей РДР не только увидели друг друга в лицо, но и знали своего будущего координатора — А. Галкина!
В последующем одна ошибка породила другую. Сотрудники, занимавшиеся подготовкой «Братушек», видимо, понадеялись на многолетний опыт нелегальной работы ее участников и не провели требующийся в таких случаях подробный инструктаж. Как следствие, отдельные наиболее несдержанные и горячие проговорились в кругу близких друзей о скорой высадке разведывательных групп на черноморском побережье Болгарии и последующей подготовке восстания. Кроме того, помимо Г. Димитрова, ряд членов болгарской секции в Коминтерне в общих чертах был осведомлен об особой миссии «Братушек». Произошла банальная утечка информации о предстоящей операции. Поэтому не удивительно, что уже 7 июля 1941 года начальник 3‑го отдела 1‑го Управления НКГБ СССР ориентировал майора П. Судоплатова «о фактах распространения гражданином Болгарии «П.» слухов о том, что якобы по поручению НКВД СССР он должен вылететь на самолете в Болгарию с каким‑то заданием». Павел Анатольевич отреагировал незамедлительно и потребовал от Н. Эйтингона, В. Дубовика и А. Галкина «срочно отозвать из групп лиц, отрицательно зарекомендовавших».
К сожалению, его решение оказалось запоздалым, слухи о предстоящей высадке разведгрупп в Болгарии с целью организации восстания пошли гулять среди более чем тысячной болгарской диаспоры коминтерновцев в Москве. В этой связи нельзя исключать того, что гитлеровские спецслужбы заблаговременно получили информацию о планируемой операции. Последующий ее провал, когда в считаные недели разведчики были выслежены, а затем уничтожены или захвачены в плен, вероятно, объясняется не только серьезными организационными просчетами при подготовке групп, а и тем, что противник, видимо, заблаговременно знал о готовящейся заброске в Болгарию.
Но тогда, в июле 1941 года, как Павел Судоплатов, так и его подчиненные вряд ли рассчитывали на подобный ход развития событий. Безжалостное военное время подгоняло их вперед. Отсеяв нескольких болтунов, они определились по составу резидентуры, и 8 июля 1941 года 32 добровольца‑болгарина приступили к подготовке на спецдачах НКВД неподалеку от станций Сходня, Быково и Можайское. В течение нескольких недель под руководством опытных инструкторов участники резидентуры интенсивно изучали минновзрывное и радиодело, совершенствовали навыки в стрельбе и топографии.
После сдачи зачетов отдельными группами по семь‑восемь человек с 16 по 25 июля разведчики были переброшены военной авиацией на оперативную базу разведотдела Черноморского флота в Севастополь. Там под руководством А. Галкина и начальника отдела полковника Б. Намгаладзе они продолжили свою подготовку и шлифовали последние детали предстоящей операции. Под Севастополем окончательно определились составы четырех передовых групп. Первую возглавил И. Винаров, состояла она из пяти человек. Ей предстояло перебраться в Турцию, там легализоваться и затем выдвинуться в Болгарию, в район оперативных действий. Второй и самой многочисленной группой, насчитывавшей четырнадцать человек, руководил Ц. Родионов. На нее возлагалась наиболее важная и ответственная задача: после высадки на болгарском побережье связаться с коммунистами в городе Сливен, с их помощью развернуть основную базу и обеспечить прием двух других групп — Х. Боева и Г. Янкова.
