Собрание сочинений. Том 7 - Маркс Карл Генрих (книга бесплатный формат .txt) 📗
Мне надо было, наконец, узнать, где находится Виллих. Мои бойцы обещали мне держаться, и я пополз обратно, вниз по склону. Внизу все было в порядке. Главная колонна пруссаков, обстреливаемая нашими стрелками на дороге и вправо от нее, вынуждена была отойти несколько назад. Неожиданно слева, со склона, где я стоял, поспешно сбегают наши волонтеры, бросая свою позицию на произвол судьбы. Оказалось, что продвигавшиеся на крайнем левом фланге роты, сильно поредевшие из-за того, что многие из стрелков поотставали, сочли дорогу через расположенный дальше лесок — слишком длинной; под командованием капитана, выигравшего сражение при Бельгейме, они пошли напрямик через поле. Их встретили сильным огнем; капитан и многие солдаты упали, а другие, оставшись без командира, уступили превосходящим силам противника. Пруссаки продвинулись теперь вперед, зашли во фланг нашим стрелкам, обстреляли их сверху и таким образом принудили их к отступлению. Скоро вся гора была в руках пруссаков. Они обстреливали наши колонны сверху; делать уже было нечего, и мы начали отступать. Дорога была запружена войсками Шиммельпфеннига и батальоном Дреер-Обермюллера, которые, по похвальному баденскому обычаю, маршировали не по 4–6 человек в ряд, а полувзводами, по 12–15 человек, и занимали всю ширину шоссе. Нашим людям пришлось продвигаться к деревне по болотистым лугам. Я остался со стрелками, прикрывавшими отступление.
Сражение было потеряно отчасти вследствие того, что Шиммельпфенниг, вопреки приказу Виллиха, не распорядился занять высоты, которых мы, располагая лишь незначительным количеством боеспособных войск, уже не могли отбить обратно у пруссаков, отчасти вследствие полной непригодности бойцов Шиммельпфеннига и батальона Дреера, отчасти, наконец, вследствие нетерпения капитана, посланного для обхода пруссаков, — нетерпения, которое чуть не стоило ему жизни и оголило наш левый фланг. Впрочем, это наше поражение обернулось для нас к лучшему: одна колонна пруссаков была уже на пути в Бергцаберн, осада с Ландау была снята, и, таким образом, в Хинтер-Вейдентале мы оказались бы окруженными со всех сторон.
При отступлении мы потеряли больше людей, чем в сражении. Время от времени прусские пули попадали в густую колонну, продвигавшуюся большей частью в классическом беспорядке, с шумом и криками. У нас было около 15 раненых, в том числе Шиммельпфенниг, в самом начале сражения раненный в колено. Пруссаки и на этот раз преследовали нас очень вяло и скоро прекратили стрельбу. Только несколько стрелков на горных склонах продолжали преследовать нас. В Анвейлере, на расстоянии получаса от места сражения, мы очень спокойно подкрепились и затем отправились в Альбер-свейлер. Самое необходимое мы получили: 3000 гульденов в счет принудительного займа, которые уже лежали наготове в Анвейлере. Впоследствии пруссаки назвали это ограблением кассы. Упоенные своей победой, они утверждали также, будто при Ринтале убит капитан Мантёйфель из нашего отряда, родственник достопочтенного берлинского Мантёйфеля, — бывший прусский унтер-офицер, перешедший к нам. Г-н Мантёйфель не только не убит, но с тех пор даже взял приз на состязаниях по гимнастике в Цюрихе.
В Альберсвейлере к нам присоединились два баденских орудия и часть посланного Мерославским подкрепления. Мы хотели воспользоваться этим для того, чтобы еще раз попытаться закрепиться в этих местах; но тут нам сообщили, что пруссаки находятся уже в Ландау, и потому нам не оставалось ничего другого, как отправиться прямо в Лангенкандель.
В Альберсвейлере мы, к счастью, избавились от небоеспособных отрядов, двигавшихся вместе с нами. Отряд Шиммельпфеннига, лишившись своего командира, частично уже начал распадаться и самочинно отправился по направлению к Канделю {то же, что Лангенкандель. Ред.}. Этот отряд продолжал оставлять у каждого трактира обессилевших или отставших по другим причинам бойцов… Батальон Дреера в Альберсвейлере начал бунтовать. Виллих и я отправились к бойцам и спросили, чего они хотят. Последовало всеобщее молчание. Наконец, один уже весьма пожилой волонтер воскликнул: «Нас хотят вести на убой!» Этот возглас звучал в высшей степени комически в отряде, который даже не участвовал ни в одном сражении и во время отступления имел двух, самое большее трех легко раненных. Виллих велел этому человеку выступить вперед и сдать оружие. Этот седобородый человек, слегка подвыпивший, выполнил приказание и разыграл трагикомическую сцену, проскулив длинную речь, краткий смысл которой сводился к тому, что с ним никогда ничего подобного не случалось. Тут среди этих весьма добродушных, но плохо дисциплинированных воинов поднялось всеобщее недовольство, ввиду чего Виллих приказал всей роте немедленно уходить, говоря, что ему надоело слушать болтовню и ворчание и что он ни минуты более не хочет командовать такими солдатами. Рота не заставила себя долго просить, сделала поворот направо и отправилась в путь. Через пять минут за ней последовал остаток батальона, которому Виллих отдал еще в придачу два орудия. Им было не по нраву, что их «ведут на убой» и что они должны соблюдать дисциплину! Мы с удовольствием отпустили их.
Мы повернули направо в горы по направлению к Импфлингену. Вскоре мы приблизились к пруссакам; наши стрелки обменялись с ними несколькими выстрелами. Вообще весь вечер время от времени раздавалась стрельба. Я задержался в первой же деревне, чтобы через нарочного послать указания нашей роте гимнастов из Ландау; не знаю, получила ли она их, но она благополучно перебралась во Францию, а оттуда в Баден. Вследствие этой задержки я потерял свой отряд и вынужден был один пробираться в Кандель. По дорогам брели вереницы солдат, отставших от своих частей, все трактиры были переполнены; всему великолепию, казалось, пришел плачевный конец. Офицеры без солдат, солдаты без офицеров, пестрая толпа волонтеров из всех отрядов, кто пешком, кто на повозках — все спешили в Кандель. А пруссаки даже не думали о серьезном преследовании! Импфлинген лежит на расстоянии только одного часа от Ландау, Вёрт (перед Книлингенским мостом) — на расстоянии 4–5 часов от Гермерсгейма; между тем ни в тот, ни в другой пункт пруссаки не спешили послать войска, которые могли бы отрезать здесь отставших, а там — всю армию. Воистину, лавры принца Прусского добыты своеобразным путем!
В Канделе я застал Виллиха, но не его отряд, который был расквартирован дальше, за городом. Зато я снова увидел временное правительство, генеральный штаб и многочисленную свиту праздношатающихся. Точно так же как вчера во Франквейлере, все было переполнено войсками, только здесь было еще больше беспорядка и суматохи. Ежеминутно приходили офицеры, искавшие свои отряды, или солдаты, искавшие своих командиров. Никто не мог дать им указаний. Дезорганизация была полная.
На следующее утро, 18 июня, все общество продефилировало через Вёрт и по Книлингенскому мосту. Несмотря на то, что много солдат рассеялось и разошлось по домам, армия вместе с прибывшими из Бадена подкреплениями все же насчитывала до 5000–6000 человек. Они так гордо маршировали через Вёрт, как будто только что взяли эту деревню боем и шагали навстречу новым триумфам. Им все еще казалось, что они действуют, как Кошут. Только один баденский линейный батальон сохранял военную выправку и мог пройти мимо трактира, не оставив там нескольких солдат. Наконец, пришел наш отряд. Мы остались в качестве прикрытия, дожидаясь, пока можно будет развести мост; когда все было закончено, мы перешли в Баден и помогли развести мост.
Баденское правительство, щадя бравых мещан из Карлсруэ, которые 6 июня так храбро держались против республиканцев[102], расквартировало всю пфальцскую армию в окрестностях. Мы же решительно настаивали на том, чтобы наш отряд был размещен в Карлсруэ; нам нужно было многое привести в порядок и достать различные предметы обмундирования, а, кроме того, мы считали очень желательным присутствие в Карлсруэ надежного революционного отряда. Но г-н Брентано о нас уже позаботился. Он направил нас в Даксланден, деревню в полутора часах от Карлсруэ, которую нам изобразили как настоящее Эльдорадо. Мы отправляемся туда и обнаруживаем, что это самое реакционное гнездо во всей округе. Ни еды, ни питья, с трудом удается разыскать немного соломы; половине отряда пришлось спать на голом полу. К тому же кислые физиономии во всех дверях и окнах. Мы быстро приняли решение. Г-н Брентано получил предупреждение, что если мы не получим другую, лучшую квартиру, то на следующее утро, 19 июня, будем в Карлсруэ. Сказано — сделано. В 9 часов утра отправляемся в поход. Не успели мы отойти на ружейный выстрел от деревни, как встретили г-на Брентано со штабным офицером; он пускает в ход всевозможную лесть и все искусство красноречия, чтобы удержать нас подальше от Карлсруэ. Город, мол, приютил уже 5000 человек; более богатые жители выехали, а люди среднего достатка и так переобременены постоями; он не допустит, чтобы храбрый отряд Виллиха, слава которого у всех на устах, был плохо размещен и т. п. Но ничто не помогло. Виллих требовал, чтобы нам предоставили несколько дворцов, пустовавших после отъезда их владельцев-аристократов, а так как Брентано не хотел их нам дать, мы отправились на квартиры в Карлсруэ.
