Сталин - Белади Ласло (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
Косарев и его товарищи не хотели помогать в разоблачении «врагов», они понимали, что им пришлось бы принести в жертву машине террора своих товарищей и друзей.
Судьба комсомольского штаба была предрешена весной следующего года. По своей привычке Сталин дал прием с участием очередных жертв.
Вспоминает М. В. Нанейшвили, вдова А. В. Косарева: «Это был грандиозный прием, и мы с Сашей были приглашены. Сидели за отдельными столами. Тосты провозглашал почему-то Молотов. Те, в честь кого Вячеслав Михайлович говорил хвалебные слова, были не только чрезвычайно польщены, но и как бы получали индульгенцию… По заведенному ритуалу после тоста нужно было подойти и чокнуться со Сталиным… Помню, как волновался Семен Михайлович — Буденный, когда Молотов заговорил о нем: ведь в те дни ходили по Москве упорные слухи, что Буденный арестован… А потом вдруг — о Косареве! Я была поражена: многие Сашины товарищи, комсомольские работники, уже находились за решеткой… О Косареве Молотов произнес, пожалуй, самую вдохновенную речь: за нашего талантливого, многообещающего!.. Саша тоже подошел к Сталину, они чокнулись, Сталин его обнял и поцеловал. Под аплодисменты Косарев вернулся на свое место. Боже мой, полвека прошло, а у меня будто бы перед глазами его лицо, бледное, взволнованное… Подошел ко мне: „Маша, прошу тебя, поехали домой!“
Вернулись мы к себе, на улицу Серафимовича, 2, «дом на набережной», как назовет его потом Юрий Трифонов, и Саша говорит: «Ты знаешь, что мне Сталин на ухо шепнул? „Если изменишь — убью!“ Признаться, я тогда не придала этому значения, пробовала шутить: „Но ведь, Саша, ты же не собираешься ему изменять? Что ты так разволновался?“ Косареву же было не до шуток. „Видишь ли, Маша, — сказал он хмуро, — НКВД ничего не стоит превратить генерального секретаря ЦК ВЛКСМ в изменника Родины…“
Все произошло именно так, как подумал Косарев после «поцелуя Иуды». 23 ноября 1938 года «Правда» поместила сообщение о замене руководства ВЛКСМ. За неделю до пленума ЦК ВЛКСМ была предпринята безуспешная попытка заставить товарищей Косарева отмежеваться от своего генсека. На пленуме Сталин лично убеждал их, что речь идет не об ошибках, а о целой «вредительской линии».
Пикина напрасно писала Сталину о злоупотреблениях НКВД: она была освобождена только в 1954 году. Прокурор, пересматривавший ее дело, с изумлением узнал, что она еще жива. Что касается Косарева, то, как заявил следователь, ведший дело Пикиной, он был расстрелян 23 февраля 1939 года.
Сталин всегда стремился замаскировать свои поступки, скрыть свою роль в руководстве машиной террора.
«Сталин был человеком большого ума и еще большего коварства, — писал в своих мемуарах И. Эренбург. — Он много раз выступал как поборник справедливости, который хочет положить конец произволу. Помню его слова и о „головокружении от успехов“, и о том, что „сын не отвечает за отца“. После разгула „ежовщины“ он публично сокрушался: в таком-то городе исключили из партии несколько честных коммунистов, в другом даже арестовали неповинного человека. Десять лет спустя, в разгар кампании против „космополитов“, он осудил раскрытие литературных псевдонимов. Неизменно он напоминал о необходимости беречь людей. М. С. Сарьян рассказывал мне, как, принимая армянскую делегацию, Сталин спрашивал о поэте Чаренце, говорил, что его не нужно трогать, а несколько месяцев спустя Чаренца арестовали и убили».
Существует точка зрения, ставшая почти предрассудком, что в действиях Сталина находила выражение сама история. Однако это не более чем проявление вульгарного исторического фатализма. Такое мнение о Сталине было исторически обусловлено, оно выполняло определенную функцию, демонстрируя для внешнего мира, что он не имеет ничего общего с арестами и расправами над людьми. Достаточно сослаться на случай с Бухариным, когда за четыре месяца до своего ареста Бухарин, уже находившийся в опале, стоял на трибуне Мавзолея 7 ноября рядом со Сталиным. Сталин на виду у всех пригласил его подняться на трибуну.
В истории периодически возобновлявшихся волн репрессий имели место случаи, когда некоторые люди признавались невиновными в инкриминируемых им преступлениях. В этих случаях Сталин вмешивался в дело и снимал тех, кто был виновен в нарушении законности. Был снят со своего поста «железный нарком» Ежов. Поиски «козлов отпущения» становились регулярными. Сталин всегда умел найти виновных в совершенных «ошибках» и тем самым направлял недовольство народа в определенное русло. Видимо, человек с другим характером вряд ли мог бы проводить такую политику.
Если мы будем рассматривать историю как процесс, имеющий определенные альтернативы, то сталинская система личной диктатуры не может рассматриваться как закономерность. Между исторической потребностью в крайней концентрации власти и сталинской личной диктатурой с ее безудержным разгулом преследований существовали варианты развития, воплощение которых в жизнь не потребовало бы такого числа жертв. Это понимал и сам Сталин. Он нанес неисчислимый ущерб советскому народу и строительству социализма тем, что систематически и сознательно препятствовал развитию любых тенденций, стремящихся ограничить его личную власть. Что касается возможных альтернативных вариантов развития, то их анализ выходит за круг задач этой книги.
О частной жизни Сталина существует множество легенд. В связи с этим мы выбрали только такие эпизоды, которые можно проверить по многим источникам и на основе которых можно показать нечасто упоминаемые или описываемые мельком особенности личности Сталина.
Сталин не слишком много времени проводил в кругу своей семьи. Своих сыновей он не особенно любил. Вообще слово «любовь» в связи со Сталиным можно упоминать только с определенными оговорками. Его старший сын Яков погиб в плену у немцев. Сталин никогда по-настоящему не любил его. В 1938 или 1939 году Яков совершил попытку самоубийства, продиктованную отчаянием из-за того, что отец абсолютно с ним не считался. Он выстрелил в себя, но, к счастью, был только ранен. Однако отец лишь поиздевался над ним. Он якобы заявил, как пишет об этом Светлана Аллилуева, что Яков даже не способен попасть в цель. С сыном от второго брака Василием у отца было множество конфликтов. За его детством, которое не знало родительской ласки, последовала безответственная и неудачная взрослая пора. Василий Сталин стал военным, в молодые годы он получил звание генерала и занимал высокие посты в командовании Военно-Воздушными Силами, «Все более усиливающийся алкоголизм сделал его неспособным к выполнению какой-либо задачи. Он умер 19 марта 1962 года, не приходя в сознание после попойки, устроенной вместе с его грузинскими собутыльниками. Ему был всего 41 год» — так писала после его смерти сестра Светлана.
К своей дочери Светлане Сталин относился с восторженной любовью. Впоследствии восторги прошли, но любовь осталась. Видимо, она была единственным человеком, к которому Сталин питал теплые человеческие чувства. Он мог в ее присутствии даже расчувствоваться, показать себя человеком, который нуждался в любви и нежности. Таким он предстает в письмах, посланных ей. «Моя дорогая Сетанка, я получил твое письмо от 25 октября. Спасибо, что ты не забыла своего папку. У меня все в порядке, я чувствую себя хорошо, но скучаю без тебя. Получила ли ты персики и гранаты? Я пошлю тебе еще, если ты мне прикажешь. Попроси Васю, чтобы он мне тоже написал. До свидания. Крепко тебя целую. Твой папка».
Сталин, однако, вообще не терпел, чтобы сияние власти, исходящее от него, каким-то образом затрагивало тех, кто стоял рядом с ним, его родственников или членов семьи. От таких людей он постепенно освобождался. Существует версия о том, как он расправился с братом своей первой жены А. С. Сванидзе. Этому человеку, сидевшему в тюрьме, сообщили, что если он попросит прощения у Сталина, то его отпустят на свободу. Однако он не согласился. Когда об этом доложили Сталину, то он отреагировал следующим образом: «Какой гордый! Решил умереть, но не просить прощения».
