В сетях шпионажа, или «Час крокодила» - Резванцев Александр Александрович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
Чуг принес квас, достал из шкафчика тарелку с ломтями черного хлеба и собрался поужинать, но тут покой его был нарушен уже известными нам лицами, которых он встретил без тени удивления и с достоинством.
— Эк тебя расписали! — заметил Кормщиков, а Буханцев залюбовался литым торсом бывшего вора.
— Это все от тоски и от дурости, — ответил Чуг. — С чем пришли, граждане начальнички? Что-то вас, Юрий Васильевич, я с войны не видал. Думал, уехали вы куда. Постареть вы с той поры не постарели, но заматереть заматерели.
Буханцев молча открыл портфель и поставил на стол бутылку коньяку, а рядом разложил кое-какую снедь.
— Вот это дело! — оживился Чуг и пошел мыть рюмки.
Вернувшись, он разлил коньяк и предложил выпить за встречу.
— Как у тебя с работой? — поинтересовался Кормщиков.
— А никак. Кто меня возьмет с такой биографией?
— Возьмут. Я помогу.
— Поможете? Благодарствую. Видно, здорово нужен я вам!
— Лично мне, Чуг, ты не нужен. Я тебе помогу просто как человек человеку.
— Ну, значит, я нужен ему.
Тут Чуг кивнул на Буханцева.
— Угадал, Иван Павлович, ты нужен мне.
— Для чего, позвольте спросить?
— Надо украсть одну вещь.
— Украсть?! А вы, Юрий Васильевич, не угорели, случайно?
— Я пребываю в здравом уме и твердой памяти.
— Красть не стану. Я зарок дал. На кресте. У меня внучата растут. Я не желаю, чтоб они меня боялись и чурались. Я детей люблю. Сдохну с голоду, но красть не стану.
— Ты, Чуг, не дергайся, — вмешался Кормщиков. — Раньше ты обчищал карманы и сумки соотечественников, а нынче речь идет о заклятом враге Отчизны нашей. Покажи ему свою ксиву, Юра!
— Не хотелось бы, но придется.
И Буханцев положил перед Чугом раскрытое служебное удостоверение.
— Вот так штуки! — изумился Чуг.
— Это надо сделать, — твердо сказал Буханцев, — Отечества ради. Родина тебя просит. Знаю, что не больно она тебя жаловала, но ведь и ты ей спать спокойно не давал.
— Это уж точно, — согласился Чуг. — Помню, мать меня в детстве мокрой веревкой стегала, если шкоду какую сделаю. Так я ж на нее за это не в обиде. А Родина — она та же мать.
— Правильно мыслишь, Иван Павлович.
— А что увести надо? Портмоне?
— Ну, допустим. Только надо иметь в виду, что хозяин этой вещи очень ею дорожит и из рук ее никогда не выпускает. Даже когда ест, сидит на ней.
— Сидит на ней? Ну, это задачка для второго класса.
Чуг встал и с кошачьей грацией прошелся по комнате. В глазах его засветился молодой блеск.
— Мне понадобятся ассистенты: напарник и два статиста…
— Только вот что учти, — перебил Чуга Буханцев, который уже уловил ход его мыслей. — Статисты должны иметь восточную внешность. Восточную, понимаешь? Кавказцы или среднеазиаты подошли бы.
— Тогда предлагаю Буланого, Ходжу и Акопа.
— Что за народ?
— Это воры высшего пилотажа, — пояснил Кормщиков. — Вот ты, Чуг, сам с ними и договаривайся. Но чтобы никто из них не догадался, откуда ветер дует.
— Обижаете, Павел Степанович! У нас конспирация не хуже вашего поставлена. Но вот какая закавыка, граждане начальнички, эти ребята за голую идею работать не будут.
— Мы им хорошо заплатим, — сказал Буханцев. — Через тебя, конечно.
Они выпили еще и принялись обсуждать детали предстоящей операции…
Через неделю в Придонске похолодало, пошли дожди. Вместе с непогодой в город прибыли Митчел с Юхансеном, посетившие до этого Харьков и доставившие там массу хлопот местным чекистам. Самолет из Харькова приземлился в Придонске вечером. Прямо из аэропорта разведчики отправились в гостиницу «Дон», где для них был забронирован люкс. После ужина, поболтавшись около часа по центру города, вернулись в отель и легли спать. Утром встали рано и после завтрака поехали трамваем в район хлебозавода. Здесь Митчел легко и изящно оторвался от наружки, и та уныло поплелась за Юхансеном, который вернулся в центр города и посетил краеведческий музей, а также кинотеатр «Комсомолец», где посмотрел обе серии фильма «Идиот», снятого по роману Достоевского. На выходе из кинотеатра его поджидал Митчел. Коллеги отправились в ресторан «Московский». Там они заказали обед из блюд кавказской кухни и бутылку грузинского вина. Юхансена удивило то обстоятельство, что на их столе нет пепельницы, и он попросил официанта принести ее. Тот мигом притащил большую красивую посудину для окурков из болгарского керамического набора. Митчел сразу догадался, что это камуфляж с микрофоном, и сделал предостерегающий жест напарнику. Сидя на знаменитой папке, уплетая хинкали и попивая Хванчкару, он в издевательских выражениях высмеивал действия гостиничной и ресторанной агентуры второго отдела КГБ, того самого отдела, которым руководил Буханцев. После обеда Митчел и Юхансен зашли в магазин иностранной книги, и здесь женщина-агент, владевшая английским языком, подслушала, как они договаривались о том, что ужинать будут в кафе «Колос». Это было единственное жемчужное зернышко в навозной куче информации о друзьях-разведчиках, собранной за целый день. Буханцев, стиснув зубы, ждал своего часа…
В «Колосе» Митчел и Юхансен позволили себе расслабиться: прошедший день можно было считать удачным. Основные задачи они решили. Оставалось только скупить в книжных магазинах и киосках так называемые открытые источники по местной тематике, не гнушаясь даже старыми «Блокнотами агитатора». Из таких газет, книжек и брошюрок любая разведка черпает до восьмидесяти процентов всех собираемых ею сведений о противнике.
Они выпили по рюмке коньяку и стали ждать появления на их столе тарелок с пловом.
— Больше всего в Придонске мне понравился железнодорожный мост через Дон, — сказал Юхансен. — Если его разбомбить или взорвать, то Россия окажется отрезанной от Кавказа.
— На Кавказ из России можно попасть еще через Сталинград — Тихорецкую и через Астрахань — Гудермес, — возразил Митчел. — Однако значение Придонска как ворот Кавказа нельзя недооценивать… Странно, что я не могу выявить среди окружающей нас публики сотрудников службы наружного наблюдения.
Последнее было сущей правдой. Прямо перед их столом двое молодых азиатов с хулиганскими рожами давили бутылку водки, которую принесли с собой. Они не стали дожидаться, пока им дадут поесть, и потому быстро косели. Сзади мирно потягивали пивко почтенные ветераны войны с орденскими планками на пиджаках. У одного из них не хватало руки, у другого — ноги. Слева было окно, справа высилась толстенная колонна.
— Они решили бросить нас на произвол судьбы, — предположил Юхансен.
— Такого не бывает. А вот и наш плов!
Митчел ощупал обеими руками пресловутую папку и хотел уже приняться за еду, как вдруг один из азиатов с руганью выплеснул содержимое своего стакана в лицо собутыльника. Тот не остался в долгу. Хулиганы в мгновение ока опрокинули стол и вцепились друг в друга. Завязалась драка, сопровождаемая криком и визгом.
Юхансен брезгливо поморщился:
— Где же их полиция?
— Не полиция, а милиция, — поправил его Митчел. — Но посмотри: тут не простая потасовка, тут единоборство. Они применяют неизвестные мне приемы!
Эти приемы в течение многих десятилетий отрабатывались в беспощадных лагерных побоищах и заботливо передавались одним поколением зэков другому, всякий раз в улучшенном виде.
— Нет, ты только посмотри, что они вытворяют! — восхитился Митчел. — Жаль, что со мной нет кинокамеры.
В этот момент единоборцы закатились за опрокинутый стол, и Митчел на мгновение приподнялся, чтобы лучше видеть их. Когда прославленный разведчик снова сел на свой стул, папки под ним уже не было. Он круто обернулся. Соседи сзади вели тихий душевный разговор. Лица их были безмятежны. Митчел с ног до головы покрылся холодным потом: в папку он успел насовать около десятка харьковских и придонских блокнотов с записями.
— Что с тобой? — удивленно спросил Юхансен.
— Папку сперли.
— Не может такого быть! Как ее могли спереть? К тебе сзади никто не подходил!
