Правители Франции XVII-XVIII века - Черкасов Петр Петрович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Перестрелки продолжались более месяца. Утром 13 октября англичане, многократно превосходившие по численности силы оборонявшихся, начали генеральное наступление на Пондишери и к вечеру того же дня преодолели главный ров, опоясывавший город. Через два дня они уже находились в тридцати метрах от последней линии обороны. 16 октября Белькомб собрал Военный совет. Констатировав безнадежность ситуации, Совет принял решение о капитуляции. 18 октября 1778 года англичане вошли в город. Все французские офицеры и солдаты под конвоем были отправлены в Мадрас. Среди них и лейтенант Баррас.
В плену он провел более полутора лет. В мае 1780 года вместе с другими освобожденными военнопленными Баррас на борту фрегата «Сартин» прибыл в порт Марселя.
Через год он возвратился в Индию в составе эскадры адмирала Сюффрена и принял участие в завершающих операциях франко-английской войны под командованием полевого маршала де Бюсси, маркиза де Кастельно, нового губернатора Французской Индии. Воспоминания Барраса об этом отрезке жизни отличаются весьма неблагоприятными отзывами о его командирах, не желавших продвигать честолюбивого офицера по карьерной лестнице. Он безнадежно застрял в лейтенантах.
После заключения мира в 1783 году Баррас на корабле под благозвучным названием «Возлюбленная Жюли» окончательно возвращается во Францию. Здесь он возобновляет критику колониальной политики, шлет письма и памятные записки морскому министру маршалу де Кастри, в ведении которого находились заморские владения Франции, но, как и прежде, не находит поддержки, вызывая у начальства только возраставшее раздражение. Его критические выпады постепенно распространяются на всю деятельность правительственной администрации, за что ему даже угрожают Бастилией. В 1786 году после очередного отказа в получении капитанского чина Баррас под предлогом болезни подает в отставку, которая немедленно принимается.
Оставив жену в Провансе, он устремляется в Париж и с головой погружается в жизнь столичного бомонда. Последующие за возвращением из Индии два с половиной года Баррас проводит в праздности и разгуле. Он беззаботно проматывает состояние, предпочитая не заглядывать в завтрашний день.
Баррас всегда пользовался успехом у женщин, о которых он, со своей стороны, обычно отзывался пренебрежительно и даже презрительно. Единственным исключением, наверное, была звезда парижской сцены, модная драматическая актриса и вокалистка Мадлен-Софи Арнуль, с которой он сблизился, несмотря на большую разницу в возрасте (Арнуль была на пятнадцать лет его старше). В ее салоне он завязывает полезные знакомства и встречает людей, которым предстояло играть важную роль в грядущих событиях. Именно здесь происходит его знакомство с Мирабо, под влиянием которого Баррас вступает в масонскую ложу.
Революция застала его врасплох. Позднейшие свидетельства Барраса относительно его позиции и политических взглядов в начальный период революции не заслуживают доверия, учитывая, что на протяжении длительного времени они неоднократно редактировались и даже пересматривались с каждой последующей сменой политического режима во Франции.
Бесспорно одно — и 14 июля 1789 года, в день взятия Бастилии, и 5–6 октября, когда королевскую семью вынудили переехать из Версаля в Париж, — он всего лишь пассивный наблюдатель. Более того, в то время он явно сочувствовал королю и испытывал ужас от бесчинств «взбунтовавшейся черни». Опрошенный в качестве свидетеля о событиях 5 и 6 октября Баррас показал, что был очевидцем того, как «трое неизвестных возбуждали толпу, говоря ужасные вещи против короля и королевы», что «он пытался выступить в их защиту, но был освистан и вынужден был удалиться, содрогаясь от ужаса».
Дальнейшее развитие событий побудило Барраса радикально поменять свои взгляды, когда он понял, что революция открывает перед дальновидными людьми прямой путь к власти и богатству. Для такого расчетливого циника, как Баррас, это был самый убедительный аргумент, чтобы перейти на сторону набиравших силу республиканцев. Правда, пришлось набраться терпения — до той поры, пока внутриполитическая ситуация не совершит очередной вираж, востребовав новых людей.
В ожидании своего часа Баррас в начале 1790 года покидает Париж, явно «перенаселенный» уже состоявшимися политиками и честолюбивыми «абитуриентами», жаждавшими приобщиться к новой власти. Он возвращается в Прованс, активно вовлекается в местную политическую жизнь и очень скоро получает должность администратора в департаменте Вар, а затем становится председателем суда в Орлеане. Приобретенная известность помогает ему после роспуска Законодательного собрания в сентябре 1792 года избраться в Национальный конвент.
В новом парламенте Баррас как человек без твердых политических убеждений поначалу оказался среди депутатов-центристов, принадлежавших к «болоту». Это не помешало ему, человеку расчетливому, записаться в «Клуб якобинцев». Причем присоединился он не к относительно умеренным жирондистам, а к радикалам-монтаньярам. В январе 1793 года недавний роялист голосует в Конвенте за смертную казнь Людовика XVI, после чего его имя вносится эмигрантами в список цареубийц (régicides). Младший брат Барраса остался при этом убежденным роялистом.
В июне 1793 года Баррас вместе с якобинцами проголосовал в Конвенте за изгнание оттуда жирондистов, после чего был направлен вместе со своим коллегой-депутатом Луи Фрероном в Прованс, охваченный волнениями, в которых участвовали не только роялисты, но и жирондисты, не признавшие якобинский переворот. У комиссаров Конвента были самые широкие полномочия, которыми они воспользовались в полной мере. Их путь по Провансу отмечен кровавым террором, жертвами которого становились все, кто оказывал неповиновение и тем более сопротивление. Начали они с наведения «революционного порядка» в Марселе и близлежащих местностях.
В августе 1793 года Тулон, считавшийся цитаделью якобинцев, был сдан англичанам и их союзникам — испанцам и неаполитанцам. В сдаче города Баррас и Фрерон обвинили командование Итальянской армии. Явившись в штаб армии, расположенный в Ницце, Баррас арестовал командующего армией генерала Брюне, обвинив его в измене. Изменником был объявлен и командир эскадры контр-адмирал Трогофф, не воспрепятствовавший входу английских кораблей в гавань Тулона.
Главными задачами Барраса стало восстановление боеспособности армии, подавление очагов восстаний и изгнание англичан из Тулона, который был блокирован с суши революционными войсками. Осада затянулась на четыре месяца.
В это время в поле зрения Барраса впервые попал артиллерийский лейтенант Бонапарт, обнаруживший недюжинные военные способности, явно превосходившие его скромный чин. Бонапарт предложил комиссару Конвента детальный план артиллерийского обстрела и последующего штурма города-крепости. Баррас этот план одобрил и предоставил Бонапарту необходимые полномочия, произведя его своей властью в капитаны. Сам Баррас принял командование над одной из дивизий, осаждавших Тулон, и лично участвовал в захвате прилегающего к городу форта на горе Фарон.
Замысел Бонапарта оправдал себя в полной мере. Умело организованный артиллерийский обстрел был настолько сокрушительным, что заставил англичан не дожидаться генерального штурма. 18 декабря 1793 года адмирал Сэмюел Худ, командовавший британской эскадрой, вышел в открытое море, разместив на кораблях гарнизон Тулона. Наиболее предусмотрительные горожане-французы поспешили эвакуироваться вместе с англичанами, опасаясь репрессий со стороны соотечественников. Эти опасения оказались совершенно обоснованными.
Революционные войска вошли в Тулон словно иностранные захватчики. По приказу Барраса город на несколько дней был отдан на разграбление, сопровождавшееся массовыми казнями. Точно так же якобинские власти вели себя ранее в Марселе и Лионе.
Капитан Наполеон Бонапарт, 24-летний герой освобождения Тулона, по инициативе Барраса и прибывшего в город Огюстена Робеспьера, брата якобинского вождя, 14 января 1794 года был произведен в бригадные генералы. Правда, лавры победителя достались все же не ему, а генералу Дюгоммье, командующему революционной армией, хотя в своих позднейших воспоминаниях Баррас говорит, что роль Наполеона Бонапарта во взятии Тулона была решающей. Одновременно Баррас не отказал себе в удовольствии заметить, что будущий император в то время «без колебаний причислял себя к ультрамонтаньярам».
