"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Мельников Рафаил Михайлович (полные книги TXT) 📗
Вместо всесторонних испытаний, развертывания боевой подготовки, заботиться приходилось об элементарной безопасности – как бы невзначай не перевернуться на новом корабле. При такой неуправляемости нечего было и говорить о согласовании маневрирования корабля со стрельбой по противнику. Неотвратим был леденящий душу вывод: готовящиеся постройкой броненосцы новейшей серии, включая и завершающую "Славу", оказывались одинаково небоеспособными. И теперь в самый острый завершающий период, уже явно предвоенной достройки, приходилось затрачивать на непроизводительные работы по устранению последствий французского следа и творческой инициативы членов МТК. Немало, наверное, крепких слов было сказано на заводе, когда выяснилось, что невероятно трудоемкую работу по отливке ахтерштевня с дейдвудным окном и отделке прикильного выреза (он ко всему прочему осложнял и постановку корабля в док) предстоит теперь повторить в еще более сложном обратном порядке по их заделке. Ощутимой была эта новая нежданная задержка готовности всех кораблей серии "Бородино".
Разобрав и объяснив обстоятельства произошедшего (крен, правда, назывался 12°), с присущей ему широтой мышления, указав на сходство физической картины явления с обстоятельствами маневренной гибели дирижаблей, А.Н. Крылов в заключении писал: "Все эти недостатки исчезли после того, как вырез в кормовом дейдвуде заделали деревянными чаками". Но, как это сплошь и рядом происходит в истории, не все в этой проблеме было просто и определенно. Столкнувшись с ней, МТК оказался в большом затруднении. Было совершенно неясно, какую роль в столь неожиданно и грубо обнаружившейся рыскливости играют имеющиеся на корпусе корабля скуловые кили, "прикильный вырез" (серповидная выемка кормового дейдвуда со стороны киля) и, наконец, предусмотренные также по инициативе МТК "окна" в дейдвуде. В МТК очень не хотели признать, что рыскливость "Императора Александра III" и, естественно, всех броненосцев серии, включая и "Славу", составляла наследственную болезнь, принесенную в Россию французским образцом. Еще не было известно, что "Цесаревич", который не имел ни "окна", ни прикильного выреза, свою рыскливость (хотя ранее об этом упоминаний почти не встречалось) в полной мере проявил в бою 28 июля 1904 г. Предостережение С.К. Ратника о "вертлявости броненосцев по французскому образцу", сделанное на первых обсуждениях проекта, не было проверено модельными экспериментами в опытовом бассейне, и теперь с гораздо большими издержками, а главное-непоправимой потерей времени, приходилось ту же проблему решать на построенных броненосцах.
Принявший живое участие в обсуждении С.О. Макаров, опережая работы А.Н. Крылова последующих лет, высказал предположение о влиянии на управляемость кораблей условий мелководья, в которых проходил испытания "Император Александр III". С.К. Ратник и его главный корабельный инженер В.Х. Оффенберг настаивали на том, что главной причиной неуправляемости корабля является фактическая бездейдвудность, вызванная наличием "прикильного среза" и окна в дейдвуде. Именно их (очевидно, ввиду меньшей трудоемкости работ) они и предлагали заделать. Срезание же на 60 фут скуловых килей, как вместе с заделками вырезов в дейдвуде предлагала комиссия, испытывавшая корабль 30 сентября, не даст нужного эффекта, а кили только испортит. Но с этим мнением руководителей завода, представленным МТК 10 октября 1903 г., кораблестроительный отдел не согласился. Кили за 12 дней укоротили и силами представительной комиссии с участием заведующего опытовым судостроительным бассейном (ОСБ) А.Н. Крылова (он с первоочередностью этого решения тоже, по-видимому, был согласен).
8 ноября у Лондонского маяка провели новые испытания.
В сознании немалого, наверное, внутреннего конфуза Н.Е. Кутейников и его помощник Н.В.
Долгоруков вынуждены были в акте комиссии от 11 ноября признать, что поворотливость корабля только "несколько уменьшилась", но сохранялось явление "самопроизвольного вращения судна с прекращением действия руля". Это означало, что корабль все еще нуждается в перемещении на корму его центра бокового сопротивления. И с подобающим наукообразием это была лишь хорошая мина при плохой игре (стоило представить, во что обошлись бесполезные испытания и сколько их еще предстояло провести). В той же преважной академической манере МТК делался вывод о необходимости заделать "кормовой прикильный вырез броненосца", но оставить открытым окно в кормовом дейдвуде.
В числе подписавших акт вместе с С.К. Ратником и В.Х. Оффенбергом были заведующий ОСБ подполковник А.Н. Крылов и его помощник И.А. Гаврилов (1873-1960, Буэнос-Айрес). Очевидно, что и они иного пути решения проблемы не видели и модельной проверки роли "окна" и прикильного выреза не предлагали. Продолжение опытов и исследований задержалось до конца года. Только 24 ноября 1903 г. Балтийскому заводу было поручено разработать конструкцию заделки прикильного среза для броненосцев "Император Александр III", "Князь Суворов" и "Слава" (казенные броненосцы решали проблему самостоятельно- Авт.). Ее чертеж завод представил ^декабря 1903 г. Ответ из МТК последовал лишь 31 января 1904 г.
Начальник Балтийского завода С.К. Ратник
23. Доклад адмирала Макарова
"Незабвенный лет ведь на сто наготовил дураков", – говорили в России в XIX веке о правлении императора Николая I. "В России нет путей для выдвижения наверх талантливых руководителей" – в таких примерно словах признался недавно один из современных общественных деятелей. "Бедность людьми" и избыток дураков на высших ступенях руководства всегда отличали и российское самодержавие. Из всех европейских уроков оно в особенности преуспело в формировании бюрократии, этой самой столь мнимой "вертикали власти" (вместо вертикали закона), которая и сегодня умело защищает государство от участия в управлении им умных, талантливых и честных людей. И когда избыток наделенных властью дураков приобретает опасную концентрацию, страну постигает катастрофа. То же происходило и в судостроении.
Считавшийся умным, И.А. Шестаков прекратил сооружение нелепых "поповок", но категорически отверг проект сооружения опытового бассейна. Тем самым он на десятилетие задержал развитие отечественной кораблестроительной науки. Великий князь Алексей Александрович не нашел нужным поддержать предложение адмирала И.Ф. Лихачева об учреждении Морского Генерального штаба и тем обрек флот и судостроение на фатальное отставание в перспективном проектировании кораблей, в новейших системах вооружения и техники, в искусстве ведения эскадренных сражений. Он же и избранное им окружение к уже рассмотренному синдрому "искалеченных броненосцев" прибавил выбранный для постройки в России броненосец французского образца. Все названные здесь обстоятельства, вместе с несостоятельной дипломатией Николая II (он никак не хотел выпускать из рук оккупированную в 1880 г. Маньчжурию), должны были проявить себя самым роковым образом.
Первый приступ "государственного инсульта" и состоялся в декабре 1903 г. В этом месяце сошлись обстоятельства в политике, дипломатии, в руководстве флотом и судостроением. Один за другим лишалась Россия шансов избежать войну. Едва ли не последняя надежда на мир заключалась в ускоренной готовности броненосцев серии "Бородино". Но роковым образом бюрократия, еще в августе отказавшись от намерений отправить в океан "Император Александр III" (успеть готовностью мог бы, наверное, еще и "Бородино"), не чувствовала опасности. Балтийский завод в меру отпущенных средств продолжал достройку своей серии броненосцев и двух опережающих ее яхт. Строго в рамках смет работали и казенные верфи. Время, отпущенное историей на еще возможное усиление эскадры в Тихом океане, утекало стремительно и безвозвратно. В обстановке нараставшего маразма власти помочь флоту оказался бессилен и самый светлый его ум – С.О. Макаров.
