Казаки. Между Гитлером и Сталиным<br/>(Крестовый поход против большевизма ) - Крикунов Петр (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗

В задачи «комиссии по казачьим делам» входила также проработка идеи о созыве (после согласования с немецким командованием) в феврале — марте 1943 года «Малого войскового круга» с целью избрания войскового атамана. Уже с февраля 1943 года планировалось два раза в месяц выпускать печатный орган Войска Донского: литературно-художественно-историческо- экономический журнал «Донская волна», который был рассчитан не только на старшее поколение, но и на молодежь. Именно этот рупор казачьей интеллигенции, по замыслу издателей, должен был проповедовать идеи комитета в массах.

В конце концов немцы предложили казачьим интеллектуалам разработать специальный документ, в котором была бы представлена программа национального и государственного возрождения казачества. При этом каждый член комиссии должен был бы заниматься определенным кругом вопросов: Краснянский курировал историческую часть программы, разрабатывал проект знамени и герба, профессор Иванов занимался ролью церкви в будущем государстве, профессор Богачев — аграрной проблемой. Всего было проведено 3 заседания. На последнем, состоявшемся 23 января 1943 года, уже под грохот советских орудий был очерчен круг вопросов, после обсуждения которых должны были быть выработаны основные положения программы будущего возрождения донского казачества и организации Донского края (см. Приложение 2.3).

Как и следовало ожидать, казачьи ученые-интеллектуалы пришли к выводу, что возрождение возможно исключительно на базе немецкого национал-социализма и под чутким руководством нацистской Германии. В программных документах выдвигалось даже предложение избрать Гитлера «почетным атаманом Войска Донского».

На Малом Войсковом круге в качестве кандидата на место Войскового атамана планировалось выдвинуть кандидатуру генерала П.Н. Краснова, который якобы уже дал на это свое предварительное согласие. В то время среди донских казаков ходила легенда, связанная с этим прославленным казачьим деятелем. В станицах рассказывали, что, дескать, генерал уже побывал на Дону инкогнито и готов в любой момент вернуться из Берлина на родину в качестве атамана. Скорее всего, Петр Николаевич на Дону так и не появился, а все слухи были связаны с тем, что в Новочеркасске проездом был его племянник — С.Н. Краснов.

На этом деятельность «Комиссии по казачьим делам при Представительстве Штаба Войска Донского в Ростове» закончилась, а ее члены были вынуждены бежать вместе с отступающими немецкими частями. «Конечно, — подводит неутешительный итог деятельности этого комитета его глава — профессор М.А. Миллер, — если бы обстановка сложилась иначе, план получил бы свое дальнейшее развитие, разработку и через Войсковой круг проведение в жизнь. Но теперь, через 17 лет после всех событий того времени, от всех наших стремлений, трудов, заседаний, обсуждений и дискуссий остался лишь измятый, пожелтевший лист советской бумаги с написанным на ней полувыцветшими чернилами планом» [285].

Помимо Ростова и Новочеркасска, попытка самоорганизоваться была предпринята и в самом неказачьем городе Дона — Таганроге. Несмотря на то что этот город был оккупирован еще в октябре 1941-го, лишь в конце 1942 года к немецкому командованию с просьбой об образовании Штаба освободительной борьбы явились бывшие белогвардейцы-казаки. Эта организация интересна прежде всего тем, что в ней основной костяк составляли не потомственные казаки, как это было в Штабе Войска Донского, а бывшие белые офицеры и солдаты, сражавшиеся против большевизма в годы Гражданской войны. «Мы, офицеры, — говорилось в их обращении к немецкому командованию, — и военнослужащие, казаки и солдаты царской армии и антибольшевистской армии 1917–1921, которые боролись против большевиков и в этой борьбе были много раз ранены и контужены, которые потеряли всю свою собственность и были всячески преследуемы большевиками, не можем стоять в стороне, как равнодушные зрители, так как кровь, которую мы пролили, и сотни тысяч расстрелянных и замученных до смерти органами ЧК, ГПУ и НКВД офицеров, военнослужащих казаков и солдат, миллионы честных людей не позволяют нам никогда примириться с большевиками… Мы заверяем от всего сердца, что всю нашу силу, энергию, нашу жизнь посвящаем мы Вам. Наше обещание подтвердим клятвой и ручаемся за то, что среди нас не будет ни одного предателя, изменника. Тем более, что некоторые из нас после прибытия немецких вооруженных сил в Таганрог с согласия и распоряжения штаба Sud под начальством оберлейтенанта Айхеле и капитана Кукавка боремся против большевиков не одной сотней добровольцев казаков. Мы, офицеры, военнообязанные и казаки, просим господина местного коменданта по примеру Новочеркасска и Ростова… так же дать согласие основать в Таганроге под Вашим личным руководством организацию союза казаков, антибольшевистской армии немецкой ориентации» [286].

Согласно программным документам будущего комитета, задачи провозглашались следующие: объединение всех антибольшевистских элементов; борьба с партизанами, вредителями и саботажниками вне зависимости от партийной принадлежности; подготовка к формированию добровольческих войск для службы на фронте и в тылу; рекомендация членов союза для административной деятельности; усовершенствование военных знаний; помощь семьям убитых, инвалидов Гражданской войны, а также всем пострадавшим в войне против «большевистско-еврейской» армии. При этом было официально заявлено, что «все члены союза или присоединившиеся должны рассматриваться как добровольно мобилизованные (по своему желанию) на помощь немецкой армии, и по первому призыву немецкого командования будут использованы в зависимости от их состояния здоровья на соответствующих постах на фронте или в тылу» [287]. В конечном итоге казачий штаб под руководством атамана Стефанова официально был создан в Таганроге только 1 февраля 1943 года, и его главной обязанностью, ввиду стремительного наступления Советской армии, стали подготовка и проведение эвакуации всех желающих казаков.

Подобные организации создавались и на оккупированной территории Кубани. В результате стремительного немецкого наступления 12 августа 1942 года советские войска были вынуждены оставить Краснодар. В городе начал устанавливаться оккупационный режим. Бургомистром был назначен Алексей Алексеевич Аносов (которого впоследствии сменил адвокат Воронцов). Это имя было достаточно известно в то время среди геологов, а также среди людей, в той или иной степени связанных с горной и нефтяной промышленностью. На черноморских и кавказских нефтяных промыслах Аносов был одним из самых крупных специалистов в области разведки нефтяных и газовых месторождений и оценки их запасов. В соавторстве с известным академиком Губкиным он работал над составлением карты нефтяных месторождений Советского Союза, которая известна в научном мире как карта академика Губкина. В 30-е годы получил 10 лет тюрьмы, так что на советскую власть у него была вполне естественная обида. После отсидки вернулся домой и Азово-Черноморским геологическим трестом был назначен главным консультантом в Краснодарское геологическое бюро.

Постепенно в городе начала складываться инициативная группа по возрождению Войска Кубанского из бывших казачьих чинов, которые стали предпринимать первые, пока еще робкие шаги по своей легализации и завоеванию доверия германского руководства. Главными действующими лицами в этой группе были полковник Георгий Петрович Тарасенко и полковник Иосиф Иванович Белый.

В судьбе этих людей очень много темных страниц. Так что неслучайно некоторые активные участники «казачьей освободительной борьбы» считали их агентами НКВД. Упоминавшийся уже П.Н. Донсков прямо называет полковников Белого и Тарасенко «казачьей диверсионной группой на Кубани», главная задача которой состояла в «разложении, дискриминации и дезориентации казачества» [288]. Действительно, в их жизни было немало странных совпадений. По воспоминаниям одного из активных членов вышеупомянутой инициативной казачьей группы П.П. Иваницы (начальника Кубанской казачьей канцелярии), тот же полковник Белый был вывезен из Краснодара в первых числах августа в последнем эшелоне НКВД с политическими заключенными. «Под Арзамасом, — утверждал Иваница, — этот эшелон подвергся налету немецких бомбардировщиков и был ими подожжен… После второго разворота „юнкерсов“ охрана разбежалась… В этом эшелоне был и полковник И.И. Белый, вернувшийся вскоре в Краснодар и занявший пост начальника городской полиции» [289]. Довольно туманная история, правдивость которой вряд ли кто в то смутное время мог подтвердить или опровергнуть. К тому же она подозрительно напоминает обыкновенную легенду разведчика, заброшенного в тыл врага. И предположения о том, что многие из инициаторов возрождения казачества, в частности полковник Белый, — глубоко законспирированные советские разведчики, были отнюдь не беспочвенными. Это подтверждает и тот факт, что впоследствии Белый работал в тесном контакте с одним из лидеров казачьего движения на Дону Платоном Духопельниковым, также предположительно советским агентом.