Царь грозной Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич (книги бесплатно читать без TXT) 📗
В Москве заседал Стоглавый Собор, а план государя по взятию Казани уже выполнялся. Работы шли далеко от казанских мест — под Угличем. Зимой 1550/51 гг. под руководством дьяка Ивана Выродкова рубились бревна, изготовлялись и размечались детали для крепостных стен, чтобы весной сплавить их по Волге. А в Вятке под началом Бахтеяра Зюзина сосредоточились стрельцы и казаки. Когда потеплело, их отряды выступили по единому плану и захватили все переправы на Волге и Каме. С 16 мая сюда стала подтягиваться дворянская конница. Полк князя Серебряного-Оболенского напал на казанские посады, учинил переполох. Ханские войска и население укрылись в городе, но как раз это и требовалось. Пусть сидят за стенами и не мешают. 24 мая по Волге прибыли многочисленные суда и плоты, и закипело строительство Свияжска. Копали ров, собирали из заготовок деревянные ряжи, засыпали в них землю и камни.
За месяц на Круглой горе встала крепость. Казанцы сперва даже не придали этому значения. Сочли, что русские просто оградили свое войско гуляй-городом (разборное временное укрепление, из щитов, которые перевозились на телегах). Но сразу же проявились результаты. Горная (правобережная) черемиса и чуваши еще раньше выражали желание замириться с русскими. А как только рядом с их селениями возник город с воинским гарнизоном, обратились к воеводам, соглашаясь перейти в подданство царя. У них принимали присягу, в Москву поехали делегации по 500–600 человек от местных племен. Иван Васильевич привечал всех, угощал за своим столом, не жалел подарков, на три года освобождал новых подданных от налогов. Но они должны были доказать верность России, вместе с ней воевать против Казани.
А ханство очутилось в блокаде. Казаки удерживали под контролем все дороги — и со всех сторон начали нападать на неприятельские владения. К ним присоединились отряды черемисы, мордвы, чувашей. И казанцы взвыли. Их хозяйства разорялись, знать и купцы терпели убытки. Крымцы во главе с фаворитом царицы Кощаком призывали держаться, обнадеживали подмогой из Бахчисарая и Турции. Но казанцы решили иначе — мириться с Москвой (а потом будет никогда не поздно изменить). Произошел бунт. 300 крымских вельмож бежали. Пытались прорваться на родину, но всюду натыкались на казачьи заставы и погибали. Кощак и 45 знатных крымцев попали в плен, их доставили в Москву и казнили.
Казанцы обратились к царю, соглашаясь признать подданство и приглашая на трон Шаха-Али. Но и Иван Васильевич учитывал, как легко они нарушают обещания. Условия продиктовал жесткие: ханство выдает царицу Сююн-Бике с малолетним Утемыш-Гиреем, освобождает всех русских пленных, а правобережье Волги со Свияжском остается за Россией. Казанцы пробовали торговаться, но царь твердо стоял на своем. Сююн-Бике с сыном были отправлены в Москву. Государь обошелся с ними милостиво, поселил при дворе, дал поместья. А в Казань 16 августа прибыли Шах-Али, воевода Хабаров, дьяк Выродков и 500 стрельцов.
Началось освобождение пленных. Многие русские находились в рабстве уже десятки лет. Не верили своему счастью — рыдали, славили Бога и Ивана Васильевича, своего избавителя. Государство взяло на себя заботу о них. В Свияжске был создан перевалочный пункт, здесь вчерашних невольников снабжали едой, одеждой и отправляли судами по Волге. Кому-то и идти было некуда, родни уже не было в живых, деревни погибли при набегах. От казны им давали землю, подмогу на обзаведение имуществом. Летописцы сравнивали поток освобожденных с «исходом Израиля». Только тех, кто получил помощь в Свияжске, насчитали 60 тыс., а в это число не входили вятские и пермские жители, уходившие другими дорогами…
Но и это была лишь часть! Отпустили далеко не всех. Все хозяйство богатых казанцев держалось на рабах. Владельцы надеялись обойтись формальностью, отпустить пару тысяч. А когда стало ясно, что царь всерьез решил освободить всех русских, настроения в ханстве резко переменились. Невольников прятали, сажали на цепь, отсылали в села. Росло возмущение, и Шах-Али отказывался искать пленных, на запросы Москвы отвечал: «Боюсь мятежа». Он местные нравы знал, его уже дважды свергали. Он надумал было упрочить свою власть, пригласил 70 представителей оппозиции на пир и приказал перебить их. Но ни к чему хорошему это не привело — на него озлобились и те казанцы, которые сперва были лояльными.
А между тем в события вмешались Крым и Турция. Хан Сахиб-Гирей в это время приказал долго жить, в Бахчисарае воцарился султанский ставленник Девлет-Гирей. Крымские и османские эмиссары поехали в Астрахань, к ногайцам. Один из ногайских князей доносил Ивану IV, что у них был посол из Стамбула Ахмед-ага, уговаривал вступить в союз, чтобы султану, «и Крыму, и Астрахани, и Казани, и нашим Ногаем соодиначиться и твою землю воевати». Агенты Девлет-Гирея и Сулеймана появились в Казани. Обещали, что скоро придут крымцы и турки, организовывали заговоры в городе, подбивали взбунтоваться местные племена, и их шайки принялись нападать на русских.
Становилось ясно, что Шах-Али долго не удержится. Но сколько же можно было повторять одно и то же, ценой русской крови сажать в Казани своих ставленников, которых завтра прогонят? Напрашивалось единственное решение — полное присоединение ханства. Сторонники такого варианта были и среди казанской знати. Жаловались царю на бесчинства Шаха-Али и просили взять город под собственное управление. Считали, что только так можно достичь мира и спокойствия. Для переговоров с ханом и мурзами в Казань дважды ездил Адашев. Но эту миссию он полностью провалил. Убеждал Шаха-Али впустить русские войска, но при этом предлагал убить противников Москвы, перепортить пушки и пищали, вывезти порох. Хотя, если впустить войска, зачем нужны были такие меры? А вдобавок Адашев заложил Шаху-Али князей, жаловавшихся на него государю.
Итог был плачевным. Шах-Али вывез лишь несколько пушек и небольшую часть пороха, убивать врагов поостерегся. Он боялся, что казанцы восстанут и прикончат его до прихода русских, и князя Микулинского, уже назначенного наместником Казани, дожидаться не стал. 6 марта 1552 г. он сбежал. И забрал с собой для охраны всех стрельцов. Но еще и решил свести счеты с теми жалобщиками, которые просили Ивана IV взять ханство под свою власть. Арестовал их и увез с собой — судиться с ними перед царем. Из-за обиды Шаха-Али и болтовни Адашева пророссийская партия в Казани оказалась обезглавленной! А крымская не дремала. Воспользовалась безвластием и взбудоражила народ. Кричали — русские идут, чтобы перебить все население, об этом говорил сам Шах-Али, и не зря же он сбежал. Полки Микулинского, прибывшие через день, нашли ворота запертыми.
Казанские вельможи начали морочить наместнику голову, уверяли, что взбунтовалась только чернь, и нужно подождать, пока получится ее уговорить. Хотя на самом деле верховодила знать. Заговорщики действовали четко и оперативно, а переговорами специально тянули время, потому что к Казани уже мчался астраханский царевич Ядигер с ногайцами. Микулинский без толку простоял у города и двинулся назад в Свияжск. А казанцы внезапно ударили на пограничные казачьи «сторожи», смяли их. Ядигер прорвался и был провозглашен царем. Всех русских чиновников, купцов, военных, оказавшихся в Казани на момент переворота, и взятых в плен казаков вывели на площадь и казнили самыми зверскими способами.
Это был открытый вызов. Ханство преднамеренно отрезало себе путь к примирению и переговорам. В апреле в Москве было принято решение о походе. Многие воеводы предлагали, как и раньше, предпринять его зимой, когда замерзнут реки, болота. Иван Васильевич их планы отверг. Он успел изучить неудобства зимнего пути, капризы погоды. В Свияжске теперь имелась база, куда тяжелые грузы можно было доставить по воде, и государь выбрал летнее время. Начался сбор полков в Кашире, Коломне, Муроме. А 16 июня после молебна в Успенском соборе к армии выехал и сам царь.
Но сперва пришлось скрестить оружие не с казанцами. Им и впрямь намеревались помочь Османская империя и Крым. Посылать к Казани войска было далеко и неудобно, однако существовал другой способ… Султан дал Девлет-Гирею артиллерию, янычар, и хан пообещал, что сумеет выручить вассалов. Поднял и бросил на Русь стотысячную орду. Выглядело это выгодным со всех точек зрения. Нападение будет внезапным, русская армия ушла на восток — можно вдосталь пограбить. А царю придется отзывать свои рати назад, вот и поход сорвется. Но неожиданности не получилось, об угрозе вовремя известили донские казаки.
