О чем не сообщил ТАСС Подлинная история «Трианона» - Перетрухин Игорь Константинович (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Однако Председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов счел, что основная цель операции была достигнута, источник информации ЦРУ США в МИД прекратил свое существование, американская разведчица Марта Петерсон поймана с поличным и покинула пределы страны.
Кузьмин же, с учетом его заслуг перед органами госбезопасности в прошлом, решением Председателя был освобожден от наказания.
На этом совещание было закончено.
Следственное управление действительно сделало все возможное, чтобы не повторялись такие досадные промахи. При аресте другого американского агента — Филатова — он был сразу же после личного обыска переодет в казенную одежду, и на него тогда же надели наручники.
Как-то раз, когда я был повышен в должности, но еще работал в Службе безопасности МИД, находясь на докладе у первого заместителя начальника главка генерал-лейтенанта Боярова, я попросил разрешения обратиться к нему лично через головы своих непосредственных начальников с просьбой о моем возвращении в отдел:
— Я готов подать рапорт!
Не знаю, что подумал Виталий Константинович, но он очень внимательно меня выслушал и сказал, что никогда не думал, что я внутренне так глубоко переживаю свое пребывание в действующем резерве.
— Вы даже изменились в лице! — заметил он. — А я полагал, что вы довольны своей работой в МИД, где вы так неплохо себя зарекомендовали! Это для меня большая новость! Я обо всем подумаю, а пока спокойно работайте.
Глава 12
Осенью 1978 года, когда я был возвращен на работу в Седьмой отдел с повышением в должности, меня неожиданно пригласил к себе начальник отдела генерал-майор Кеворков. В его кабинете находился невысокого роста человек, по внешности несколько напоминавший известного российского промышленника и мецената Савву Тимофеевича Морозова. Я сразу же узнал его: это был Юлиан Семенов, автор политических романов под общим названием «Альтернатива», «Вьетнамского дневника» и других произведений.
Вячеслав Ервандович представил меня ему и дал мне краткую характеристику как активному участнику работы по разоблачению агента американской разведки в Министерстве иностранных дел, дополнив это тем, что в годы Великой Отечественной войны я был юнгой и принимал участие в боевых действиях на Северном флоте. Беседа была непродолжительной. Юлиан Семенов много слушал и мало говорил, но хорошо запоминал все, о чем говорилось.
После этого у нас в здании на площади Дзержинского он стал появляться довольно часто — как у Кеворкова, так и у первого заместителя начальника главка Боярова, а иногда и у начальника пресс-центра КГБ генерал-майора Я. Т. Киселева.
Вскоре мы узнали о том, что Семенов написал повесть «ТАСС уполномочен заявить…», в которой в художественной форме изложил ставшие ему известными отдельные подробности разработки Огородника и захвата с поличным американской разведчицы Марты Петерсон, и опубликовал ее в журнале «Дружба народов».
Все участники мероприятий, кроме следователя Агибалова, были выведены под псевдонимами, а я — как «начальник группы полковник Игорь Трухин» [16], бывший «юнга Северного флота, а сейчас ас, истинный ас контрразведки».
Потом меня много раз спрашивали: чем можно объяснить такую высокую оценку моей деятельности, когда в книге обо мне упоминается всего несколько раз?
Приходилось объяснять, что это всего-навсего художественное произведение, а не отчет о проделанной работе. Вместе с тем я отвечал, что некоторые из эпизодов с моим участием были просто вычеркнуты строгими «цензорами» еще в гранках из-за боязни «раскрытия методов работы чекистов». Но я был не в претензии на них, так как считал, что если начальство не вычеркнуло фразу о том, что я «истинный ас контрразведки», то оно, видимо, серьезных возражений по этому поводу не имеет.
К тому времени мы познакомились с Юлианом Семеновым ближе, и у нас с ним установились дружеские отношения. Этому способствовала наша совместная работа над многосерийным телевизионным фильмом по его книге.
Необходимость создания такого телефильма диктовалась тем, что за последние годы на экранах кино и телевидения не было показано ни одного произведения, которое рассказывало бы о том, чем же занят в настоящее время Комитет государственной безопасности.
После того как решение о съемках телефильма было, наконец, принято, главными консультантами назначили генерал-лейтенанта В. К. Боярова и генерал-майора В. Е. Кеворкова, а консультантами— меня и сотрудника пресс-центра КГБ В. Д. Калинина. Бояров, Кеворков и Калинин были представлены в титрах под псевдонимами, а я как полковник — к тому времени мне уже присвоили это звание — под своей фамилией. Узнав об этом, я пошутил, что им-то хорошо, их не найдут, когда будут ругать за плохой телефильм, и все тумаки достанутся только мне, так как меня быстренько разыщут по фамилии. К счастью, никто меня искать не стал, хотя от фильма и не все были в восторге. Но это дело вкуса. Знаю только, что все актеры без исключения к своей работе отнеслись с большой ответственностью и немалым интересом.
Довольно часто бывая на киностудии, я ближе познакомился с ее работой и актерами, которые готовились к участию в съемках: Тихоновым, Куравлевым, Шутовым, Глузским и многими другими. Откровенно говоря, больше всех мне понравился Михаил Глузский, как человек умудренный жизненным опытом, талантливый актер, и меньше — Вячеслав Тихонов. Безусловно, он тоже весьма талантлив, но, в моем представлении, значительно прогадывал при сравнении его с колоритной фигурой В. К. Боярова (по сценарию — Константинова). Личности в нем, на мой взгляд, не чувствовалось.
Вспоминается досадный эпизод, относящийся к началу съемок телефильма. Одному из сотрудников киностудии, долгое время добивавшемуся разрешения на выезд на постоянное место жительства в Израиль и, видимо, не очень доброжелательно относившемуся к тем, кто ему в этом препятствовал, отождествляя с ними всю нашу организацию, было поручено поговорить с известным киноактером А. Калягиным и сделать ему предложение об участии в съемках. Тот якобы от предложения категорически отказался. Это, конечно, не было трагедией и тем более могло быть неправдой. Как бы ни обстояли там в действительности дела, «проситель» в Израиль все-таки уехал, скатертью ему дорога, однако неприятный осадок от его поведения остается в душе моей и по сей день.
Консультантом фильма мне довелось стать уже второй раз, правда, первый раз это было не совсем официально. В то время, еще в начале шестидесятых, я находился в служебной командировке в ГДР. Однажды, будучи в отпуске в Свердловске, я встретил приехавшего из Ленинграда Глеба Панфилова, с которым мы были хорошо знакомы еще с довоенных лет, так как жили в одном подъезде.
Глеб попросил меня проконсультировать его только что законченную дипломную работу— короткометражный кинофильм «Дело Курта Клаузевица» о трагической судьбе немецкого солдата, расстрелянного по приговору военно-полевого суда за гуманное отношение к раненым советским военнослужащим.
Фильм, с которым я познакомился в просмотровом зале Свердловской киностудии, мне понравился, и я сделал только два замечания об особенностях немецкого быта, которым никак не соответствовали ни перегруженная по-русски игрушками рождественская елка, ни налитые до краев бокалы шампанского. Но, к сожалению, уже было поздно что-либо исправлять, и Глеб, выяснив мое мнение, уехал в Ленинград. Позже от его брата Евгения я узнал, что дипломная работа получила высокую оценку и что никто не обратил внимания на такие тонкости, которые заметил я, проживший несколько лет в Германии.
Позже я всегда радовался успехам Глеба Панфилова, который, будучи человеком талантливым, стал известным кинорежиссером.
Пожалуй, основной задачей для всех актеров, участвовавших в съемках фильма по повести Ю. Семенова, было воспроизвести образ сегодняшнего сотрудника контрразведки, но как это сделать, являлось определенной проблемой. Ни для кого не секрет, что «бойцов невидимого фронта» можно изобразить только после того, как увидишь их в натуре, прикоснешься к ним.
