История государства Российского. Том IX - Карамзин Николай Михайлович (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
Здесь предупредим вопрос читателя: столь поздно известив Строгановых о своем успехе, не думал ли Ермак, обольщенный легким завоеванием Сибири (как угадывали некоторые Историки) властвовать там независимо? не для того ли наконец обратился к Иоанну, что увидел необходимость требовать его вспоможения, ежедневно слабея в силах, хотя и побеждая? Но мог ли умный Атаман и с самого начала не предвидеть, что горсть смельчаков, оставленных Россиею, года в два или в три исчезла бы в битвах или от болезней сурового климата, среди пустынь и лесов, служащих вместо крепостей для диких, свирепых жителей, которые платили дань пришельцам единственно под угрозою меча или выстрела? Гораздо вероятнее, что Летописец, не быв очевидцем деяний, означает их порядок наугад; или Ермак опасался безвременно хвалиться в России успехом: хотел прежде довершить завоевание и довершил, по его мнению, загнав Кучюма в дальние степи и водрузив межевый столп Государства Московского на берегу Оби. Восхищенные вестию Атаманов, Строгановы спешили в Москву, донесли Государю о всех подробностях и молили его утвердить Сибирь за Россиею: ибо они, как частные люди, не имели способов удержать столь обширное завоевание. Явились и Послы Ермаковы, Атаман Кольцо с товарищами, бить челом Иоанну Царством Сибирским, драгоценными соболями, черными лисицами и бобрами. Давно, как пишут, не бывало такого веселия в Москве унылой: Государь и народ воспрянули духом. Слова: «новое Царство послал Бог России!» с живейшею радостию повторялись во дворце и на Красной площади. Звонили в колокола, пели молебны благодарственные, как в счастливые времена Иоанновой юности, завоеваний Казанского и Астраханского. Молва увеличивала славу подвига: говорили о бесчисленных воинствах, разбитых Козаками; о множестве народов, ими покоренных; о несметном богатстве, ими найденном. Казалось, что Сибирь упала тогда с неба для Россиян: забыли ее давнишнюю известность и самое подданство, чтобы тем более славить Ермака. Опала сделалась честию: оглашенный преступник, Иван Кольцо, смиренно наклоняя повинную свою голову пред Царем и боярами, слышал милость, хвалу, имя доброго витязя, и с слезами лобызал руку Иоаннову. Государь жаловал его и других Сибирских Послов деньгами, сукнами, камками; немедленно отрядил Воеводу Князя Семена Дмитриевича Боиховского, чиновника Ивана Глухова и 500 стрельцов к Ермаку; дозволил Ивану Кольцу на возвратном пути искать охотников для переселения в новый край Тобольский и велел Епископу Вологодскому отправить туда десять Священников с их семействами для Христианского Богослужения. Весною Князь Волховский должен был взять ладии у Строгановых и плыть рекою Чусовою по следам Сибирского Героя. Сии усердные, знаменитые граждане, истинные виновники столь важного приобретения для России, уступив оное государству, не остались без возмездия: Иоанн за их службу и радение пожаловал Семену Строганову два местечка, Большую и Малую Соль, на Волге, а Максиму и Никите право торговать во всех своих городках беспошлинно.
Между тем завоеватели Сибирские не праздно ждали добрых вестей из России: ходили рекою Тавдою в землю Вогуличей. — Близ устья сей реки господствовали Князья Татарские, Лабутан и Печенег, разбитые Ермаком в деле кровопролитном, на берегу озера, где, как уверяет повествователь, и в его время еще лежало множество костей человеческих. Но робкие Вогуличи Кошуцкой и Табаринской волости мирно дали ясак Атаманам. Сии тихие дикари жили в совершенной независимости; не имели ни Князей, ни Властителей; уважали только людей богатых и разумных, требуя от них суда в тяжбах или ссорах; не менее уважали и мнимых волхвов, из коих один, с благоговением взирая на Ермака, будто бы предсказал ему долговременную славу, но умолчал о близкой его смерти. Здесь баснословие изобрело еще гигантов между карлами Вогульскими (ибо жители сей печальной земли не бывают ни в два аршина ростом): пишут, что Россияне близ городка Табаринского с изумлением увидели великана в две сажени вышиною, который хватал рукою и давил вдруг человек по десяти или более; что они не могли взять его живого и застрелили! Вообще известие о сем походе не весьма достоверно, находясь только в прибавлении к Сибирской летописи. Там сказано далее, что Ермак, достигнув болот и лесов Пелымских, рассеяв толпы Вогуличей и взяв пленников, старался узнать от них о пути с берегов Верхней Тавды через Каменный Пояс в Пермь, дабы открыть новое сообщение с Россиею, менее опасное или трудное, но не мог проложить сей дороги в пустынях грязных и топких летом, а зимою засыпаемых глубокими снегами. Умножив число данников, расширив свои владения в древней земле Югорской до реки Сосны и включив в их пределы страну Кондинскую, дотоле мало известную, хотя уже и давно именуемую в титуле Московских Самодержцев, Ермак возвратился [в 1583 г.] в Сибирскую столицу принять за славные труды отличную награду.
Иван Кольцо прибыл в Искер с государевым жалованьем, Князь Болховский с людьми воинскими. Первый вручил Атаманам и рядовым богатые дары, а Вождю их две брони, серебряный кубок и шубу с плеча Царского. Иоанн в ласковой грамоте объявил Козакам вечное забвение старых вин и вечную благодарность России за важную услугу; назвал Ермака (так пишут) Князем Сибирским ; велел ему распоряжать и начальствовать, как было дотоле, чтобы утвердить порядок в земле и верховную Государеву власть над нею. Козаки же честили Иоаннова Воеводу и всех стрельцов, дарили соболями, угощали со всею возможною роскошью, готовясь с ними к дальнейшим предприятиям. Сие счастие Ермакове и сподвижников его не продолжилось: начинаются их бедствия.
Во-первых, открылась жестокая цинга, болезнь обыкновенная для новых пришельцев в климатах сырых, холодных, в местах еще диких, мало населенных: занемогли стрельцы, от них и Козаки; многие лишились сил, многие и жизни. Во-вторых, оказался зимою недостаток в съестных припасах: страшные морозы, вьюги, метели, препятствуя Козакам ловить зверей и рыбу, мешали и доставлению хлеба из соседственных Юртов, где некоторые жители занимались скудным землепашеством. Сделался голод: болезнь еще усилилась: люди гибли ежедневно, а в числе многих других умер и сам Воевода Иоаннов Князь Болховский, с честию и слезами схороненный в Искере. Общее уныние коснулось и Ермакова сердца: давно не боясь смерти, он боялся утратить завоевание, обмануть надежду Царя и России. — Сие бедствие миновало весною [1584 г.]: теплота воздуха способствовала излечению больных, и подвозы доставили Россиянам изобилие. Тогда Ермак, исполняя указ Иоаннов, отправил в Москву Царевича Маметкула, написав к Государю, что все опять благополучно в его Сибири, но моля о сильнейшем, немедленном вспоможении, дабы удержать взятое и взять еще более. — Сей пленный Царевич, верный блюститель Магометова закона, служил после в наших ратях.
Лишась, может быть, половины воинов от заразы и голода, Ермак претерпел еще знатную убыль в силах от легковерия и неосторожности. Мурза, или Князь, Карача, оставив Царя своего в несгоде, имел на Таре Улус многолюдный, лазутчиков в Искере, друзей и единомышленников во всех окрестных Юртах; хотел быть избавителем отечества; ждал времени и между тем коварно ласкал Россиян: прислал к ним дары, требовал их защиты, будто бы угрожаемый Ногаями; клялся в верности и так обольстил Ермака, что он послал к нему сорок добрых воинов с Атаманом Иваном Кольцом. Сия горсть людей отважных могла бы двумя или тремя залпами разогнать тысячи дикарей; но, влекомые судьбою на гибель, Козаки шли к мнимым друзьям без всякого опасения и мирно стали под нож убийц: первый Герой Ермаков и воины его, львы в сечах, пали как агнцы в Тарском Улусе!.. Следствием были мятеж и бунт всех наших данников; Татары, Остяки Сибирские восстали на Россиян, убили в разъезде Атамана Якова Михайлова, соединились в поле с Карачею и стали необозримыми обозами вокруг Искера, где Ермак увидел себя в тесной осаде: завоевания его, Царство и подданные вдруг исчезли; несколько саженей деревянной стены с земляными укреплениями составляли единственное владение Козаков! Ермак мог делать вылазки, но жалел своих людей малочисленных; стрелял, но бесполезно, имея только легкие пушки: ибо неприятель стоял далеко и не хотел приступать к стенам в надежде взять крепость голодом, действительно неминуемым для ее защитников, если бы осада продолжилась. В сей крайности, решились Козаки на дело отчаянное: 12 Июня, ночью, с Атаманом Матвеем Мещеряком, оставив Ермака блюсти крепость, прокрались сквозь обозы неприятельские к месту, называемому Саусканом, где был стан Карачи, в нескольких верстах от города, и кинулись на сонных Татар: умертвили их множество и двух сыновей Карачиных, гнали бегущих во все стороны, плавали в крови неверных. Сам Князь, или Мурза, ушел за озеро только с малым числом людей. Хотя утренний свет ободрил неприятелей; хотя они, приспев из других станов, удержали беглецов, сомкнулись и вступили в бой: но Козаки, засев в обозе Княжеском, сильною ружейною стрельбою отразили все нападения и в полдень с торжеством возвратились в город, ими освобожденный: ибо Карача, в ужасе немедленно сняв осаду, бежал за Ишим; а селения и Юрты окрестные все снова поддалися Россиянам. Еще Судьба благоприятствовала Героям!
