Войны с Японией (От поражения к Победе. К 110-летию окончания Русско-японской войны 1904–1905 г - Золотарев Владимир Антонович (чтение книг txt) 📗
ГЛАВА 6
«СТРАШНЫЕ ВЫ ВЕЩИ ГОВОРИТЕ… НО ВЫ ПРАВЫ! НУЖНЫ КОРЕННЫЕ РЕФОРМЫ»
Окончание войны и ее уроки
В ходе вооруженной борьбы на сухопутном и морском театрах Япония добилась крупных успехов. Но это потребовало огромного напряжения ее материальных и моральных ресурсов. Экономика и финансы были истощены. Росло недовольство войной среди широких слоев населения.
Состояние действующей армии также не было достаточно прочным. Несмотря на одержанные победы, боевой дух японских войск постепенно ослабевал. Это хорошо видели русские. После отхода российских войск на Сыпингайские позиции число пленных японцев стало возрастать. Они уже не проявляли того фанатизма, как в 1904 г. «Многие из пленных, — писал Куропаткин, — откровенно признавались, что тяготятся войною. Во многих письмах с родины, находимых нами у убитых и пленных, тоже ясно сказывалось утомление войною: сообщалось о тяжелых налогах, которые возросли во время войны в чрезвычайной степени, о дороговизне предметов первой необходимости, об отсутствии заработков. Против расположения 1-го Сибирского корпуса однажды в плен сдалась японская рота полного состава, чего ранее не было».
Ухудшилось международное положение страны. Соединенные Штаты Америки, игравшие большую роль в развязывании войны, были обеспокоены успехами Японии. Ее усиление не отвечало их интересам. Поэтому они хотели, чтобы обе враждующие стороны возможно скорее примирились. Аналогичную позицию заняла Англия. Связанная союзом с Японией, она тем не менее стала отказывать ей в финансовой поддержке. Япония попала в почти безвыходное положение. Дальнейшее продолжение войны оказывалось невозможным. Оставалось одно — искать путь к заключению мира с Россией.
Победные сражения японских вооруженных сил на суше и на море стоили стране неимоверных усилий. Они потребовали большого напряжения всех материальных, финансовых и людских ресурсов. Можно сказать, что Русско-японская война истощила Японию во всех отношениях.
Первоначально призванный контингент численностью 425 тыс. человек оказался недостаточным. Всего за время войны было мобилизовано 1185 тыс. человек, или около 2 % всего населения страны. Это в 5 раз превышало предвоенную численность японской армии. Одни лишь потери убитыми и ранеными (230 тыс.) превышали численность регулярной армии мирного времени. В армию была взята молодежь призыва 1906 г., а также пожилые люди, уже выведенные из запаса.
В отличие от Японии людские ресурсы России были лишь в незначительной степени затронуты войной. Россия отправила на Дальний Восток армию, составлявшую по численности 0,55 % ее населения. Надо отдать должное командующему армией А.Н. Куропаткину: несмотря на ряд поражений и отступлений, ему не только удалось сохранить основные силы войска, но и постоянно наращивать их. Продолжение войны с большой вероятностью должно было привести к тяжелому поражению Японии на суше и к ее вытеснению с континента, с уже завоеванных ею позиций в Маньчжурии и Корее.
Понимая это, после сражения под Мукденом японские военные руководители потребовали от правительства скорейшего прекращения войны. В день мукденской победы начальник генерального штаба Ямагата Аритомо в докладе императору заявил: «Во-первых, враг имеет на своей территории еще значительные воинские силы, наши же силы истощены; во-вторых, враг еще не имеет недостатка в офицерах, мы же с начала войны имеем огромную убыль офицеров и сейчас восполнить этот дефицит не сможем»2.
Положение Японии усугублялось тем, что ее финансы к концу войны были напряжены до предела. Общая сумма всех военных издержек, по разным оценкам, составила 1,5–2,0 млрд иен. Государственный долг по сравнению с довоенным вырос в 4 раза, составив к концу войны 2,4 млрд иен с перспективой уплаты ежегодных процентов до 110 млн иен, из которых 90 млн приходилось на проценты по военным займам. В совокупности это означало невозможность вести дальнейшие военные действия на континенте, что и обусловило стремление Японии как можно скорее выйти из войны, сохранив за собой свои новые завоевания.
Примечательно то, что японское правительство начало зондировать почву на предмет заключения мира с Россией, даже не дожидаясь окончания Мукденского сражения и отхода русских армий от Мукдена, начавшегося 26 февраля (11 марта) 1905 г.
Военный министр Масатаки Тераучи во время обеда, данного им в Токио 8 марта, неожиданно обратился через посредника к особо уполномоченному наблюдателю при японской армии американскому генералу Артуру Макартуру, в честь которого он давал прием, с предложением о возможности начать мирные переговоры с Россией при посредничестве президента США Теодора Рузвельта. 18 марта Т. Рузвельт дал сигнал, что он готов в качестве посредника принять участие в переговорах между Японией и Россией. Он понимал: во-первых, Япония уже не в состоянии продолжать широкомасштабную войну на суше; во-вторых, он будет полностью информирован об условиях мирного соглашения как со стороны России, так и Японии; в-третьих, президент США будет главным действующим лицом в этих переговорах, что имело немаловажное значение для извлечения из них собственных выгод. Однако и европейские державы — Франция, Англия и Германия — не желали оставаться в стороне. Разгорелась жаркая дипломатическая баталия.
Тем временем события стремительно развивались. Цусимское сражение окончательно выявило победителя в Русско-японской войне 1904–1905 гг. Однако, к изумлению иностранных послов в Токио, весть о победе была встречена со сдержанной радостью. Японское правительство не обольщалось результатами Цусимы. Военный и экономический потенциал страны был на исходе. И нет ничего удивительного в том, что уже 31 мая японский посланник Такахира в США получил телеграмму от премьер-министра Т. Кацуры, в которой ему поручалось «выразить президенту (США. — Авт.) надежду японского правительства, что… имея в виду изменившееся в результате недавнего морского сражения положение, президент найдет для себя возможным немедленно и всецело по своей инициативе пригласить обоих противников встретиться для непосредственных переговоров». На вопрос Т. Рузвельта, каковы же будут условия Японии, без чего нельзя начинать переговоры с Россией, из Токио сообщили, что Япония не потребует «чего-либо безмерного» и «ограничится Сахалином», а контрибуция также будет умеренной. Президент дал согласие быть посредником на переговорах, к которому он был уже готов.
В России в это время правительство также обсуждало сложившуюся обстановку. 24 мая (6 июня) 1905 г. состоялось Особое совещание в Царском Селе. Обсуждались следующие вопросы:
1. Возможно ли удовлетворить при нынешнем внутреннем положении России те требования, которые ставит главнокомандующий для успеха действий нашей армии против японцев?
2. Имеющиеся боевые средства дают ли возможность воспрепятствовать японцам занять в ближайшем будущем Сахалин, устье Амура и Камчатку? Какой результат может дать при заключении мира успех нашей армии в Маньчжурии, если Сахалин, устье Амура и Камчатка будут заняты японцами? Следует ли немедленно сделать попытку к заключению мира?
Доклад военного министра о состоянии армии в Маньчжурии был следующего содержания.
При наличии в трех маньчжурских армиях около 320 тыс. человек пехоты «в июле у нас может быть сосредоточено до 500 тыс. штыков», у японцев же налицо около 300 тыс. штыков; «в кавалерии мы в три раза сильнее японцев», «уступаем теперь лишь в количестве пулеметов»; в Приморской области против русских 60 батальонов японцы «могут отрядить армию в составе „около 80 тыс. человек“ и „таким образом, — по мнению военного министра, — нельзя признать, чтоб мы были слабее японцев, а вернее, что в общей численности мы в настоящее время почти сравнялись с ними по силам“».
30 мая (12 июня) В.Н. Ламсдорф официальной телеграммой сообщил в Вашингтон о принятии Россией предложения Т. Рузвельта начать переговоры. Администрация президента США деятельно принялась готовиться к мирной конференции. В душе приняв сторону Японии, Рузвельт отнюдь не желал ее усиления. По его твердому убеждению сильная Япония — это «страшная новая сила, завистливая, обидчивая и воинственная, которая в состоянии раздражения может одним разом захватить у нас Филиппины и Гавайи, если она получит превосходство на морях»; что «несомненнейшим образом японские солдаты и моряки показали себя страшными противниками, и не может быть противника более опасного на свете». В этой перспективе его раздражала политика законодательного собрания штата Калифорния в отношении японских иммигрантов — «не впускать» их «на том основании, что они являются безнравственной, выродившейся… расой», — политика прямой провокации, удивительным образом сочетающаяся с ожиданием «получить преимущества на восточных рынках» и с «тупым равнодушием к постройке флота».
