Иосиф Сталин. Последняя загадка - Радзинский Эдвард Станиславович (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
И в глазах – восхищение! Пожалуй, тогда я понял: Черчилль ему не просто нравится. Мой друг уже что-то обдумывает.
Во второй половине декабря сорокового (кажется, это было девятнадцатого, но проверьте) я получил самое сенсационное сообщение агента. «Вчера в Рейхсканцелярии Гитлер подписал директиву № 21». И описание директивы.
Это был план молниеносной войны против СССР. План операции, которая сначала разрабатывалась под именем «Отто», а теперь получила новое название – «Барбаросса».
Уже на следующий день Ефрейтор прислал большую цитату из последнего доклада Гитлера: предполагалось немецкое наступление на гигантском фронте в полторы тысячи километров. Первые цели – отторжение от СССР житниц Украины и нефтеносных районов на юге. Венцом операции Гитлер считал захват Москвы, что «означает экономическую и политическую победу, не говоря уже о падении самого важного железнодорожного узла страны». «Приготовление к операции следует закончить к 15 мая 1941 года. Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советы в ходе кратковременной кампании…» Гитлер закончил докладывать словами: «Когда начнется план “Барбаросса”, мир затаит дыхание… и промолчит».
Как всегда в подобных случаях, я тотчас позвонил Кобе, попросил встречи в связи с важными обстоятельствами.
– Опять важные и чрезвычайные? Может, ты хочешь сообщить о «Барбароссе»? – он засмеялся (значит, до меня сообщили!). – Ты мне надоел, старый мудак. Занимайся лучше своими бумажками в Наркомате. – (Мне поручили читать отчеты наших послов.) – И зазубри: Гитлер – наш союзник и на нас не нападет. – Гудки в телефонной трубке.
Итак, он все знал! Скорее всего, от Берии. Или от вернувшегося из Берлина Молотова. Должно быть, во время визита сами немцы ему тогда сказали. На случай, если мы узнаем. И наверняка сказали все то же: дескать, «Барбаросса» – план для англичан, чтобы усыпить их бдительность, ослабить сопротивление.
Наступил новый, 1941 год. Встречали опять дома, по-семейному. Нежность к Нанико… Я последнее время спал только с любовницами. Но в ту ночь снова был с женой. Будто чувствовал: скоро мы не будем вместе.
Она сказала:
– Думала, уже никогда не случится этого. – И заплакала.
В начале марта я получил очередное сообщение из Берлина: «Гитлер намечает на весну нападение на СССР. Фюрер сказал, что должен торопиться, ибо Сталин готовит нападение на Германию».
Я рассказал об этом Кобе. Он ничего не ответил, только пожал плечами.
Между тем в наших отношениях с Германией продолжалось похолодание. Гитлер ввел немецкие войска на территории Румынии, Финляндии и Болгарии, естественно, по просьбе этих стран. Они стояли теперь у наших границ, и немецкие самолеты стали регулярно нарушать их.
В апреле состоялось удивительное событие. В Москву приехал японский министр иностранных дел Мацуока – заключить договор о нейтралитете. До этого, как известно, на наших восточных рубежах не раз возникали военные конфликты с японцами. Японцы долго вели безуспешные переговоры с Кобой. Мацуока то покидал Москву, то возвращался. Кажется, они хотели получить нашу часть Сахалина или для начала взять ее хотя бы в аренду, точно не помню. Но помню, что Коба – ни в какую! Мой друг не умел отдавать. К тому же он отлично знал, что нужен японцам. Как и Гитлер, они не желали и не могли вести войну на два фронта. Им важен был мир с могучим соседом – СССР. Им требовались свободные руки – чтобы начать захватывать колонии Англии, Франции и Голландии в Юго-Восточной Азии и, конечно, американские Гавайи.
Договор о нейтралитете был подписан.
13 апреля Мацуока уезжал. Коба устроил ему беспрецедентные проводы.
Мацуока прогуливался по перрону вместе с Шуленбургом, немецкими и японскими дипломатами, когда на перроне появились Коба и Молотов.
Коба подошел к немцам, дружески положил Шуленбургу руку на плечо. И, приобняв посла, проникновенно сказал: «Мы должны оставаться друзьями, и вы обязаны сделать для этого все!» Обласкал Коба и немецкого военного атташе…
После чего все прошли в вокзальный ресторан. Здесь он поднял тост за дружбу трех наших стран. Тостов было много. Молотов и Коба «на дорожку» так напоили японского министра, что в вагон его вели под руки. Отправление поезда задержалось на час…
Я прочел об этом в газетах в Швейцарии, куда ездил на встречу с агентом. Газеты были уверены, что Коба заискивал перед Гитлером.
Я знал Кобу. Он слишком заискивал, значит, что-то готовил.
В апреле я начал получать регулярные донесения агентов об одном и том же.
2 апреля информатор писал: «Гитлер весной вторгнется в СССР».
14 апреля: «Нападение произойдет, но после разгрома Югославии и Турции».
Однако периодически Гитлер ловко сбивал напряжение.
24 апреля тот же агент сообщил: «Гитлер отказался от вторжения в СССР».
Каким радостным выглядел Коба! Вместе с Молотовым в тот вечер посетил любимый Большой театр.
30 апреля: «Нападение – дело решенное».
Коба насвистывал любимую «Сулико», когда 4 мая поступило сообщение: «План нападения на СССР отменен».
Но он уже ничего не пел 9 мая, когда мой агент доложил: «Нападение отнесено на середину месяца».
16 мая я получил очередное известие: «К нападению все готово».
Все это время военные сообщали Кобе о беспримерной концентрации немецких войск на нашей границе.
Кажется, именно тогда отправился в Берлин посол Шуленбург. Как сообщил мой информатор, на встрече с Гитлером он горячо убеждал того в миролюбии Кобы. Гитлер сказал: «Сталин азиат, от которого всегда надо ждать подвоха. Сталин наполовину – животное, наполовину – гигант. Он готовит войну и сожрет Европу, как во времена гуннов».
Шуленбург возражал: «Сталин не пошел против нас с Англией и Францией, когда они были сильны. С кем ему идти сейчас против нас, когда они разгромлены, а сильны мы? Сталин хочет мира и готов пойти на всяческие уступки».
Гитлер промолчал.
5 мая Коба держал речь перед выпускниками военной Академии, молодыми командирами Красной Армии. Речь была только для внутреннего пользования и не публиковалась. В «Правде» печатали лишь выдержки. Эта речь меня изумила. Я отлично понимал: содержание ее Гитлер наверняка узнает.
Не мог не понимать этого и Коба.
Тогда зачем он ее произнес?
В середине мая я получил, должно быть, самое важное донесение из Берлина. Это была «аналитическая сводка», составленная для Гитлера. Привожу ее в своем пересказе.
«Сразу после заключения пакта о ненападении Сталин начал готовиться к войне с Рейхом. Именно тогда по личному его указанию стал разрабатываться план мобилизационного развертывания Вооруженных Сил СССР. Главное сосредоточение усилий планируется на Западном фронте. В Полевом уставе 1939 года Сталин велел написать: “Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий”. С момента заключения пакта лихорадочно наращиваются вооружения и разворачиваются новые и новые дивизии у нашей границы. Мощнейший военный кулак создан на границе с нашим союзником Румынией. Удар готовится по жизненно важным для промышленности Германии нефтяным районам. В феврале этого года состоялась партийная конференция, на которой Сталин велел увеличить объем военной промышленности на 17–18 процентов. На территории Кремля, в Москве и в городах европейской России срочно строятся бомбоубежища, Сталин приказал вести работы круглосуточно. В начале мая он выступал перед выпускниками военной Академии – командирами Красной Армии. На банкете произнес маленькую речь. “Дело идет к войне, и противником будет Германия. Теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны, – теперь надо перейти от тактики обороны к наступлению…” и т.д. Вместо этой подлинной речи главная газета большевиков “Правда” напечатала краткий ложный отчет. Разработан сверхсекретный проект создания Ставки Главного командования. 15 мая в войска была направлена директива Политуправления: “Иногда дается ложное толкование о войнах справедливых и несправедливых. Якобы, если страна первой напала на другую и ведет наступательную войну, то эта война считается несправедливой. И наоборот: если страна подверглась нападению и лишь обороняется, то такая война якобы должна считаться справедливой. Они искажают главную истину: всякая война, которую будет вести Советский Союз, будет справедливой. Многие политработники забыли указание Ленина: “Как только мы будем достаточно сильны, чтобысразить весь капитализм, мы немедленно схватим его за шиворот”».
