Очерки истории российской внешней разведки. Том 3 - Примаков Евгений Максимович (бесплатные версии книг TXT) 📗
Большая помощь оказывалась китайцам в подготовке их разведывательно-диверсионных отрядов, которые забрасывались на оккупированные территории для борьбы с японской армией.
Разведывательная работа в Китае велась через «легальные» резидентуры. которых было около 20. Они находились, в частности, в Харбине, Пекине, Шанхае, Чунцине, Тяньцзине, Нанкине, Ханькоу, в областных центрах Синьцзяна и других городах. В Харбине и Шанхае, кроме того, действовали и нелегальные резидентуры.
Наиболее успешно работала харбинская резидентура. Оккупированный японцами Харбин был тогда центром политической и военной активности в регионе. В нем раскидывали свои сети и разведслужбы различных государств. Харбинской резидентуре (наряду с сеульской) удалось добыть в 1927 году известный «меморандум Танаки», получить сведения о подготовке японцев к нападению на Монгольскую Народную Республику незадолго до боев на реке Хал-хин-Гол, своевременно сообщить в Центр о концентрации у границ Советского Союза частей Квантунской армии перед боями на озере Хасан, информировать о подготовке японцами захвата Пекина, Тяньцзиня и Шанхая.
Очень полезную для страны работу проводила внешняя разведка в 30-е годы по экономическому и научно-техническому направлениям. В США, Англии, Германии и других странах были получены материалы, сыгравшие существенную роль в техническом прогрессе отечественной промышленности, в том числе и в развитии военных отраслей.
Документальные сведения по самолето- и моторостроению, радиосвязи, военной оптике, технологии производства синтетического бензина, средствам противохимической защиты, материалы о новых типах боевых кораблей, подводных лодок, об артиллерийских системах это далеко не полный перечень информации, добытой разведкой в области военной техники. Они оказали существенную помощь в укреплении обороноспособности государства, в дальнейшем развитии науки и техники в СССР.
Успешную в целом работу советской внешней разведки в предвоенные годы серьезно подорвали обрушившиеся на нее репрессии.
К 1938 году были ликвидированы почти все нелегальные резидентуры, связи с ценнейшими источниками информации оказались утраченными. Впоследствии потребовались значительные усилия, чтобы их восстановить. Однако некоторые источники были потеряны навсегда. Порой в «легальных» резидентурах оставалось всего 1–2 работника, как правило, молодых и неопытных. Аресты создали в коллективах обстановку растерянности, недоверия и подозрительности.
В направленном руководству НКГБ отчете о работе внешней разведки с 1939 по 1941 год начальник разведки П.М. Фитин писал: «К началу 1939 года в результате разоблачения вражеского руководства в то время Иностранного отдела почти все резиденты за кордоном были отозваны и отстранены от работы. Большинство из них затем было арестовано, а остальная часть подлежала проверке.
Ни о какой разведывательной работе за кордоном при этом положении не могло быть и речи. Задача состояла в том, чтобы, наряду с созданием аппарата самого Отдела, создать и аппарат резидентур за кордоном».
Потери состава были столь велики, что в 1938 году в течение 127 дней подряд из внешней разведки руководству страны вообще не поступало никакой информации. Бывало, что даже сообщения на имя Сталина некому было подписать, и они отправлялись за подписью рядовых сотрудников аппарата разведки.
Чтобы восстановить кадровый состав разведки, в нее по-прежнему направлялись люди с опытом партийной и организационной работы, хорошо зарекомендовавшие себя в армии командиры, окончившие вузы студенты. Однако без организации их специальной подготовки это не решало проблемы. В резидентуры нередко посылались лица, которые не знали иностранных языков, слабо разбирались в вопросах внешней политики, не имели навыков оперативной работы. В токийской резидентуре накануне войны был момент, когда ни один из сотрудников «легальной» резидентуры не знал ни японского, ни какого-либо другого иностранного языка. Аналогичное положение возникло и в ряде других резидентур. Жизнь диктовала необходимость создания специального учебного заведения закрытого типа. И в 1938 году была создана Школа особого назначения (сокращенно — ШОН).
Репрессии не обошли стороной и центральный аппарат внешней разведки. В 1936 году жертвой оговора и ложного обвинения стал А.Х. Артузов. На посту начальника разведки его сменил А.А. Слуцкий. В 1938 году он скоропостижно скончался в служебном кабинете от сердечного приступа. Его похоронили со всеми воинскими почестями. Преемники же Слуцкого (с 1938 по 1939 г. их было двое — З.И. Пассов и С.М. Шпигельглас) были репрессированы.
В 1939 году всего несколько месяцев 5-м отделом ГУ ГБ руководил В.Г. Деканозов. Разведки он не знал. Это скоро стало ясно всем, в том числе и руководству страны. Деканозова срочно направили полпредом в Берлин. В конце 1939 года отдел возглавил П.М. Фитин, ему был тогда только 31 год. Способный, энергичный, горячо преданный делу человек, он быстро освоил азы разведывательного мастерства, показал себя талантливым организатором. На посту начальника разведки он проработал до 1946 года. На плечи Павла Михайловича легло бремя залечивания нанесенных репрессиями ран, восстановления боеспособности разведки накануне войны.
В том же цитировавшемся выше отчете П.М. Фитина указывалось, что в середине 1940 года в ее центральном аппарате работало 695 человек. К 1941 году благодаря самоотверженной работе сотрудников она сумела восстановить работоспособный агентурный аппарат в Германии, Италии, Англии, Франции, США, Китае. Наиболее крупные резидентуры были в США — 18 человек, Финляндии — 17 человек, Германии — 13 человек. Всего к этому времени внешняя разведка имела 40 резидентур. В них работало 242 разведчика, у которых на связи находилось в общей сложности около 600 различных источников информации. Активно используя их, разведка регулярно получала накануне войны важную информацию о внешней и внутренней политике блока фашистских государств и ведущих западных держав.
Предлагаемые вниманию читателя очерки, как и в первых двух томах, не являются последовательным, научным изложением истории советской внешней разведки предвоенного периода. Это всего лишь отдельные эпизоды и фрагменты ее деятельности.
По соображениям безопасности многие фамилии и псевдонимы, места действий и названия учреждений изменены. Но суть и специфика работы разведки, решаемые ею в тот период задачи и основные направления деятельности остались. Авторы надеются, что, прочтя очерки, читатель получит представление о том, как и в каких условиях работали советские разведчики в тот ответственный для судьбы нашей Родины период истории, на конкретном материале увидит, что, действуя своими специфическими методами, внешняя разведка оказывала существенную помощь руководству страны в разработке и реализации ее внешнеполитического курса.
Приведенные в третьем томе выдержки из документов, на которые нет специальных ссылок, взяты из архивных дел СВР с сохранением стилистических особенностей того времени.
1. Человек, который стоял у истоков «кембриджской пятерки»
В кабинете истории разведки в Ясенево на стенде с портретами ее заслуженных сотрудников помещена небольшая фотография Арнольда Генриховича Дейча. На ней невольно задерживаются взгляды посетителей. Умные проницательные глаза, волевое лицо.
Впервые имя человека, привлекшего Кима Филби и других членов «кембриджской пятерки» к работе, было названо на страницах «Курьера советской разведки» в 1990 году. Свыше 50 лет архивы хранили эту тайну. Но вот появилась возможность воздать должное одному из творцов «пятерки» — выдающемуся разведчику-нелегалу Арнольду Дейчу.
Дейч родился 21 мая 1904 г. в Вене в семье мелкого коммерсанта, бывшего сельского учителя из Словакии. Получил блестящее образование: в 1928 году окончил Венский университет, став доктором философии, а в 1936 году — Лондонский, по специальности «психология». Свободно владел немецким, английским, французским, итальянским, голландским и русским языками.
