Запретные страсти великих князей - Пазин Михаил Сергеевич (книга жизни txt) 📗
Против такого утверждения решительно выступил русский посланник при германском сейме барон Ассейбург. Три года назад он вел переговоры о браке Павла и принцессы Вильгемины, а прежде чем состоялась их помолвка, собрал подробные и хорошо проверенные сведения и состоянии здоровья невесты. Доктора и придворные ландграфа Дармштадтского уверили барона в прекрасном состоянии ее здоровья. В свою защиту барон Ассейбург приводил тот факт, что она была хорошо сложена, не требовалось никаких доказательств – достаточно было взглянуть на нее. Однако двумя годами раньше сама Наталья Алексеевна в порыве откровенности как-то обмолвилась, что, будучи ребенком, она «подверглась опасности стать кривою». Поэтому ее мать позвала какого-то шарлатана, который выпрямил ее при помощи кулаков и колен. Этим-то и объясняется, что спинной хребет у нее оказался выгнутым в форме буквы 5, а нижняя часть позвоночника, которая должна быть выгнутою, оказалась вогнутой кулаками костоправа.
Что тут можно сказать? Барон, конечно же, защищал честь мундира – не мог же он так обмишуриться! А дармштадтские придворные врали – не могли же они сказать, что их принцесса не способна к деторождению! По правде сказать, были правы и барон, и немецкие доктора. Принцесса Вильгемина была хорошенькой девушкой субтильного телосложения, с узкими бедрами. По немецким понятиям, в этом был ее особенный шарм и привлекательность. Отметим, что и Екатерина II, и барон Ассейбург, и придворные, и врачи были немцами, и с их точки зрения, в этом была особая прелесть принцессы. При этом была утрачена старая русская традиция, когда царям боярыни выбирали невест по особым стандартам – чтобы была упитанной, здоровой телом, пышногрудой (много молока) и, главное, с широкими бедрами, чтобы при родах ребенок как пробка из бутылки выскакивал: «чтобы не было порухи государскому чадорождению». Ведь главной задачей русских цариц было исправное рождение здоровых и крепких наследников.
Так что загадка смерти Натальи Алексеевны на самом деле таковой и не является. Просто кесарево сечение поздно сделали, да уровень медицины тогда был не тот.
А что же прелюбодей Андрей Разумовский? Эпоха, когда любовников царских жен сажали на кол или казнили на эшафоте, прошла. Нравы стали мягче. Екатерина II в данном случае особо зверствовать не стала. Она сослала его сначала в Ревель (ныне Таллин), а потом на Украину – к его отцу гетману Кириллу Разумовскому. В новом, 1777 году граф Андрей был назначен дипломатическим посланником в Неаполь, а позже был послом в Дании, Швеции и Вене. Женился на графине Тюргейм и под ее влиянием перешел в католичество. Вступление на престол Павла I в 1796 году не изменило положения Разумовского – он по-прежнему оставался послом России в Австрии. И только когда он перестал добросовестно исполнять свои обязанности и начал вести проавстрийскую политику, был отозван со своего поста и опять сослан на Украину. Он прожил долго и умер в возрасте 84 лет в 1836 году. За связь с Натальей Алексеевной он никогда серьезно наказан не был – Павел I ему не мстил.
Однако жизнь продолжалась. Павел, как ни странно, быстро утешился, но крепко запомнил урок. Этому, несомненно, поспособствовали откровения его бывшей жены, которые он почерпнул из ее любовных писем Разумовскому. Мать тоже сказала ему: «…Мертвых не воскресить, надо думать о живых. Разве от того, что воображали себя счастливым, но потеряли уверенность, следует отчаиваться в возможности снова возвратить ее? Итак, станем искать эту другую».
Кто же эта другая? Это была принцесса София Доротея Августа Луиза Вюртембергская. Екатерина II уже давно обратила на нее внимание, но когда искали для Павла невесту, ей было только 14 лет. Конечно, в таком возрасте брак был невозможен, и как выразилась сама Екатерина II, она «положила ее в карман». Теперь настало время претворять эти матримониальные планы в жизнь. Софии уже исполнилось 17 лет, и она вполне была готова к замужеству. Но – вот незадача – она оказалась уже помолвлена с братом покойной Натальи Алексеевны, наследным принцем Людвигом Гессен-Дармштадтским. Ситуация складывалась пикантная, но как только о ней узнал прусский король Фридрих II, которому София приходилась внучатой племянницей, все образовалось как нельзя лучше. Фридрих здраво рассудил, что лучше иметь родственницу – русскую царицу, чем какую-то занюханную гессенскую принцессу. Жених легко возвратил данное ему слово (он был мотом и бесхарактерным человеком, притом весь в долгах) и в качестве вознаграждения утешился 10 тысячами рублей, презентованными Екатериной П.
Акция по новой женитьбе Павла прошла стремительно. Уже через два месяца после гибели Натальи Алексеевны молодой вдовец отправился в Берлин за новой невестой. Берлин был в то время столицей Пруссии, и здесь Павел впервые встретился со своим кумиром – королем Фридрихом Великим. Фридрих II, понимая всю важность визита Павла, оказал ему пышный прием. Здесь наследник русского престола впервые увидел свою невесту и в очередной раз влюбился! Однако, будучи педантом и помня о фиаско в первом браке, Павел решил подстраховаться и составил инструкцию для своей невесты, в которой писал: «Я не буду говорить ни о любви, ни о привязанности, ибо это вполне зависит от счастливой случайности; но что касается дружбы и доверия, приобрести которые зависит от нас самих, то я не сомневаюсь, что принцесса пожелает снискать их своим поведением, своей сердечной добротою и иными своими достоинствами». Еще он советовал ей, как вести себя со свекровью: «В отношении к императрице принцессе следует быть предупредительной и кроткой, не выказывать досады и не жаловаться на нее кому-то бы ни было; объяснение с глазу на глаз всегда будет наилучше…» Обязательным условием в этой инструкции было обозначено знание русского языка.
Принцесса София полностью оправдала его надежды. Павел писал матери: «Мой выбор сделан. Препоручаю невесту свою в милость Вашу и прошу о сохранении ее ко мне. Что касается до наружности, то могу сказать, что выбором своим я не остыжу вас… Что касается до сердца ее, то имеет она его весьма чувствительное и нежное, что я видел из разных сцен между роднёю и мной… Ум солидный ее приметил и король… Знания исполнена, и что меня вчера удивило, так разговаривает со мной о геометрии, отзываясь, что сия наука потребна, чтобы приучиться рассуждать основательно. Весьма проста в обращении, любит быть дома и упражняться чтением или музыкою, жадничает учиться по-русски, зная, сколь сие нужно и помня пример предшественницы ея…»
Ну что тут сказать? Влюбленному юноше (а Павлу исполнилось только 22 года), только что пережившему семейную трагедию, конечно же, хотелось увидеть свой идеал в новой невесте. И он опять не замечал очевидного. У психологов есть такой прием: чтобы разговорить пациента, нужно настроиться на его «волну», то есть говорить о том, что ему интересно. Вот София и заговорила с ним о геометрии, чтобы заинтересовать своей особой олуха, зная, что Павел любит этот предмет. Голову даю на отсечение, что самой Софии геометрия была до лампочки. Если еще она говорила, повторяя интонации Павла!.. В современной науке это называется нейролингвистическим программированием, иначе управлением сознанием. Семнадцатилетняя девушка действительно имела «ум солидный» и делала все, чтобы понравиться Павлу – наследнику русского престола. Зачем ей прозябать в каком-то германском карликовом Вюртемберге, ей нужна была великая империя, Россия, и она делала все, чтобы угодить Павлу, даже о геометрии рассуждала с умным видом. В этом сказывался комплекс неполноценности провинциальных принцесс. Хитра была София, ох хитра, и себе на уме… Это скажется впоследствии, а пока Павел был влюблен по уши и ничего не замечал.
Вскоре принцесса София Доротея Вюртембергская прибыла в Царское Село. Екатерине II она тоже сумела понравиться. Вот что писала императрица: «Она именно такова, какую хотели… Кротость, доброта сердца и искренность выражается у нее на лице. Все от нее в восторге, и тот, кто не полюбит ее, будет не прав, так как она создана для этого и делает все, чтобы быть любимой. Словом, моя принцесса представляет собой все, что я желала, и вот я довольна».
