Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина - Шеин Дмитрий Владимирович

…По всем предметам боевого снабжения мы не обеспечены настолько, чтобы могли дотянуть боевые действия до развертывания промышленности, ориентировочные сроки которой гораздо длиннее. В особенности тяжело обстоит дело с выстрелами для 122 и 152 м/м гаубиц и 107 м/м пушек, ручными пулеметами, танками, средствами связи, самолетами, хим. имуществом» [8].

А еще можно вспомнить, например, что город Ленинград – один из основных центров тяжелой промышленности – находится в зоне действия не то что авиации, а даже дальнобойной артиллерии. Случись война – заводы придется эвакуировать, и когда еще они развернутся на новом месте… и чем воевать до тех пор?

Надо сказать, что у советских военных были все основания не доверять проникновенным обещаниям промышленности. К примеру, вышеупомянутая танковая «программа 10 000» оказалась провалена с масштабом, вполне соответствующим первоначальному размаху. «К 19 марта 1933 г. на вооружение РККА было принято 1411 танков Т-26, 2146 танкеток Т-27 и 522 танка БТ. Причем качество изготовления практически всех этих танков было никуда не годным, что являлось прямым следствием поспешности изготовления и неподготовленности производства» [9].

И это, заметим, в мирное время – без бомбежек, эвакуации, призыва рабочих. А если «завтра война»? Кто даст РККА танки? Может, Гудериан, писавший о том, как «единственный русский танковый завод выпускал в день 22 машины типа “Кристи русский”»?

Выход из этой ситуации виделся один: для уменьшения зависимости войск от поставок промышленности в начальный период войны нужно, чтобы как можно больше вооружения уже было в армии. Как можно больше – чтобы была возможность вооружить всю отмобилизованную, развернутую по штатам военного времени армию и воевать потом до тех пор, пока заводы не перестроятся на военный лад. Идея не нова, и такие запасы есть, даже называются соответствующе – мобилизационные.

«Из опыта мировой войны можно сделать два основных вывода в части производства орудий и боеприпасов.

Запасы мирного времени должны быть достаточны, во избежание кризиса, пока не будет полностью развернута производственная мощь мобилизованной промышленности.

Питание войны не может быть построено на запасах мирного времени, сколь бы ни были велики эти запасы; война будет вестись в основном за счет продукции военного времени; подготовка промышленности в мирное время должна обеспечивать быстрое развертывание ее для массового производства во время войны» [10], – писали в 1940 г. советские военные теоретики в пособии для слушателей военных академий.

«Мобилизационные запасы предназначались для восполнения убыли вооружения и питания войск боеприпасами, пока не будет отмобилизована промышленность. За их счет обеспечивались также новые формирования, производимые распорядительным порядком сверх мобилизационного плана. Мобзапасы являлись государственным резервом, специально предназначенным для первых месяцев войны.

Размеры мобзапасов зависели главным образом от мобилизационной готовности промышленности, т. е. от сроков развертывания ее мобилизационных мощностей. Чем медленнее отмобилизовывалась промышленность, тем большими должны были быть мобзапасы» [11].

К примеру, в случае с танками БТ-2 это, согласно приказу по Управлению механизации и моторизации РККА, выглядело следующим образом: «В целях сбережения моторных ресурсов танков БТ 50 % машин в войсках держать в неприкосновенном запасе, 25 % эксплуатировать наполовину и 25 % – эксплуатировать полностью».

Тут, правда, необходимо заметить, что, кроме желания иметь запас «на всякий случай», ситуация с танками БТ осложнялась еще и положением с запасными частями.

«Эксплуатация в войсках выявила множество недостатков как в БТ-2, так и в БТ-5. Капризные и ненадежные двигатели часто выходили из строя, разрушались траки гусениц, изготовленные из некачественной стали. Не менее остро встала и проблема запасных частей. Так, в первой половине 1933 года промышленность изготовила лишь 80 (!) запасных траков».

Впрочем, положение с запчастями в БТВ РККА – это тема, достойная отдельного рассмотрения. И мы к ней еще вернемся.

Пока же посмотрим, чем продолжала радовать военных доблестная советская военная разведка.

«ЗАПИСКА НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ НАРКОМУ ОБОРОНЫ СССР МАРШАЛУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ВОРОШИЛОВУ

24 марта 1938 г.

Совершенно секретно

Только лично

Написано в одном экземпляре

…

При войне на два фронта СССР должен считаться с сосредоточением на его границах: от 157 до 173 пехотных дивизий, 7 780 танков и танкеток, 5 136 самолетов». [12]

Из подготовленной весной 1939 г. справки Разведывательного управления РККА по вооруженным силам ряда европейских стран:

«Боевой состав германской армии с учетом вооруженных сил Чехословакии…

Вооружение: танков в германской армии 7300, в чехословацкой 350, всего 7650.

Бронемашин немецких 4360, чехословацких 120, всего 4480.

Самолетов немецких 4470 без гражданских и учебно-тренировочных военных, чешских 550, итого 5020» [13].

Из справки Разведуправления Красной Армии «О наличии танков и автобронемашин в иностранных армиях», подготовленной в мае 1939 г.:

«Германия.

По расчетным данным, к началу 1939 г. в Германии имелось 7300 танков и 4360 бронемашин.

Исходя из штатных расчетов существующих мотомехсоединений и частей (при полном укомплектовании их танками) общее число танков и бронемашин в армии в настоящее время должно составлять: танков – 7852… Кроме того, в Чехословакии захвачено 469 танков…

Польша.

Общее количество танков и автобронемашин, по ориентировочному расчету на 1.5.39 г., с учетом запасов и производства, составляет:

танков – 2100 (модернизированный Виккерс)

танкеток – 2450 (TK-2, TK-3 – модернизированная танкетка Карден-Лойд)

автобронемашин – 725…

Англия.

При полном насыщении частей английской армии бронетанковыми средствами в английской армии к настоящему моменту должно было бы иметься 2100 танков и бронемашин. По данным прессы, фактическое наличие не превышает ¹/₃, т. е. в армии имеется около 700 танков и бронемашин.

Отдельные легальные источники дают различные цифры наличия автобронетанковых средств:

Немецкая газета “Фелькишер Беобахтер” от февраля 1939 г. – 600 танков;

Немецкий журнал “Дойче Вер” от февраля 1939 г. – 600 танков;

Английский справочник “Дейли Мейль Ир Бук 1938 г.” – 300–350 танков;

Польская газета “Польска Збройна” от февраля 1939 г. – 1100 боевых машин…

Франция.

Общее наличие танков, по иностранным источникам, определяется в 4500 единиц, из которых 1700 танков в армии… Ориентировочное количество бронемашин составляет около 300–350…» [14]

Стоит ли удивляться, что подобные доклады только укрепляли советских военачальников и руководство страны во мнении, что им нужно «больше, еще больше, как можно больше» танков? Становится понятно, почему списать «убитый» боевой учебой или еще как-то танк в РККА было огромной проблемой. До 1936 г. танки в СССР не списывались вообще. Ну то есть совсем. Это, разумеется, не означало, что танки не ломались, не тонули в болотах и реках и не утрачивались еще каким-либо способом. Проведенная же после замены Ворошилова на Тимошенко на посту наркома обороны инвентаризация выявила совершенно удивительные вещи, в частности «…сравнивая наличие боевых машин с количеством выпущенных заводами промышленности выявлены следующие расхождения:

Недостает:

БТ-7 96 машин

БТ-2 34 машины