Курс эпохи Водолея. Апокалипсис или возрождение - Ефимов Виктор Алексеевич (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
И потому нам представляется, что в откровениях, полученных Иисусом, было указание и на то место, где он мог познать при жизни о существовании царства Божия на Земле. И вполне возможно, что кто-то из апостолов эту часть откровения записал, но потом такую запись церковь признать не могла и, естественно, скрыла, чтобы не смущать свою паству. Ведь церковная иерархия, сформировавшаяся сотни лет спустя после того, как Иисус свою миссию исполнил, и сегодня с настойчивостью отвергает возможность строительства царствия Божьего на Земле, утверждая, что это возможно только на небе.
Причем, в данном случае речь идет о человеке, который с детства, а то и с первых дней младенчества осознавал свою миссию — миссию просветителя — на основе дарованного ему Откровения Всевышнего Бога. Это означает, что если бы он посетил Русь и увидел здесь дикость, многобожие и идолопоклонство, то формулировка из древнерусской эзотерической хроники (приидоша учитися мудрости) была бы невозможна. Иисус сам бы учил их Правде-Истине, и им пришлось бы с ним либо согласиться и зафиксировать это в своей хронике, либо отвергнуть его вероучение, придав забвению сам факт его пребывания на Руси.
Эта формулировка жизненно состоятельна только в том случае, если у Иисуса и жречества Древней Руси не было значимых расхождений во мнениях по богословским вопросам. Соответственно, не могли на Руси учить Христа и богословской мудрости, но могли показать ему, как живут люди в русской цивилизации. И если Иисус пришел на Русь, то сделал это для того, чтобы видеть этот образ жизни воочию, въяве, а не духом, не умозрительно. Бог привел его на Русь, чтобы показать реальные зачатки жизни цивилизации на основе принципов, отличных от тех, которые были знакомы Христу с детства, по жизни в регионе восточного Средиземноморья. А если сказать более определенно, чтобы показать зачатки Царствия Божьего на Земле.
Тогда вполне логичной выглядит версия о том, что последующие проповеди Христа базировались на увиденном и усвоенном из жизни русской цивилизации. А научиться, по-видимому, действительно было чему. До этого он наблюдал голые пески, изнуряющую жару, изуверства, связанные с отношениями рабов и рабовладельцев. На Руси же никогда не было рабовладения, именно поэтому не было и громоздких архитектурных сооружений, возводимых в иных цивилизациях рабским трудом. Отсутствие памятников архитектуры зачастую ошибочно отождествляется с цивили-зационной несостоятельностью.
Цивилизация Руси развивалась не техногенным путем, что радикальным образом отличало ее и от Запада, и от Востока. Поэтому контраст впечатлений для Христа был потрясающим: леса, луга, журчащие реки и озера, но главное — люди, равные в отношениях между собой, живущие при прямом водительстве Божьем, не нуждающиеся в посредниках для взаимодействия с Богом. Язычество Руси в тот период в его доминирующей ветви не было ни идолопоклонством, ни многобожием, хотя какие-то его течения могли нести в себе такие тенденции. Именно вследствие этого существенных разногласий между жречеством Руси и Иисусом в богословских вопросах не было.
Однако вопреки тому, что Иисус в первое пришествие учил людей становлению Царствия Божьего на Земле их собственными усилиями под Божьим водительством, ныне господствующими христианскими церквями это рассматривается как ересь, то есть ложное, ошибочное учение. Его греческое название хилиазм, латинское — миллинаризм, происходит от слова «тысяча», поскольку приверженцы верили, что Судному дню будет предшествовать тысячелетнее Царствие Божие на Земле. Ныне хилиастические течения в христианских церквях искоренены, а иерархи церквей не только терпимо относятся к власти сильных мира сего, но, прежде всего, решают проблемы личного достатка во всякой власти, толкуя Писание исключительно в том смысле, что общество должно поддерживать всякую власть, поскольку нет власти, кроме как от Бога. При этом они забывают уточнить, что власть от Бога должна быть выражением милости Божьей, но не может быть самочинной, действующей в пределах попущения Божьего.
Так что язычество Руси в период первого пришествия Христа и путешествия Андрея Первозванного на Русь было куда ближе к Богу, нежели пришедшее из Византии в X веке вероучение во славу власти больших и малых кесарей.
Время пребывания Иисуса на Руси и время посещения ее Андреем Первозванным разделяло едва ли более чем 30 лет. То есть эти два события пришлись на жизнь одного поколения. Поэтому когда Андрей появился на Руси и представился, кто он и чей ученик, то к нему отнеслись как к своему родному, встретили его с радостью и оказали помощь и поддержку в его путешествии.
А остров, ныне именуемый Валаам, был издревле одним из сакральных мест Руси. Сакральных в том смысле, что в этих местах некое мистическое, отличное от повседневности, общение человека с Природой, с Землей-Матушкой и Небом-Батюшкой протекает наиболее полно и потенциально плодотворно. Андрею для каких-то известных ему целей это посещение было необходимо, либо жречество Руси посчитало полезным для него, чтобы он побывал на Валааме. Но на Руси Андрей не был миссионером-вероучителем, а был, прежде всего, желанным гостем и учеником. Кроме того, объективно ко времени посещения Руси Андреем Первозванным, глобальная политическая ситуация сложилась и развивалась так, что одной из целей его миссии на Руси было стремление поведать здесь о событиях в Палестине, о деятельности Христа и об отношении к ней тамошнего общества.
При этом подчеркнем, что миссия «поведать» по сути своей отличается от миссии «распространить новую веру», и это необходимо пояснить. Конечно, на Руси существовала какая-то своя религиозная обрядность, в которой общество сплачивалось. Когда Андрей посетил Русь, то христианская обрядность пребывала только в процессе ее становления. Но даже если бы она была доведена до утонченной законченности, ставшей традицией, то, в отличие от патриарха Никона, апостол Андрей не был обрядовером. Не обрядность должна ставиться во главу угла. Главным он считал единство миропонимания, общность религиозных воззрений Христа, его самого и Руси. Соответственно, в таких условиях Андрей не мог быть вероучителем Руси и ее «крестителем».
Итак, Андрей пророчествовал о великом будущем Руси, но запомнить его как носителя некой новой и непонятной им веры на Руси не могли. Русь уже жила в содержательно истинной вере, нашедшей некое своеобразие в формах ее исторически сложившейся к тому времени культуры.
Для многих неизбежен вопрос: «А если Русь и так жила в истинной вере, то откуда взялся кризис и деградация этого русского язычества в многобожие и идолопоклонство?» Вопрос правомерный. Но надо понимать, что вера, как система представлений о Боге и характере взаимоотношений с Ним любого человека непосредственно, сама по себе ничего не гарантирует. Вера в таком ее понимании является одной из составляющих психики личности в целом, которая включает в себя мировоззрение, миропонимание, нравственность.
Что именно человек принимает на веру, а что именно отвергает, в глубинно психологическом аспекте определяется его реальной нравственностью как совокупностью его представлений о Добре и Зле, выработанных им самим и унаследованных в готовом виде из культуры общества. Поэтому вера в таковом ее понимании не является синонимом религии.
Религия представляет собой осмысленный диалог человека и Бога, в котором Бог подтверждает истинность свойственных человеку мировоззрения, миропонимания, нравственности и веры, включая и верования о сути Бога и о его Промысле. В противном случае Бог теми или иными путями и средствами опровергает то, в чем человек ошибается. Если человек не упорствует в заблуждениях, то это для него безопасно, а если упорствует, то такое упорство приводит к негативным случайностям, вплоть до гибели.
Кроме веры в определенном выше понимании, словом «вера» в русском языке именуется еще и как этическое явление. Один человек верит другому человеку, принимая без сомнения все, что тот ему адресует. Соответственно, есть люди, которые верят в Бога, но не верят Богу в жизни как в общем, так и в отдельных ее проявлениях. Такое отношение лишает человека непосредственной связи с Высшим в поседневном существовании.
