Кавказская война. Том 1. От древнейших времен до Ермолова - Потто Василий Александрович

Невольно останавливает на себе внимание тот факт, что в Грузии, стране полувосточной, где женщине в общественном строе отведено такое незначительное место, высший идеал человека нашел себе олицетворение в образе женщины. Святая Нина – идеал высоты нравственной, царица Тамара – идеал героя и мудрого правителя. Нина и Тамара – самые любимые имена грузин.

С кончиной Тамары все изменилось, как будто она унесла в могилу счастливые дни своей родины. Два последующих царствования – сына и дочери ее, полные внутренних смут и неурядиц, служили как бы предвестием страшному бедствию, скоро охватившему всю страну. Уже во время бесславного царствования Георгия IV, сына Тамары, показались передовые отряды монголов. Одно из полчищ Чингисхана заходило в Грузию, и на реке Берджудже грузинское войско, во время Тамары не знавшее ничего, кроме побед, понесло страшное поражение. Но татары, не имея повеления завоевывать Грузию, прошли грозой по стране и скрылись на время в глубину азиатских степей. Но не прошло и десяти лет, как преемник Чингисхана, Гаюкхан, наводнил полчищами всю Азию, и татары снова появляются в несчастной Грузии, только что перед тем опять опустошенной нашествием арабов под предводительством Джелал-ад-Дина. Как Божий бич прошли монголы через страну, налагая «слой монгольского варварства» на все народы и царства Кавказа. За Гаюкханом следовал страшный Батый, уже подчинивший Грузию правильному игу; он сделал перепись и обложил народ тяжелой данью.

К бедствиям монгольского нашествия присоединилось в 1259 году чреватое бедой, вызванное хитрой татарской политикой первое разделение Грузии на два независимых царства: собственно Грузию и Имеретию.

Рабство скоро принесло свои обычные плоды: как некогда на Руси, худшие из царей, из личных своих видов в династических раздорах, жертвовали благом страны; лучшие, ратовавшие за дело отчизны, становились жертвами произвола ханов. Подобно русским князьям, замученным в Орде, погиб грузинский царь Димитрий, названный Самопожертвователем. Вследствие интриг заподозрив его в неверности, хан Агрун, стоявший уже на границе Грузии с целью мстить народу за мнимую измену царя его, потребовал Димитрия к себе. Димитрий, зная причину ханского гнева и несправедливость клеветы, решился лучше пожертвовать собой, чем вызвать страшное нашествие на родину. Чтобы обезоружить подозрения хана, он взял с собой и малолетнего сына своего Давида. Но ничто не могло смягчить подозрительного деспота – Димитрий был заключен в тюрьму и обезглавлен (1289). Бывшие с ним грузины ценой золота купили тело царственного мученика у стражей и тайно перевезли в Мцхет.

Это была та же судьба, которую пришлось испытать и русскому народу. И потому-то «из всех национальностей, вошедших в круг русского отечества, – говорит один писатель [33], – не найти нигде русскому человеку столь искренней и братской дружбы, как в сердце грузина. И Русь и Грузия подружились еще в те дни общей скорби, когда с поникшим челом носили яссак в Золотую Орду и там встречались. А дружба, завязанная в общем несчастии, глубока и несокрушима, как братство».

Бедствия монгольского ига продолжались вплоть до Георгия V (1318–1346), прозванного Блистательным, напоминавшего собой эпохи лучших венценосцев Грузии. Первым делом Георгия было наказать осетин, пользовавшихся несчастьем страны и беспокоивших ее своими набегами; он сделал их своими данниками. Вслед за тем, прекрасно понимая ослабление Монгольского царства, раздробившегося на части, он смело поднял оружие и выгнал татар из пределов Грузии. Между тем междоусобные раздоры слабых претендентов на престол Имеретии дали ему возможность совершить другое великое дело. Помня, что сила страны заключается в единстве, он воспользовался благоприятными обстоятельствами и, присоединив к своим владениям Имеретию, стал снова единым царем всей иверской земли.

При Георгии V и его наследниках залечивались язвы страны, возникали из развалин города, строились церкви, возобновлялись крепости. Казалось, многострадальной Грузии дано было отдохнуть от ее зол, но только для того, чтобы собраться с силами для перенесения новых испытаний. Готовилось нашествие страшнее монгольского. Тамерлан явился на горизонте испуганной Азии. При внуке Георгия Блистательного, Баграте Великом, необыкновенно счастливо царствовавшем уже двадцать пять лет, гроза, сокрушившая и дальние и близкие царства, надвинулась на Грузию. Но грозный завоеватель встретил здесь столь сильное сопротивление, какого он, по свидетельству самих монгольских сказаний, не встречал при разорении могущественных государств Китая, Кабула, Бухары и Персии. Тамерлан вступил в Картли в 1387 году со стороны Карса со всеми ужасами варварства, разрушая все крепости, не оставляя целой ни одной башни; путь его побед обозначался дымом пожаров, развалинами, грудами мертвых тел и пирамидами из многих тысяч голов. Царь Баграт, видя себя не в силах бороться со страшным завоевателем в открытом поле, заперся в Тифлисской крепости. Кровопролитна была полугодовая осада, но сила одолела мужество: царь очутился пленником перед Тимуром. Оставив в Тифлисе гарнизон, Тимур отправился в Карабах, ведя за собой пленных и караваны добычи. Из Карабаха он снова отправил войско в Картли, приказав «не щадить никого и ничего и разрушить все до основания». Пока татары в точности исполняли приказание своего повелителя, Тимур с огнем и мечом прошел весь Дагестан и поселил у подножия Кавказа магометанские племена, чтобы их влиянием удержать в зависимости обширный край. С тех пор стало там угасать христианство, насажденное с таким успехом Давидом и Тамарой.

Чтобы освободиться из плена, Баграт притворно принял магометанство и даже предложил Тамерлану обратить к исламу всех своих подданных, для чего и просил у него войска. Обрадованный Тамерлан осыпал царя дарами и отпустил с ним двенадцатитысячный отряд. Но по тайному уговору Баграта с сыном этот отряд был поголовно истреблен на берегах Берджуджи. Тогда раздраженный Тимур с огромным войском сам двинулся на Грузию. В окрестностях Тифлиса произошла кровавая сеча, в которой погибла пятая часть Тамерланова войска, но грузины все же не могли продолжать открытую борьбу и скрылись в горы. Баграт вскоре умер, но сын и наследник его, Георгий VII, энергично продолжал борьбу. Еще несколько раз Тамерлан вторгался в Грузию и ни разу не встретил покорности – грузины уходили в горы, вели партизанскую войну и при каждом отступлении неприятеля отнимали у него обозы и награбленные сокровища. Наконец, при посредстве одного из любимцев Тимура Георгию удалось примириться с завоевателем ценой незначительной дани.

Разорение страны после нашествия Тамерлана было громадно. Тогда разрушен был до основания Мцхетский собор, и многие церкви с тех пор так и не восставали из развалин. Чем был Тимур для покоренных им жителей, могут служить оставшиеся на Кавказе следы его нашествий и предания. Не доезжая двух верст до Закатал с Мугамлынской переправы, недалеко от дороги, с левой стороны, набросана огромная конусообразная куча камней, печально осеняемая несколькими тутовыми деревьями. Это след страшного истребления всего, что не успело спастись тогда в горы. Тимур-Ленг имел обычай, после поголовного избиения жителей какой-нибудь страны, собирать в одно место головы убитых – их количеством он измерял свое могущество и царское величие. И в тот раз головы убитых были собраны и сложены пирамидально на то именно место, где находится теперь куча камней, и место это поныне называется Баш-Кала, то есть Башня из человеческих голов.

Уничтожая взрослых, Тимур не оказывал никакой пощады и молодой жизни. Однажды он приказал перевязать и уложить малых детей так, как татары обыкновенно укладывают хлеб для молотьбы. Орудием для этой работы служит особого устройства доска, нижняя сторона которой усажена мелкими острыми камнями; везя эту доску по снопам, и выбивают зерна из колосьев. Этим-то варварским способом были истреблены дети. Зверский поступок Тамерлана создал у лезгин даже поговорку: «С тобой надо сделать так, как Тимур делал сахирман (ток)».