История крестовых походов - Успенский Федор Иванович (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗

Заключенный между Фридрихом II и египетским султаном мир на десять с лишком лет обеспечивал спокойствие на Востоке. Хотя папа признал со своей стороны акт договора, но не переставал питать надежду на возбуждение нового крестового похода и употреблял все зависящие от него меры к тому, чтобы собирать пожертвования и шевелить мысль о святых местах среди европейских христиан. Вот почему, как только истек срок мира, в 1239 г. во Франции и Англии началось движение, во главе которого стояли король Тибо Наваррский [239] , герцог Гуго Бургундский [240] , графы Монфорский [241] , Бретанский [242] и многие другие. Император оказал содействие французским крестоносцам, а папа, опасаясь, что этот поход послужит только к усилению императорской партии в Иерусалиме, высказался теперь против направления похода на Восток и указал другую цель: поддержание Латинской империи в Константинополе. Таким образом, цель двоилась в зависимости от интересов светской и церковной партий, и предприятие в самом начале обрекалось на неуспех. Одни из крестоносцев остались верны первоначальному плану и отправились в Сирию, другие отделились и подчинились указаниям папы.

Под Акрой французские отряды соединились с иерусалимскими войсками, но между теми и другими не было согласия, а главное, недоставало плана действий. Один отряд выступил без содействия тамплиеров и иоаннитов против мусульман, но при Газе потерпел полное поражение, причем был убит граф Барский [243] и взят в плен граф Монфорский. За этим несчастьем последовало другое. Ободренные легким успехом при Газе, мусульмане решились на смелый шаг. Именно, один из мелких владетелей Сирии, Анназир Дауд, напал на Иерусалим, разрушил в нем укрепления и произвел страшное опустошение в городе. Это могло бы повести к полному уничтожению христианских владений в Палестине, если бы сами мусульманские властители не находились между собой в постоянной войне, которая давала христианам возможность держаться в занятых ими прибрежных местах. Мало помогло им и новое подкрепление из Англии под предводительством графа Ричарда [244] , племянника короля Ричарда Львиное Сердце. Но общее положение представлялось настолько плачевным, что нечего было и думать о больших военных предприятиях. Вследствие чего Ричард отклонил предложение местных христиан вступить в союз с дамасским эмиром против египетского султана и ограничился тем, что занялся укреплением Акры и Яффы и возобновил мирный договор с султаном в феврале 1241 г. Хотя французы и англичане не предприняли на Востоке ничего важного и не изменили там бывшего до них положения дел, но все же возобновленный мирный договор с султаном обеспечивал их от самого серьезного врага. Нужно приписывать исключительно самим сирийским христианам ответственность за ближайшие события, так повредившие им. На Востоке, как и на Западе, борьба светской власти с духовной вызвала резкую вражду и сопровождалась образованием партий. Тамплиеры были озлоблены на иоаннитов и немецких рыцарей и с оружием в руках нападали на их владения. Сторону первых поддерживали венецианцы — самые сильные представители церковной партии. Сторонники римской курии задались целью уничтожить императорскую партию на Востоке и воспользовались для того первым случаем. В 1243 г. Конрад, наследник иерусалимской короны, достигший к тому времени совершеннолетия, потребовал от своих восточных подданных присяги на верность. Но они связались с кипрской королевой Алисой и предложили ей принять под свою власть иерусалимское королевство. Императорская партия, во владении которой был город Тир, не могла оказать сильного сопротивления соединенным войскам рыцарских орденов и венецианцев и вынуждена была сдаться в Тире. Кроме того, противники императорской партии, чтобы противодействовать Фридриху и его союзнику, египетскому султану Эйюбу [245] , заключили союз с султаном Дамаска и эмиром Керака (Анназир Дауд [246] ), который недавно отнял у христиан Иерусалим. Правда, этот союз обещал христианам важные выгоды — они вновь получали в свое владение Иерусалим и даже без того ограничения, какое было в договоре Фридриха с Алькамилем, но подобные выгоды оказались призрачными, так как союз с сирийскими мусульманами не мог обеспечить христиан от могущественного египетского султана, имевшего в Сирии и Месопотамии приверженцев. Ближайшим следствием этого необдуманного шага было то, что султан Эйюб нанял себе на службу отряд ховарезмийцев — племени, кочевавшего сначала у Аральского моря и в XIII в. достигшего большой военной славы своими дикими наездами и необузданной храбростью. Ховарезмийцы выставили отряд в 10 тысяч всадников, который неожиданно явился в Палестине, повергая в ужас население и не давая никому пощады. Когда враг приблизился к Иерусалиму, патриарх Роберт [247] ничего другого не мог придумать, как оставить город и спастись в Яффу. Когда остававшиеся в Иерусалиме христиане в страхе бежали из города, между ними вдруг разнесся слух, что на воротах оставленного города развевается христианское знамя. Это была коварная хитрость ховарезмийцев, действительно обманувшая многих. Беглецы возвратились в покинутый ими Иерусалим и здесь были окружены неприятелем, который погубил в этот день до семи тысяч человек, частью в городе, частью в окрестностях его по дороге в Яффу. Завладев Иерусалимом, дикие хищники перерезали в нем всех христиан, разграбили церкви и не пощадили могилы иерусалимских королей. Это случилось в сентябре 1244 г., и с этих пор Иерусалим окончательно и навсегда был потерян для христиан. Когда палестинские христиане опомнились от страшного удара и начали думать о средствах к спасению, ужасная орда ховарезмийцев опустошила Вифлеем и направилась к Газе, где соединилась с войсками египетского султана. Мусульманские союзники христиан, правда, прислали помощь, но рассчитывать на то, что мусульманские отряды будут ревностно сражаться с единоверцами, было бы слишком легкомысленно. Поэтому самым разумным решением в данных обстоятельствах было бы предоставить хищникам незащищенные места и держаться под защитой Аскалонской крепости, пока неприятель перестанет находить добычу в опустошенной стране и не вынужден будет удалиться. Но на совете вождей одержало верх мнение иерусалимского патриарха Роберта, который требовал нападения на войско султана и его союзников. Битва под Газой 18 октября 1244 г., когда христиан покинули их союзники и когда они имели против себя несравненно превосходнейшие силы, обратилось в полное поражение и сопровождалось или избиением, или пленением всего христианского войска. После такой блестящей победы не могло быть сомнения, что сирийский союз, направленный против Египта, распадется. В 1245 г. султан Эйюб взял Дамаск и таким образом вновь восстановил единство мусульманского государства, которое основал Саладин и поддерживали Алькамиль и Аладиль. В 1247 г. он отнял у христиан Аскалон, так что владения их в Палестине ограничивались теперь Акрой и немногими другими приморскими городами. К довершению бедствий в это же самое время Антиохийское княжество сделалось добычей монголов. Ввиду указанных обстоятельств, которые поставили христианские владения на Востоке в крайне стесненное положение и угрожали лишить европейцев и последних укреплений, за которыми они еще держались, не оставалось никакого сомнения, что нельзя обойтись без нового и притом в обширных размерах предпринятого крестового похода. Известия о происшествиях в Святой Земле, своевременно доходившие в Европу, производили крайне удручающее впечатление, а между тем идея нового крестового похода долго не находила искренних приверженцев. В самом деле, Европа, по-видимому, уже утомилась от понесенных ею жертв, а римский папа имел более интереса к европейским событиям, где борьба светской власти с духовной привлекала к себе все его внимание, чем к положению христианского дела в Палестине. Умный и энергичный Иннокентий IV [248] , поощряя проповедь о крестовом походе и собирая для этой цели пожертвования, не раз указывал принявшим крест, что борьба с Гогенштауфенами не менее угодна Богу, что и поход в Святую Землю и спокойно обращал деньги, пожертвованные для крестового похода, на потребности борьбы с императорскими войсками. Нет ничего удивительного, что при таких обстоятельствах трудно было составиться большому походу в Палестину.