Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре - Сенченко Игорь (читать бесплатно полные книги TXT, FB2) 📗
В экипаж большого парусника включали, порой, и наххама. Его роль на судне заключалась в том, чтобы ритмичными напевами во время работы и увлекательными рассказами о прошлом арабов Аравии, их героях-воинах и поэтах, легендах и преданиях, «скрашивать по вечерам нелегкую жизнь людей в море».
За все вопросы жизнедеятельности команды отвечал нахуда (капитан). Он контролировал процесс лова и сортировки жемчуга; заключал сделки с торговцами-скупщиками.
К работе приступали, выпив кофе, через час после восхода солнца. Первым делом вскрывали раковины, собранные за предыдущий день. Крупные жемчужины отсортировывали тут же, в присутствии всех ныряльщиков. Дело в том, что такие жемчужины приносили солидную прибыль (их продавали поштучно); поэтому ловцов «королев- жемчужин» поощряли особо.
Работали до захода солнца. В течение дня питались финиками и кофе. После ужина, на который подавали рыбу, рис, кофе и финики, слушали истории своих судовых сказателей, и ложились спать, прямо на палубе.
В экипировку ныряльщика входили: зажим для носа (фита’м), восковые ушные пробки-беруши, кожаные перчатки, хорошо предохранявшие его руки от порезов при сборе раковин, и специальные кожаные напальчники (хаба’т). За сезон лова ныряльщик использовал два комплекта напальчников, по 5 штук в каждом. К ногам — для быстрого погружения на дно — привязывал камень (хаджар), а к поясу — специальную корзину для сбора жемчужных раковин (даджин или диййин). Под водой (при каждом спуске на дно) находился 2–3 минуты.
Много неприятностей ловцам жемчуга доставляли акулы. Однако больше они опасались не их, а небольших рыбок, прозванных ими «морскими дьяволами». От такой рыбки, впивавшейся в человека, избавиться было непросто. Для этого требовалось подняться на палубу. Отдирали «дьявола» от тела с помощью ножа, срезая, порой, куски кожи. Чтобы защититься от «морских дьяволов», ныряльщик надевал на себя плотную рубаху, покрытую специальной смазкой, запах которой отпугивал рыбок-кровососов.
Если вода на паруснике заканчивалась и торговцы, занимавшиеся ее продажей в море, воду к судну вовремя не доставляли, то капитан шел за ней к ближайшему острову, где ее можно было приобрести. Многие из ныряльщиков страдали от нагноений в ушах; глухих людей среди них насчитывалось достаточно много.
Жемчужные раковины вскрывали специальными ножами (мифлакат). До появления в бассейне Персидского залива англичан, их практически не использовали, выбрасывали за борт. Затем стали продавать — на вес, «ящиками или плетенками», и в основном торговцам из Германии и Австрии. В 1897 г., например, суммарный объем продаж жемчужных раковин на Бахрейне составил 28 тыс. долл. США (32).
Тавваши, оптовые торговцы жемчугом, сортировали жемчужины по весу, размеру, форме, цвету и даже «блеску на солнце». Помимо белых и черных жемчужин, встречались также желтые, золотые, розовые, серые, лазурные, голубые и зеленые. Самые большие по величине жемчужины подпадали под высшую размерно-ценовую категорию — ра’с («голова»). Вторую группу называли батн («живот»); третью — дхайл, что значит «хвост» (33).
Прежде чем предъявить товар покупателю, жемчужины промывали в мыльном растворе (ракта), и протирали чистой полотняной тряпочкой. Иногда капитаны продавали жемчуг прямо в море — оптовикам-торговцам (таввашам), регулярно наведывавшимся на места «жемчужной охоты». Но чаще заключали с ними сделки на весь улов. За это тавваши оплачивали снаряжение парусника и ловцов, стоимость воды и продуктов, а также выдавали членам экипажа определенные денежные суммы авансом — на нужды их семей на период лова. Подобная схема финансирования затрат жемчужной ловли (’амил) предусматривала вычет из стоимости сезонного улова как полученного командой аванса, так и фиксированной прибыли тавваша за выданную ссуду. Остаток заработка с улова распределялся между нахудой и ловцами. Подъемщики и ученик получали заранее оговоренные с ними суммы, вне зависимости от стоимости улова; и в дележе заработанных денег не участвовали. Такую систему оплаты труда арабы называли словом «ихлави» («сладкой»), иными словами, — справедливой.
Жемчужные отмели вдоль Арабского побережья Персидского залива не принадлежали какому-либо отдельно взятому шейхству, у земель которого они располагались, а являлись собственностью «всех арабов Залива»; считались «открытыми» для всех «жемчужных флотилий», прописанных в портах Прибрежной Аравии.
Парусники, выходившие на «жемчужную охоту», покидали порты и возвращались в них только в строго определенное время. Устанавливал его «адмирал». Им выступал один из самых именитых и маститых капитанов, досконально знавших воды Залива, отмели и рифы. Назначали «адмиралов» лично шейхи племен (с одобрения совета старейшин), на территории которых располагались порты прописок «жемчужных флотилий».
Открывали «охоту на люулю» (жемчуг) в середине мая и заканчивали в сентябре. Капитан парусника сам решал, где ею заняться, на какой из известных ему жемчужных отмелей. Подойдя к выбранному им месту, он приказывал одному из лучших своих ловцов, не раз проверенному в деле, погрузиться на дно и обследовать отмель. Если ловец находил место стоящим, капитан давал команду снять парус, укрепить якорь и «начать охоту».
Лучшим для жемчужной ловли судном сами арабы признавали быстроходную и маневренную самбуку. Название ее произошло от двух английских слов: «сан» — «солнце» и «боут» — «лодка». Использовали аравийцы и некоторые другие типы парусников, как-то: джалибат и баттила, бахара и шу’айа.
По сведениям внешнеполитического ведомства Великобритании, у побережий Бахрейна, Катара и земель Эш-Шамал (ОАЭ) в начале XX столетия насчитывалось 217 жемчужных отмелей. В водах Персидского залива вылавливали тогда 24 вида жемчуга. В 1905 г. в жемчужном промысле участвовало 3411 парусников (из них 2395 находились под британской защитой); общая численность экипажей составляла 64390 чел. (34). В 1915 г. «жемчужный флот» Бахрейна насчитывал 900 парусников; Кувейта — 461, Катара — 350, Дубая — 335, Шарджи — 200 (35).
В период 1903–1911 гг. с Бахрейна в сезон «жемчужной охоты» ежегодно выходило в море 18–20 тыс. чел.; экспорт жемчуга оценивался в (ф. ст.): 1903 — 685020; 1909 — 732666; 1910 — 928533; 1911 — 1 929 000. Практически весь бахрейнский жемчуг, крупными покупателями которого в те годы были Австрия и Франции, поступал в Бомбей (в 1909 г. Франция закупила в Бомбее бахрейнского жемчуга на сумму 253 тыс. ф. ст.).
Жемчуг, что вылавливали у побережья Эш-Шамал (ОАЭ), поставляли в Бомбей через Дубай (36). Центром жемчужного промысла в землях Эш-Шамал (ОАЭ) считался остров Дальма, принадлежащий Абу-Даби. «Жемчужный флот» этого эмирата состоял из 400 парусников (37). В начале XX столетия из шейхств Эш-Шамал (ОАЭ) на «жемчужную охоту» в море ежегодно выходило около 1200 парусников с экипажами, численностью не менее 22 тыс. чел. Ежегодный улов жемчуга не превышал в среднем 1,5 млн. ф. ст. (38).
В середине мая, перед началом «жемчужной охоты», племена эмирата Абу-Даби покидали оазисы, где они проживали, и стекались на остров Абу-Даби, давший название всем землям этого богатейшего сегодня эмирата Аравии. Со временем там основали и нынешнюю одноименную столицу данного эмирата, ставшую впоследствии столицей ОАЭ, федерации семи княжеств. По завершении сезона жемчужной ловли, племена возвращались в Ал-’Айн и другие оазисы, так как наступало время сбора фиников.
В 1890 г. Бахрейн, сообщает живший и работавший там в то время американский миссионер С. Цвемер, располагал 3500 парусниками для ловли жемчуга, с численностью экипажей от 3 до 30 человек. Капитаны судов, равно как и тавваши, торговцы жемчугом, прозванные так потому, что использовали при сортировке жемчуга и его оценке медное сито тас, все дорогие жемчужины всегда носили с собой. Сейфов в те времена в Прибрежной Аравии не было. И поэтому владельцы драгоценных жемчужин предпочитали постоянно иметь их при себе, «под охраной собственных глаз», как тогда говорили (39).
