Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ» - Саркисянц Мануэль

При таком воспевании «гляйхшальтунга», позволяющего максимально упрочить положение образованного буржуа, вполне логично, что Эшман [691] уделяет особое внимание главным английским «гляйхшальтерам», директорам паблик-скул, и тому влиянию и авторитету, которые они имели в общественной жизни Англии. [692] Ведь «наставники часто по своей натуре являются истинными вождями, им не обязательно быть выдающимися учеными». [693] Эшмана восхищало, что в Англии воспитание неотделимо от формирования вождей. Он восхищался и слоем вождей, «который обеспечивает единство нации, пронизывая все сословия… и преобразует силовые импульсы, исходящие от великих исторических вождей, в решения». «Английское воспитание прививает дисциплинированность, качества вождя и командный дух… и поэтому эти свойства отличают весь правящий слой». [694] «Здесь вызывают интерес только черты, характерные для структуры английской системы формирования вождей … — часто при почти не диктаторском руководстве». [695]

Для реализации воли к власти в рамках того, что называли «прусским» <национальным> социализмом, требовалась (кроме «философского» ницшеанства) именно проверенная, практическая модель — модель империализма, успешно осуществленная на практике: «Нам нужна жесткость, нам нужен… класс социалистических природных вождей… — власть, власть и еще раз власть. Планы и замыслы — без власти ничто… без нее не удастся добиться добровольного повиновения» [696] (из работы Шпенглера «Пруссачество и социализм»).

Обращение к английскому опыту было далеко не новым делом для немецкой практики. (Временный) переезд в Англию (в 1852–1853 гг.) некогда оказал «глубокое и плодотворное влияние… на мировоззрение» немецкого «фёлькише» культуролога Пауля де Лагарда, [697] которого Альфред Розенберг почитал как «провидца» и одного из предшественников национал-социализма. [698] Лагард «завидовал англичанам, восхищался ими и впал… в некую… англоманию». Да, он имел намерение эмигрировать в Англию, [699] к «самым чистым представителям германской нации — англичанам». [700]

X. С. Чемберлен

X. С. Чемберлен, 1916

Глава 7. ХЬЮСТОН СТЮАРТ ЧЕМБЕРЛЕН — БРИТАНСКИЙ ПРОВИДЕЦ, ПИОНЕР И ПРОРОК ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

Вильгельм Фольрат. «Карлейль и X. С. Чемберлен». 1938

АНГЛИЧАНИН, ДЛЯ КОТОРОГО АНГЛИЯ СТАЛА НЕДОСТАТОЧНО АНГЛИЙСКОЙ — И ПОТОМУ ОН СДЕЛАЛСЯ НЕМЦЕМ

Для X. С. Чемберлена (1855–1927) Англия — после того как ее политика подверглась либерализации — перестала в достаточной мере быть страной «расы господ». И в результате гитлеровец Альфред Розенберг получил возможность с удовольствием цитировать его слова: «Кто говорит в Германии о республике, по тому плачет веревка». [701] Образцовый английский джентльмен Хьюстон Стюарт Чемберлен так страшился революции, что еще в 1890 г. «чистил свой револьвер» посреди императорской Вены. Ему очень подходила царившая там духовная атмосфера — атмосфера, в которой инстинктивному началу в человеке уделялось больше внимания, чем разумному. [702] Эта атмосфера укрепляла его культурный пессимизм, порождаемый паническим страхом социального краха.

Источник вдохновения Хьюстон Стюарт Чемберлен нашел в сочинениях Томаса Карлейля и в созданном им образе «расы господ». Смотря на мир с этой точки зрения, он (в 1895 г.) видел в массе английского народа (как позже Гитлер) «скотские лица крестьян… убогие, отражающие все пороки негодяйские лица рабочего класса». [703] Что касается интеллектуалов, то, согласно представлениям Чемберлена, «одни будут становиться все умнее, другие же впадут в состояние хуже скотского» [704] (поколение спустя Гитлер в разговоре с Раушнингом высказывал такие же суждения). При этом Чемберлен хвалил старую добрую Англию, в которой, — выполняя функции абсолютной власти — «железной рукой управляет невидимый, безликий образ, подавляющий всякое выражение личных взглядов, угрожающих государству». [705] Ведь свобода, по его мнению, вовсе не является естественным правом. Декларацию прав человека вообще надо выбросить в корзину для бумаг — это «парламентская писанина», «пустые слова». [706] Лишь сила дает право на свободу, и тут нельзя сказать лучше Карлейля: «сила — это право» («Might is Right»). [707] Только раса, способная создать государство, может быть свободной. И германцы готовы быть свободными: [708] ведь они «достаточно сильны, чтобы приказывать… достаточно горды, чтобы повиноваться, и едины в своей воле». [709] Приобрести свободу может лишь тот, кто готов к ней. А такую подготовленность дает повиновение. При этом Чемберлен ссылался на «загадочные слова Карлейля: «Повиновение дает свободу»». [710] «Простой человек нуждается в господине, чтобы тот разговаривал с ним как с рабом». Рассуждая в таком духе и основываясь на тезисах Чемберлена, рейхсляйтер Альфред Розенберг (задолго до провидения Джорджа Оруэлла «Freedom is Slavery» («Свобода — это рабство»)) пришел к выводу, что демократия Франции на деле является «фабрикой рабов». [711]

По примеру Чемберлена Розенберг утверждал: «Господство Англии основано на четком различии между кастами… на неравенстве людей… Эта антидемократия… и вывела Великобританию на путь к мировому господству». [712] Ведь именно Чемберлен настаивал на том, что властью можно обладать только по праву рождения, а не по прихоти народной воли. [713] «Парламентаризм — главное зло нашего времени», — предупреждал в 1917 г. Чемберлен. [714] Таким образом, Хьюстон Стюарт Чемберлен принадлежит к последним «непоколебимым» («die-hards»), к тем, кто не смог смириться с лишением Палаты лордов власти в пользу народного представительства (1912).

Чемберлен, этот вдохновитель Гитлера, унаследовал систему представлений британского правящего слоя начала викторианской эпохи с ее чрезмерным шовинистическим пылом и привычкой насмехаться над гуманностью и либерализмом — в духе Карлейля, в духе паблик-скул. Несмотря на то, что Хьюстон Стюарт Чемберлен вспоминал о своем первом учебном заведении как об «аде кулачного права» («никогда больше не переносил я таких страданий»), в следующей паблик-скул он уже чувствовал себя лучше. В паблик-скул он усвоил очевидные и несомненные для людей его круга вещи: убежденность в превосходстве Англии, в том, что другие народы должны завидовать индийцам и ирландцам, получившим возможность стать подданными Англии. [715] «Я с раннего детства впитал это чувство гордости… Меня учили… считать французов более низким сортом людей и не упоминать их наравне с англичанами… Сам Бог не смог бы выбить из англичанина чувство собственного превосходства». [716] «К тому же, я ведь люблю свое родное отечество и нераздельно принадлежу ему… вместе с важнейшими чертами моего характера и моего мышления». [717]