Первоистоки Русов - Петухов Юрий Дмитриевич (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Зиасудра (Сударь дней или Дней сударь) правил городом Шуруппаком. Не страной, а именно городом, потому что, как мы выяснили выше, индоевропейцы жили городищами-поселениями. Что же это за город? Шур-уппак – также двукоренное индоевропейское слово, но к тому же, как большинство восточных калек, слово-перевертыш, которое изначально звучит Руш-капа, или Рус-капа, со значением Русское капище, Капище Русов, то есть город-святилище русов. А так как Зиасудра – праведник, то правил он, естественно, не вертепом, а градом-святилищем. Мы имеем полное совпадение образов – и лингвистическое, и смысловое.
В аккадских мифах праведника зовут Ут-напишти. Это не перевод на аккадский (язык, представлявший диалект раннего индоевропейского с отдельными вкраплениями протосемитского языка), а своеобразная трактовка шумерского имени Зиасудра. То есть в аккадском и имя, и сам миф – вторичны, заимствованы от шумеров. Значение Ут-напишти – «эт-написти» этимологизируется как «записчик», «написатель» или «этот написчик», то есть на первое место ставится факт записи мифа. И это естественно для эпохи становления письменности. Образы заимствованы. Но не просто заимствованы, а привнесены в новый этнос представителями этноса русов-шумеров, органично вошедших в него и бывших (по крайней мере, первые столетия) интеллектуальной, жреческой элитой Аккада.
Еще один герой шумеро-аккадских мифов о потопе – Гильгамеш, точнее, Хильгамеш. Оба корня в имени индоевропейские – Хильга-мес. Первый корень это хорошо нам известное имя русов, которое в скандинавском варианте получило звучание Хельги, в славянском – Ольг, Ольги, Олег. Второй корень – Мес-Меш, в значении «объединитель», нам известен по польскому княжескому имени Меш, Мешко (отсюда и поздние Миша, Мишка, как и Миха-ил – Миса-ил).
К слову следует заметить, что кочующее из энциклопедии в энциклопедию и из учебника в учебник представление о том, что многие греческие и поздние русские (европейские) имена были заимствованы у древних евреев, ошибочно – это весьма устоявшийся вымысел-миф. Фактически дикие кочевники семито-хамитских групп, вторгаясь в цивилизованные страны и города индоевропейцев, заимствовали многое (о заимствованиях, кстати, постоянно говорят израильско-иудейские пророки и учителя, решительно боровшиеся против всяких заимствований у других народов, но не преуспевшие в этом деле), в том числе и имена индоевропейцев-русов. В дальнейшем зачастую незначительно искаженные (или просто олитературенные) имена посредством христианизации индоевропейских народов возвращались к ним же и вполне естественно накладывались на старые, исконные и исходные – Иоханаан на Ивана-Яна, Даниил на Дана и т. д.
Имя праведника Ноя гораздо старше самого иврита и исходит вовсе не из раннееврейского «ноах», а из индоевропейского «нов-» – «новый». Ной и его род – это «новые люди», новое поколение людей, пришедших после потопа. Ной – это трансформированный в мифах народов семито-хамитской группы один из основных героев индоевропейского эпоса о Потопе и спасшемся праведнике. Так его и воспринимало подавляющее большинство индоевропейских народов вплоть до недавнего времени. Достаточно посмотреть на венецианскую мозаику XII–XIII вв. н. э., где белокурый и светлобородый Ной с ликом арийца выпускает из оконца ковчега белого голубя.
Ветхий Завет сохранил и довел до нас память о том, что сын Ноя Иафет (Яфет-Япет), родоначальник иафетической, европеоидной расы, основал город Яффу, заселил Палестину-Сирию (Сурь-Русь, Святую Землю) своим родом – иафетическим, европеоидным – то есть индоевропейцами.
При использовании библейских текстов в научных целях их следует подвергать тщательному критическому анализу, вычленяя все поздние наслоения, учитывая языковые трансформации и олитературивание событий и персонажей истории переписчиками.
Итак, потоп, а точнее, растянутый во времени ряд потопов на землях Ближнего Востока был. Это исторический факт. И именно потопу русы-индоевропейцы первичной прародины (внимание! только первичной! и только те русы-индоевропейцы, которые укрывались на Армянском нагорье!) обязаны благоприобретенными антропоморфными арменоидными признаками.
Мы повторно говорим об этом в силу исключительной важности данного положения. Наши оппоненты, отрицающие первичность и автохтонность индоевропейцев на Ближнем Востоке, то есть отрицая очевидное, приводят, как правило, один заслуживающий внимания аргумент. Посмотрите на ближневосточные барельефы, статуи и другие изображения людей той эпохи, говорят они, и вы обнаружите в их лицах явные семитические черты – это семиты, а следовательно, Ближний Восток в древности населяли исключительно семиты.
Аргумент этот не выдерживает ни малейшей критики. Во-первых, на неискушенный взгляд внешними «семитскими чертами» вполне наделены и такие отнюдь не семитские, индоевропейские народы, как армяне, парфяне, персы, а также несемитские и неиндоевропейские народности и племена Кавказа. На подавляющем большинстве рельефов и статуй мы видим именно арменоидно-парфянский антропологический тип лиц, а совсем не семитический. Во-вторых, к сожалению, у нас практически нет художественно точных изображений жителей Ближнего Востока 12 – 4 тыс. до н. э. О внешнем облике обитателей первичной прародины русов-индоевропейцев мы пытаемся судить по барельефам и скульптурам 1 тыс. до н. э., то есть того периода, когда Ближний Восток был уже основательно заселен семитскими племенами, а индоевропейцы были частично ассимилированы, частично уничтожены, частично вытеснены на север, запад и восток. Мы имеем дело с чрезвычайно поздними изображениями. В-третьих, даже в них мы не видим черт характерного переднеазиатского расового типа, свойственного семитам. Шумеры, вавилоняне, аккадцы, ассирийцы, не говоря уже о миттанийцах и хеттах, внешне совсем не похожи на иудеев, израильтян, арабов и египтян. На рельефах мы видим лица с арменоидно-иранскими (персидскими) чертами. Академическая наука именно индо-иранцев называет арийцами (индоариями). И наконец, в-четвертых, как мы установили, половина или по меньшей мере треть русов-индоевропейцев Ближнего Востока имела существенную арменоидную примесь. Только этим, и ничем иным, мы имеем право объяснять некоторую «восточную» внешность шумеров, жреческих и правящих слоев Аккада, Вавилонии, Ассирии, хурритов, в целом народов хеттов, парфян, персов-иранцев. Более того, мы видим арменоидные черты при общей русоволосости и светлоглазости и у потомков ранних ближневосточных русов-индоевропейцев, у тех родов суперэтноса, которые были вытеснены с Ближнего Востока нашествием семитов, – у лидийцев, ликийцев, троянцев, критян, киприотов, трипольцев, пелазгов (архаических русов-«греков»), этрусков. Эти внешние признаки сохранялись в течение тысячелетий, до тех пор, пока они не были полностью поглощены и растворены в этномассиве суперэтноса «нордических» евразийских русов-бореалов, постепенно переходящих из бореальной фазы своего развития в индоевропейскую. Наиболее полно передают нам внешность «послепотопных» ближневосточных русов-индоевропейцев скульптурные изображения светловолосых и голубоглазых стремительных, высоких и идеально сложенных архаических куросов и кор 7–6 вв. до н. э. (куросы Суниона, Мелоса, коры афинского Акрополя, аполлоны из Пирея, Кипра, Пьомбино, Вей, Дельфийский возничий, боги и богини Олимпии и множество других). По всему Средиземноморью были найдены тысячи статуй, бюстов, рельефов, изображающих русов-индоевропейцев. Все они дают нам достаточно четкое представление об антропологическом облике людей, вытесненных с Ближнего Востока. Мы можем с уверенностью сказать, что таковые не имели негроидных примесей, характерных для семитов 1 тыс. до н. э., но имели достаточно выраженные европеоидно-арменоидные черты.
Эту внешнюю особенность части «послепотопных» русов-индоевропейцев 5–1 тыс. до н. э. нам следует запомнить и принимать ее во внимание при изучении Истории Русов того периода. Но еще более основательно нам следует усвоить и запомнить, что и данная часть суперэтноса русов обладала всеми этнокультурно-языковыми признаками суперэтноса, то есть являлась его неотъемлемой частью. Ближневосточные русы, получившие после «потопа» внешние арменоидные черты, оставались столь же подлинными, полноценными русами, каковыми были и русы-бореалы Севера и Востока Европы. Иными словами, на данном этапе, несмотря на серьезные ассимиляционные включения извне, этномассив суперэтноса еще не был готов к вычленению из себя сыновних этносов.
