Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Арш Григорий Львович
В 1821 г. греческий народ поднялся на борьбу за свержение тяжкого османского ига. Ведущие европейские державы того времени – Англия, Россия и Франция, – отнесшиеся первоначально к Греческой революции отрицательно, в 1827 г. заключили в Лондоне договор, по которому признавалась автономия Греции и предусматривались принудительные меры для ее достижения. Результатом договора стала Наваринская битва 8 (20) октября 1827 г., в которой соединенная эскадра трех держав пустила ко дну турецко-египетский флот. Достойный вклад в эту победу внесла русская эскадра под командованием вице-адмирала Л. П. Гейдена.
После Наварина Россия, единственная из участников тройственного союза, объявила в апреле 1828 г. войну Османской империи. Основные военные операции развернулись на сухопутном театре, в Дунайских княжествах и Болгарии. В Петербурге считали, что и российская эскадра в Средиземном море тоже должна быть задействована в боевых действиях против турок. Она, совместно с Черноморским флотом, могла бы обеспечить полную блокаду Константинополя и тем самым принудить Порту к миру. Исходя из этих соображений, из Кронштадта на подкрепление Гейдена в июня 1828 г. вышла эскадра П. И. Рикорда, произведенного к этому времени в чин контр-адмирала. Еще до прибытия в октябре 1828 г. Рикорда со своими кораблями на Мальту, где стояла эскадра Гейдена, ее командующий получил директиву относительно использования вновь прибывших из России кораблей. В депеше вице-канцлера К. В. Нессельроде Л. П. Гейдену от 14 (26) августа 1828 г. указывалось, что по прибытии отряда Рикорда на Мальту ему надлежит выделить группу кораблей для блокады Дарданелл, достаточно сильную для борьбы с османским флотом [373].
Решение правительства Николая I о блокаде Дарданелл было объявлено российским представителем 18 (30) сентября 1828 г. на конференции трех держав в Лондоне, занимавшейся урегулированием греческого вопроса. Сообщение это вызвало раздражение сент-джеймсского кабинета, расценившего действия России как нарушение свободы торговли и удар по британской торговле в Средиземном море. Реакция Лондона в отношении предполагаемой российской блокады Дарданелл была столь враждебной, что в российском МИДе рассматривалась возможность возникновения войны между Россией и Великобританией [374]. Для уменьшения напряженности в англо-русских отношениях Николай I должен был смягчить условия блокады. Гейден, получив указания Нессельроде, выделил для блокады Дарданелл отряд из четырех кораблей: 84-пушечного линейного корабля «Фершампенуаз», 64—пушечного линейного корабля «Эммануил» и 44-пушечных фрегатов «Мария» и «Ол ьга». В инструкции, которую Гейден дал командующему отрядом Рикорду, говорилось, что он должен был «блокировать Дарданеллы и Константинополь, дабы воспрепятствовать провоз провианта в сию столицу». В дальнейшем было разъяснено, что понятие «провиант» включает лишь предметы первой необходимости, такие как пшеница, мука, сухари, рис. В инструкции был и специальный пункт о необходимости препятствовать отправке Портой подкреплений и материалов для ее войск, которые вели войну в Греции: «Пропускать свободно из Дарданелл все суда, не имеющие войск и военных снарядов против греков, в противном случае велеть идти обратно и силу отражать силою» [375].
11 (23) октября 1828 г. небольшая эскадра Рикорда покинула Мальту и направилась в Архипелаг. 2 (14) ноября она подошла к острову Тенедос (Бозджаада) и расположилась на якоре между этим островом и берегом Анатолии. Этим путем, как правило, следовали все суда, направлявшиеся в Константинополь. В истории русского флота это была не первая попытка блокировать Константинополь со стороны Средиземного моря. Так, во времена Архипелагской экспедиции 1769–1774 гг. эскадра контр-адмирала А. В. Елманова пять месяцев (март-июль 1772 г.) крейсировала у Дарданелл, заперев проход к столице Османской империи. В 1807 г., через 35 лет, другой российский адмирал Д. Н. Сенявин в течение нескольких месяцев блокировал Дарданеллы. Тогда Тенедос был взят штурмом русскими моряками.
В 1828 г. ситуация для операций российского флота у входа в Дарданеллы была иной, но достаточно сложной. Для их проведения Рикорд располагал ограниченными силами: 15 (27) декабря 1828 г. он отправил линейный корабль «Фершампенуаз» обратно к Гейдену и остался для зимней блокады Дарданелл только с тремя кораблями. Эта небольшая эскадра должна была полностью контролировать и в определенной степени перекрыть то огромное движение судов к османской столице и из нее, которое не прекращалось во время русско-турецкой войны.
В статье, опубликованной в 1855 г. в «Морском сборнике» [376], так говорится об условиях, в которых вели русские моряки эту блокаду, составляющую славную и малоизвестную страницу в истории русского флота: «Погода была ненастная, бурная и холодная. Большою частью дул крепкий северо-восточный ветер; суда наши часто бросали два якоря, но при бурных порывах ветра и сильном волнении нередко рвались у них канаты; часто случались также снежные метели, дожди, морозы до двух градусов (Реомюра) днем и до пяти ночью. Но и в такое время не прекращались опросы судов и ночные объезды на шлюпках, при постоянной быстроте течения моря в этом месте, от трех до пяти верст в час, с северо-востока. Суда наши всегда были в состоянии встретить неприятеля и отразить брандеры, которые, как носился слух, готовились в Дарданеллах. Все это показывает, какие труды понесены русскими моряками в продолжение этой достопамятной экспедиции. Славный английский адмирал Коллингвуд [377] признавал за невозможное блокаду Дарданелл в зимнее время, но неустрашимый и предприимчивый Рикорд доказал на деле противное…». Как говорится в этой статье далее: «Русские крейсера не давали туркам отдыха; постоянно осматривали все места, прилегающие к ущельям Дарданелл, и прекращены все подвозы в Константинополь морем. В Смирне собралося тогда до полутораста купеческих судов из Египта с хлебом, но они не смели идти далее».
В течение блокады Дарданелл, продолжавшейся десять месяцев, российская эскадра не испытывала каких-либо проблем со снабжением: она получала все необходимое на близлежащих к проливу островах. Жили на этих островах в основном греки, а управляли ими турки – наместники Порты. Рикорд сумел установить с ними деловые и даже дружественные отношения, проявив при этом свои недюжинные дипломатические способности. При появлении русских кораблей у Тенедоса правитель его, турецкий паша, послал своих представителей к Рикорду, чтобы выяснить, с какой целью корабли прибыли к острову. Командующий эскадрой ответил им, что «мы должны наносить туркам всевозможный вред как нашим неприятелям, но если паша дозволит грекам свободно приезжать на суда нашей эскадры и доставлять воду и свежую провизию, в таком случае никаких военных действий против острова предпринято не будет». Паша, которого, судя по всему, перспектива сражения с русскими кораблями не вдохновляла, поспешил принять это предложение. Уже на следующий день русские суда были окружены лодками греков, «выехавшими с разными для продажи припасами, как будто в дружественном порту» [378]. Однако остров Тенедос в силу недостаточности своих ресурсов не мог обеспечить эскадру всем необходимым. Недостающие припасы адмирал смог найти на острове Тасос, близ побережья Македонии. Рикорд отправился туда на фрегате «Мария» и встретился с правителем острова Хаджи Лемак-агой, который согласился исполнять все его требования. В «Историческом журнале 1829 и 1830 годов», в котором описаны действия Рикорда в период блокады Дарданелл, в том числе и этот эпизод, дается высокая и справедливая оценка проявленной адмиралом еще в Японии способности устанавливать человеческие контакты: «Вот та, свыше немногим данная, тайна привлекать к себе простыми и дл других непонятными и невозможными средствами сердца самих врагов своих» [379].
