Очерки истории российской внешней разведки. Том 1 - Примаков Евгений Максимович (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
За короткое время Русское гражданское управление сумело провести реформу налоговой системы, создать органы самоуправления, подготовить выборы в Великое народное собрание (парламент) Болгарии. В стране, где ни один болгарин до войны не допускался к административной деятельности, было срочно подготовлено более трех тысяч чиновников различного уровня, которые постепенно заменяли на руководящих постах русских офицеров. Могут возразить, что, мол, все это делалось по указке из Петербурга, в собственных интересах. Это, конечно, не лишено оснований, но сомнительно, чтобы представители одной из самых жестких абсолютистских монархий получили указание об организации системы самоуправления, проведении парламентских выборов и оказании помощи в подготовке проекта конституции. Все это объясняется тем, что среди российского офицерства всегда было немало прогрессивно настроенных людей. Поэтому здесь, в Болгарии, они дали шанс новой стране получить то, чего не имели сами, — наиболее передовую по тем временам либерально-демократическую конституцию, которая затем вошла в историю Болгарии под названием «Тырновской».
Решать глобальные задачи Русскому гражданскому управлению пришлось на фоне повседневных текущих проблем — обеспечение жильем и продовольствием потянувшихся из южных районов Болгарии еще остающихся в составе Турции беженцев, а их было около 200 тысяч человек, судебное разбирательство претензий некоторых мусульман, пожелавших возвратиться и требовавших компенсации за свое имущество.
Возглавив военное ведомство, П.Д. Паренсов активно включился в работу по формированию новой болгарской армии. На базе ополченских батальонов было развернуто земское войско. Из резервов русской армии было безвозмездно передано вооружение, боеприпасы, обмундирование, армейское снаряжение, а также несколько военных судов. Для формирования национальных армейских кадров в Софии было открыто военное училище, в котором преподавали российские офицеры. Многие болгары были отправлены, в Россию, в военные учебные заведения по различным родам войск. В итоге уже к началу 1879 года земское войско насчитывало 25 тысяч хорошо обученных солдат и офицеров. Это потребовало немалых усилий от П.Д. Паренсова и его сотрудников, ведь на протяжении многих веков болгары не имели своих воинских формирований и жестоко карались турками за одно хранение даже холодного оружия.
Память о русских воинах-освободителях до сих пор жива в народной памяти болгар. В Софии, других городах страны появилось немало памятников, связанных с той войной. И сейчас в болгарской столице можно посидеть в уютных небольших ресторанчиках на улице графа Игнатьева, посмотреть на театральные афиши на улице генерала Гурко, пройтись по бульвару генерала Скобелева, который венчает шпиль монумента русским воинам, погибшим при освобождении Болгарии, услышать перезвон софийских трамваев на бульваре князя Дондукова. Но среди этих имен не встретишь полковника П.Д. Паренсова, так много сделавшего для становления независимой Болгарии. Конечно, ему, как разведчику, не привыкать оставаться в тени.
25. Есаул Ливкин в Индии и Китае
Конец XIX века в истории России отмечен нарастанием противоречий с Англией в Азии. Укрепившись в Индии, англичане строили планы проникновения в Среднюю Азию и Приуралье через Афганистан с юга и через Тибет с востока. В свою очередь, Россия также стремилась распространить свое влияние на эти регионы.
Россия и Англия ревниво следили за действиями друг друга в Афганистане и Тибете. Россия считала, что англичане, усилив свои позиции в Афганистане и завоевав Тибет, который откроет им дорогу в Синьцзян, окажутся на южных и восточных границах Средней Азии. Англия же опасалась, что Россия через Афганистан может выйти за западные границы Индии, где положение у нее было весьма нестабильным.
В таких условиях особое значение приобрело для России постоянное слежение за ситуацией в Афганистане, Персии, Индии, Китае, Тибете и других районах Азии, где могли быть затронуты интересы империи.
Эти интересы имели не только геополитический характер. В это время в Индии разразилась эпидемия чумы, что вызывало серьезную обеспокоенность у российского правительства. Чума через Афганистан могла распространиться на территорию России. По высочайшему повелению была создана специальная комиссия во главе с принцем А.П. Ольденбургским. Под его началом вдоль границы с Афганистаном были сформированы карантинные отряды, на обустройство которых требовались значительные суммы из государственной казны.
Отсутствие надежной информации об эпидемиологической обстановке в Индии и приграничных с ней районах Афганистана серьезно осложняло работу. От вероятности проникновения чумы в Среднюю Азию во многом зависел объем затрат на противочумные меры.
В этой обстановке было принято решение направить в Индию опытного разведчика. Выбор пал на есаула Уральского казачьего войска Давида Ивановича Ливкина. В 1898 году, когда готовилась эта операция, ему было 35 лет. Родился он в городе Гурьеве, где с самого детства соприкасался с выходцами из Средней Азии. В дальнейшем большая часть его службы проходила в районах Востока, где он хорошо изучил нравы, обычаи, психологию, религиозные ритуалы представителей многих восточных национальностей.
Ливкин окончил военное училище, трехгодичные курсы восточных языков для офицеров при учебном отделении Азиатского департамента МИД России. На курсах изучали арабский, турецкий, персидский, французский языки, международное и мусульманское право. Помимо полученных Ливкиным знаний по иностранным языкам на курсах он владел татарским, киргизским и английским языками, которые выучил ранее самостоятельно.
Ливкин уже неоднократно проявил себя как опытный и смелый офицер при выполнении заданий за границей.
По указанию начальника Закаспийской области генерала Туманова он выехал в Самарканд для встречи с принцем Ольденбургским. Принц сразу же предупредил, что данная операция носит исключительно деликатный характер из-за взаимоотношений с Англией и должна проводиться с особой осторожностью.
Практическая подготовка Ливкина к выполнению задания проводилась под непосредственным руководством принца. Сначала по предложению Ливкина был принят вариант поездки по документам иностранного купца, Однако незадолго до выезда принц Ольденбургский изменил свое решение и предложил Ливкину выехать в Индию в качестве адвоката полковника князя Орбелиани, который должен был ехать под видом богатого русского вельможи, отыскивающего права на наследство после смерти родственника в Мадрасе. Этот вариант, по мнению принца, позволял надежнее организовать связь и давал больше шансов избежать провала. Предполагалось, что Ливкин, действуя под видом адвоката, будет иметь возможность собирать необходимую информацию и через князя переправлять ее в Россию.
Вместе с тем Ливкину было дано право в случае каких-либо осложнений на маршруте следования действовать самостоятельно по первому варианту.
Ливкин попросил разрешения взять в поездку своего надежного человека — персидского купца Мирзу Мехди, который вел торговые дела в Персии, Египте и России, Мирза Мехди располагал большими связями среди купечества в этих странах, и Ливкин рассчитывал на его помощь в установлении необходимых контактов с персидскими, египетскими и другими торговыми фирмами.
Большое внимание было уделено разработке маршрута поездки. Ехать через Афганистан было нельзя, так как это сразу бы привлекло внимание англичан, тем более что путь в этом случае пролегал бы через северо-западные провинции Индии, которые англо-индийские власти усиленно охраняли от проникновения иностранцев. Было решено использовать путь через Европу, Суэцкий канал и далее в Индию.
29 октября с паспортом на имя купца Магомета Гасанова, уроженца Кавказа, Ливкин вместе с князем Орбелиани выехал в Вену. Там нужно было решить, как действовать дальше — выступать в роли адвоката князя или самостоятельно.
По приезде в Вену Ливкин обратил внимание на то, что иностранцы и местные постояльцы гостиницы, где они поселились, уже знали, что группа едет в Индию. Не нравилось и поведение самого князя, который придавал слишком большое значение внешней мишуре и слишком слабо представлял характер предстоящей работы.
