'День-М - 2' или Почему Сталин поделил Корею - Закорецкий Кейстут (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
Авторы статьи объясняют уменьшение территории проведения мобилизации тем, что их приписной состав очень пригодился в битве под Москвой. Объяснение странное.
Во-первых, после объявления мобилизации 23 июня до конца 1941 г. было проведено еще несколько мобилизаций: в августе призвали военнообязанных 1890 1904 годов и призывников 1922 и 1923 годов рождения. А затем и парней 1924 года рождения в связи со снижением призывного возраста в условиях военного времени до 17 лет. А призывники 1919 - 1921 годов уже были призваны в Красную Армию ранее, в 1939 - 1940. Кроме того, добровольцев любого возраста набирали в части народного ополчения. И заметим, что о листовках по этим поводам никто не вспоминает!
Во-вторых, как можно было 22 июня 1941 думать о зимних боях под Москвой?
В-третьих, с кем это Сталин мог консультироваться, имея перед глазами всех высших военных руководителей, которые и подготовили проект Указа о мобилизации? (Очевидно, распространявшийся на всю территорию страны при немедленном вступлении в силу - т.е. с 22 июня 1941 года).
Консультироваться он мог только с тем высшим военным, который на тот момент не занимал большой официальной должности, но был посвящен во все детали прежнего плана. Этим человеком мог быть только Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников, мягко смещенный с должности начальника Генштаба после войны с Финляндией, но который был основным автором плана войны на западной границе (по словам Василевского).
И если листовки о начале мобилизации с 23.06.1941 действительно были заранее заготовлены, то становится понятной необходимость консультации.
Шапошников, имея те же данные о Красной Армии, как у Сталина, видимо решил, что нет смысла менять заранее заготовленный текст, что и посоветовал Сталину, который и внес соответствующие изменения в проект Указа от 22 июня. А заранее заготовленные листовки приказал использовать по назначению. Так и могли появится два варианта одного Указа.
20 июня 1941 (пятница)
Большой приемный день, начавшийся в 19-55, когда пришли трое - Молотов, Каганович и Ворошилов. Все они оставались у Сталина до окончания приема в 0-45. В 20-15 появился нарком внешней торговли Микоян (ушел в 0-15). В 20-20 пришел Берия на весь вечер, в 20-45 - его заместитель Меркулов (на 30 мин.) В 22-00 появился Вышинский, который ушел в 23-20 перед большим военно-авиационным совещанием. Оно началось в эти же 23-20. В нем сначала участвовали (вместе с Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым и Берия): авиаконструктор Микоян, директор авиазавода No 1 Третьяков, Шахурин, Маленков, Жигарев, конструктор артиллерийских вооружений Петров (последние трое пришли к Сталину в 23-45). Совещание (как и вообще приемное время) закончилось в 0-45.
Другие события: Маленков передал Сталину проект директивы ГУППКА "О задачах политической пропаганды в Красной Армии на ближайшее время" о перестройке пропаганды с уклоном на нацеливание военных действий против Германии.
20 июня Главный военный совет флота потребовал от командиров и политработников "воспитывать краснофлотцев и командиров в духе постоянной готовности вступить в бой с врагом".
Вечером 20 июня поездом из Киева в Тернополь выехала часть созданного штаба Юго-Западного фронта.
Из наркомата обороны в штаб Прибалтийского военного округа пришло категорическое распоряжение немедленно возвратить все семьи командиров, вывозимые от границы, на старые места (потом многие из них оказались в плену).
21 июня 1941 (суббота)
Обзор этого дня интересней начать с воспоминаний маршала Жукова о 21.06.41. В своей книге он пишет, что вечером того дня было получено сообщение о немецком перебежчике-фельдфебеле, который заявил, что "немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня". Жуков почему-то сразу же поверил этому сообщению и доложил маршалу Тимошенко и Сталину. Сталин предложил приехать к нему в Кремль. Далее маршал пишет, что он поехал в Кремль вместе с Тимошенко и генералом Ватутиным. Сталин спросил их, что делать? Они предложили послать директиву войскам и прочитали ее проект. Однако Сталин предложил внести изменения. Из-за этого Жукову с Ватутиным пришлось переписать проект директивы в соседней комнате. У маршала есть такие слова в мемуарах: "Не теряя времени, мы с Н.Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома. Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить. И.В. Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи". После этого генерал Ватутин повез директиву в Генеральный штаб, чтобы передать ее в штабы приграничных округов (телетайпом).
Итак, основные характеристики этого события следующие:
- место действия: кремлевский кабинет Сталина;
- время действия: вечер 21 июня 1941 г.;
- действующие лица: Сталин, маршал Тимошенко, генералы Жуков, Ватутин и неуказанные члены Политбюро.
А вот теперь можно вернуться к журналу посетителей кабинета Сталина и посмотреть, сходится ли информация маршала с документальными записями? Вечером 21 июня Сталина посетили следующие лица: Молотов
Ворошилов
Берия
Вознесенский
Маленков
Кузнецов
Тимошенко
18-27 - 23-00
19-05 - 23-00
19-05 - 23-00
19-05 - 20-15
19-05 - 22-20
19-05 - 20-15
19-05 - 20-15
Сафонов
Тимошенко
Жуков
Буденный
Мехлис
Берия
19-05 - 20-15
20-50 - 22-20
20-50 - 22-20
20-50 - 22-20
21-55 - 22-20
22-40 - 23-00
Судя по этому списку, ноги генерала Ватутина не было в кремлевском кабинете Сталина вечером 21.06.1941. Другими словами, маршал Жуков отказался правдиво изложить смысл Директивы No 1.
Другие события: в этот день Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление об образовании Южного фронта. Однако, формирование его управления было возложено не на командование Одесского военного округа, а на Московский, из которого немедленно отправилась оперативная группа в Винницу.
Тем же постановлением армии резерва Главного командования, выдвигавшиеся на рубеж Днепра, объединялись единым командованием во главе с Маршалом Советского Союза С.М. Буденным.
На начальника Генштаба генерала-армии Г.К. Жукова возлагалось общее руководство Юго-Западным и Южным фронтами, а на генерала-армии К.А. Мерецкова - Северо-Западным. Генерал Мерецков отправился поездом в Ленинград где-то в ночь с 21 на 22 июня так, что речь Молотова по радио в 12 часов дня 22 июня он слушал в дороге. И есть воспоминания самого Мерецкова о том, как он провел вечер 21 июня 1941 ("НА СЛУЖБЕ НАРОДУ", Москва, 1968, с. 209):
"Меня вызвал к себе мой непосредственный начальник, нарком обороны, находившийся последние дни в особенно напряженном состоянии. И хотя мне понятна была причина его нервного состояния, хотя я своими глазами видел, что делается на западной границе, слова наркома непривычно резко и тревожно вошли в мое сознание. С.К. Тимошенко сказал тогда;
- Возможно, завтра начнется война! Вам надо быть в качестве представителя Главного командования в Ленинградском военном округе. Его войска вы хорошо знаете и сможете при необходимости помочь руководству округа. Главное - не поддаваться на провокации.
- Каковы мои полномочия в случае вооруженного нападения? - спросил я.
- Выдержка прежде всего. Суметь отличить реальное нападение от местных инцидентов и не дать им перерасти в войну. Но будьте в боевой готовности. В случае нападения сами знаете, что делать".
Странно, опять опасение каких-то "провокаций"! (И на которые огонь сразу открывать нельзя!) Если бы страна готовилась только к обороне, то любые разговоры о "провокациях" бессмысленны. Приказ должен быть простым и коротким: "Нападающего противника уничтожают!" Или, например, таким, какой вечером 21 июня отдал нарком ВМФ адмирал Кузнецов трем флотам и двум флотилиям: "СФ, КБФ, ЧФ, ПВФ, ДРФ, оперативная готовность номер один немедленно. Кузнецов".
