Загадки русского севера - Демин Валерий Никитич (книга регистрации .txt) 📗
* *
*
Теперь мы вновь вновь вернемся к Небесным Пряхам. При прядении всякая нить представляет собой вытянутые в спираль льняное волокно или шерстяной волос, скрученные при прядении. Спираль - только беспорядочную - образуют и нити в клубке (недаром он несет столь значимую магическую нагрузку в русском фольклоре, особенно в волшебных сказках, помогая герою в преодолении самых непреодолимых препятствий). По народным представлениям, смерть - также обрыв нити жизни. Неудивительно, что в этом акте принимают участие и индийская Кали, и русская Мокошь. Вот почему столь трепетным было во все века у всех народов отношение к Богине Судьбы, прядущей нити человеческих жизней, - Вечной Пряхе, по словам Александра Блока. Ее предначертания "кажут Солнцу путь", ей подвластны сами Боги, бессильные изменить уготовленное Судьбой. От древнего языческого мировоззрения по сей день сохранились в русском обиходе выражения: "нить жизни", "нить судьбы", "узловой момент", "завязка", "развязка". Сюда же примыкает "повитуха", "повивальная бабка" (от слова "вить"): она перевязывала повитью (скрученной нитью) пуповину новорожденного, соединяя его тем самым с небесно-космической нитью жизни. По архаичным обычаям пруссов - древнебалтийского племени, близкого по языку и культуре славянам и поголовно истребленного в ходе экспансии Тевтонского ордена на Восток, - мужчины и женщины обязаны были постоянно прясть в угоду Богам: первые пряли лен, вторые шерсть. Прялку и веретено как приспособления для скручивания спираленитей можно смело назвать первой моделью Космоса. Многие русские прялки (ныне их можно увидеть разве что в музее) изукрашены резьбой и рисунками Вселенной, Солнца, Луны, звезд, их символического движения по небосклону. Народный космизм привел впоследствии и к серьезным философским обобщениям. Образ древнерусской Богини Судьбы также не исчез бесследно. Он сохранился не только в фольклоре и на русских вышивках. Частично ее функции перешли и к христианской Великой Матери - Богородице. В киевском Софийском соборе сохранилось ее изображение с веретеном (рис.95), вне всякого сомнения, навеянное более ранними дохристианскими представлениями о Небесной Пряхе. Как Илья-пророк занял место Перуна, а св. Власий заменил "скотьего Бога" Велеса, так и к Богородице (а также и к другой христианской святой Параскеве Пятнице) перешли многие функции языческой Великой Богини Мокоши. Поскольку Богиня Судьбы предопределяла жизнь человека с самого его рождения (более того - с момента зачатия), постольку ее покровительство неизбежно распространялось и на великое таинство природы - процесс деторождения. Здесь вспомогательными Божествами в русской культуре традиционно выступают Рожаницы (рис.96) - спутницы Бога Рода. Однако Род как носитель и выразитель патриархального мировоззрения - вне всякого сомнения, представляет позднейший языческий пантеон. Мало вероятно, что в эпоху матриархата за важнейший процесс родовспоможения отвечало существо мужского пола. Его роль и во времена господства патриархальных отношений была чисто символической. Напротив, рожаницы издревле и по сути своей всегда олицетворяли женское животворящее начало и почитались в народе, начиная с позднего Каменного века, откуда дошли их глиняные изображения. В дальнейшем - практически до наших дней - сохранились обычаи чтить рожаниц. Раньше им приносились символические дары, устраивали в их честь массовые рожаничные трапезы, изображали рожаниц различными способами, в том числе и с помощью вышивки, традиции которой передавались от поколения к поколению точно так же, как и русская речь, устный фольклор, хозяйственные навыки. В стилизованных, хотя и весьма натуралистических вышитых изображениях рожаниц воспроизводится процесс родов - жизненно важный акт продолжения человеческого рода и одновременно великое таинство природы (рис.97). Отсюда космический смысл всего связанного с рождением и сотворением, а также дожившее до ХХ века сближение рожаниц со звездами. Рожающая женщина - повсеместно распространенный сюжет, встречающийся в Старом и Новом Свете. Достаточно упомянуть найденные в Малой Азии (Чатал-Хююк) различные статуэтки, в том числе и рожающей Богини (VI тысячелетие до н.э.) или же изображени рожающих - древнеиранской Богини (рис.98), северной женщины (Х-ХII вв.) (рис.99) или ацтекской матери (XIV в.) (рис.100), скульптурное изображение которой воспроизведено на знаменитой фреске Диего Риверы и т.п. Культ русских рожаниц неразрывно связан с общечеловеческим культом Великой матери, повсеместно распространенным по всему Древнему миру. Прообразы Великой матери встречаются во всех древнейших цивилизациях, включая протославянскую, и уходят в самые глубины человеческого прошлого - вплоть до палеолита. Символика Великой кормящей матери просматривается в гипертрофированных женских признаках (особенно грудей) многочисленных каменных статуэток, найденных на территории Евразии (рис.101). Каждая из таких "венер" обобщенно-собирательный символ женского естества - деторождения и детокормления. В дальнейшем символика материнского начала претерпела изменения. Была канонизирована, к примеру, многогрудость, что нашло свое законченное воплощение в классическом образе Артемиды Эфесской (рис.102). По-своему хранил символику Вечного Материнства русский народ. Помимо традиционного орнамента, выражающего женское начало (об этом - ниже), нетленный образ Великой Матери сохранился в ритуальных глиняных фигурках, которые в условиях жестокого преследования и подавления язычества превратились в невинные на первый взгляд игрушки (рис.103). На самом деле перед нами типичный архаичный образ Великой Богини. В древнерусском и древнеславянском пантеоне наиболее подробные сведения о роли Божеств хранительниц жизни сохранились в южнославянском фольклоре. Так, по сербским верованиям, за судьбу ребенка отвечают четыре рожаницы: первая Поренут, охраняет ребенка, пока он находится во чреве матери; вторая Злата Баба
* *
*
Таким образом, судя по всему, первоначально в древнерусской мифологии существовало несколько традиционных Богинь Судьбы. Первоначально, скорее всего, это были разные ипостаси Великой Богини. Как женщина-мать она рожала человека, она же его миловала или наказывала - в зависимости от совершаемых поступков и деяний. Отсюда предполагается, что у Мокоши было два лика - милостивый и карающий. Постепенно - еще в языческие времена функции разделились и обособились. Рядом с Пряхой-Мокошью появились две другие Богини счастливой и несчастливой судьбы - Доля и Недоля - тоже пряхи. Память о них запечатлелась в архаичном русском заговоре:
"На море-океане, на острове Буяне лежит бел-горюч камень Алатырь, на том камне светлица, в той светлице красная девица Матерь Божия с двумя сестрицами, они прядут и сучат шелковую кудельку". "..."
Здесь явственно прослеживается и гиперборейская подноготная заговора. Одновременно налицо древнейшее происхождение образа Богоматери, слитого с эзотерической и судьбоносной пряхой. Плюс тройственное бытие Богинь. Так, на русских вышивках Великая Богиня изображалась, как правило, не в одиночку, а в окружении или сопровождении минимум двух спутниц - пеших или конных (рис.104). В дальнейшем мифологема трех прядущих Дев Судьбы трансформировалась и в устойчивый фольклорный образ. Пушкинские "три девицы под окном пряли поздно вечерком" - это всё оттуда... Однако в настоящий момент нас интересует вопрос о многоликости Великой Богини, о совмещении в одном лице двух начал - доброго и злого, светлого и темного. Классический пример - русская Баба Яга. Да-да, это типичный пример того, как эволюционирует в течение тысячелетий и в процессе смены мировоззренческих парадигм представление о былых кумирах. Баба Яга чуть ли не самый популярный сказочный и одновременно "очень трудный для анализа персонаж" (Б.Я.Пропп). Для правильного его осмысления необходимо четко отделить архаичные черты древнего Божества от современных представлений, укоренившихся под влиянием книжных иллюстраций (рис.105), театральных, кинематографических (включая мультипликационные) и иных клише. Конечно, Баба Яга старая, конечно, страшная, конечно, злая, конечно, летает в ступе. (Здесь нельзя не отметить, что знаменитая летающая ступа очень уж напоминает современные модели гравилетов, то есть устройств, способных не просто преодолевать силу тяготения, но - и это главное использовать ее для передвижения. У меня был знакомый профессор-теоретик, работавший в "почтовом ящике", который еще 30 лет назад давал математический расчет подобных "диковинок". Разработка проводилась вполне официально, считалась, естественно, "закрытой", но в обязательных научных планах и отчетах проходила как "Ступа Бабы Яги"). Убежище Бабы Яги окружено частоколом, утыканом черепами со светящимися глазницами: о том подробно повествуется в одной из самых архаичных сказок о Василисе Премудрой. Но сказанным вовсе не исчерпываются многогранные функции колоритного фольклорного образа. Из сказок хорошо известно, что Баба Яга не только охотится за маленькими детьми, чтобы их изжарить, съесть и покататься на обглоданных косточках, но и нередко помогает главному герою в благополучном свершении его нелегких подвигов. Читателя или слушателя постоянно преследует мысль, что в разных сказках речь идет о совершенно разных персонажах. Так оно и есть на самом деле! Просто в памяти поколений произошло расщепление образа матриархальной владычицы, которая изначально совмещала в себе черты воительницы, дарительницы и одновременно - похитительницы, душегубки и людоедки. Вспомним еще раз Великую Богиню Деви - раздвоившуюся на благостную Уму и вредоносную Кали, увешанную человеческими черепами. Местопребывание русской Бабы Яги тоже окружено частоколом с такими же человечьими черепами. Одновременно Баба Яга - сподвижница Богини Судьбы: ее основное занятие - прясть кудель и очерчивать будущее тем, кто завоюет ее благосклонность. На Севере про нее говорили так: "...Сидит огромная баба на печке и прядет; голова у нее, как бурак, титьки, как ведра, глаза, как солонки". Образ, безусловно, не слишком привлекательный, но никто ведь и не утверждает, что Великая Богиня была изящной красавицей? К тому же критерии и эталоны красоты в первобытном обществе были совершенно иные, нежели теперь. Это уже впоследствии образы Богинь - в особенности античных идеализировались не без помощи усердия поэтов, художников и скульпторов. В действительности те же античные Богини были как на подбор необузданные и кровожадные существа. И не только ревнивая Гера, методично преследовавшая многочисленных любовниц своего страстного супруга Зевса. Артемида безжалостно расстреляла из лука малолетних детей Ниобы, всех - до последнего грудного младенца. Богиня любви Афродита (Венера) унаследовала у своих прямой предшественницы - вавилонской Иштар не только сексуальную необузданность, но и мстительную кровожадность: разве не она довела до ужасающего исхода трагическую любовь Федры к своему пасынку Ипполиту? К живодерным упражнениям прибегал Аполлон в случае с фригийцем Марсием, вздумавшем состязаться с Солнцебогом в игре на флейте: с соперника также была живьем содрана кожа. А совоокая Афина-Паллада, которая сдирала кожу с поверженных врагов? Сладкозвучным и опоэтизированным считается прозвище Афины - Паллада. И мало кто вспоминает, что получено оно было на поле битвы, где беспощадная Дева-воительница живьем содрала кожу с гиганта Палласа (Палланта), за что и была присвоена Афине кажущаяся столь поэтичной эпиклеса (прозвище) Паллада. А перед тем, как уже упоминалось, Афина содрала кожу и с убитой Персеем по ее же наущению Горгоны Медусы и натянула трофей на свой щит горгонион - с головой поверженной соперницы посередине (рис.44). Впрочем, у и без того неприятной истории жизни Афины-Паллады была еще более неприятная и даже непристойная подоплека. По сообщениям одного из античных схолиастов, крылатый гигант Паллант был в действительности отцом Афины, а легенда о ее рождении из головы Зевса да еще в полном вооружении - позднейшая выдумка жрецов. В таком случае Паллада - как бы отчество Великой Богини-Девственницы. Неприятное же в подлинной биографии Афины заключается в том что отец Паллант намеревался вступить с собственной дочерью в кровосмесительную связь, за что, в конце концов, она безжалостно расквиталась с гигантом. (Обо всем этом можно прочесть у Роберта Грейвса в его обширном компендиуме "Мифы Древней Греции", содержащем уникальные подробности, отсутствующие в любых других изданиях). Но вернемся к русским делам. Если вещую Бабу Ягу ублажить - хотя бы ласковым словом - она становится доброй, принимает сторону главного героя, охотно ему помогает, предсказывая возможные неприятности и предвосхищая благополучный конец. У нее две сестры - одна мудрее другой. Все вместе они как раз опять-таки и есть три Пряхи, три Богини Судьбы, правда, вернее сказать, с приставкой "экс", то есть бывшие Богини. Один из результатов их "прядильной деятельности" - волшебный клубочек, символ всеобъемлющего и всепреодолевающего знания, который вручается сказочному герою и приводит его к искомой цели, оберегая от неверного шага. В некоторых преданиях, доживших до наших дней, сохранились намеки, позволяющие представлять Бабу Ягу как воительницу, богатырку и великаншу. В ее арсенале есть даже волшебный Огненный Щит, что палит во все стороны, устрашая врагов. Такой она в общем-то изображалась и на старинных русских лубках (рис.106), не испытавших влияния позднейших художественных интерпретаций. В данном плане образ русской демоницы во многом соответствует калевальской Лоухи, "редкозубой старухи" и одновременно предводительницы северного воинства. До конца ХV111 века иногда даже проводилась параллель между Бабой Ягой и древнеримской Беллоною - Богиней войны (bellum - "война") и одновременно властительницей Подземного мира. Впрочем, уже в Словаре Даля всё расставлено по своим местам. Здесь она именуется "злым духом под личиною безобразной старухи":
