Очень долгий путь (Из истории хирургии) - Яновская Минионна Исламовна (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Между тем бурный прогресс хирургической науки во многих странах связан с большими трудностями: современная хирургия с ее сложной аппаратурой и лекарствами становится все более дорогой, и расходы тяжелым бременем ложатся на плечи пациентов. Уж не потому ли некоторые ученые капиталистического мира считают дальнейшее развитие хирургии, как, впрочем, и других наук, бесперспективным?
С другой стороны, такие «сенсационные» операции, как пересадки сердца, приносят врачам не только мировую известность — они приносят им богатство. Факт, встревоживший души простых людей, настороживший их против возможных злоупотреблений.
Известны еще два судебных дела, связанных с именами хирургов, — американского — Дентона Кули и японского — Дзюро Вада.
Вот выдержки из статей трех журналистов.
«Штерн» (ФРГ): «Во время драки в Хьюстоне (штат Техас) был тяжело ранен 32-летний сварщик Клэренс Никс. Спустя две недели он скончался. В связи с этим возникло небывалое в мировой судебной практике дело. Прокуратура обвиняет в убийстве двух парней, нанесших Никсу роковой удар. Защитники же считают убийцами врачей, преждевременно удаливших у Никса сердце для пересадки другому человеку. Дело происходило следующим образом. После удара у Никса было установлено сотрясение мозга. Однако уже через шесть дней он был выписан из больницы. Не прошло и недели, как у него снова начались головные боли. Врачи определили кровоизлияние в мозг. Больного доставили в больницу св. Луки, где уже давно искали донора для находившегося при смерти Джона Стаквича. Этим донором и стал Никс, жизнь которого удавалось поддерживать только с помощью машин. Когда Никса сочли умершим, знаменитый хирург Кули… решился на операцию. Спустя полчаса сердце Никса начало биться в груди Стаквича. Но через семь дней Стаквич все же умер. Теперь адвокаты высказывают сомнение в том, что к моменту операции Никс был действительно мертв: ведь факт его смерти был установлен лишь врачами из операционной группы Кули».
«Комсомольская правда» (от собкора в Токио Е. Русакова):
«…Одна японская организация врачей обвинила Вада в убийстве двух человек, ставших объектом пересадки человеческого сердца, а другая организация — в нарушении основных прав человека. В течение многих месяцев органы японской прокуратуры вели следствие по делу Вада. После допросов, изучения 550 „вещественных доказательств“, включая пересаженное сердце (пациент скончался через 83 дня после операции), медицинские карты, кардиограммы и т. д., обвинение с Вада было снято „за недостатком доказательств преступления“. Не исключено, что и упомянутые организации, и японская пресса переусердствовали, меча громы и молнии. И все же, даже после этого длительного расследования, некоторые моменты операции Вада остались туманными… Печально, что на принятие решения Вада об операции, возможно, повлиял ажиотаж вокруг пересадок сердца. Трагично, что сомнения в целесообразности операции Вада не рассеялись».
«Неделя» (от собкора «Известий» в Лондоне М. Стуруа):
«…А пока вся печать, и научная, и популярная, разделилась на два лагеря. Одни считают, что эта операция (речь идет о первой в Англии и десятой в мире пересадке сердца. — М. Я.), как и все остальные, была преждевременной с медицинской точки зрения и неправомерной — с моральной. Другие возражают, ссылаясь на пример Блайберга и на необходимость риска. Показательно, что все крупнейшие научные журналы в Англии заняли критическую позицию. Правительство уже создало совет, в который вошли врачи, юристы и церковники. Ему поручено изучить все аспекты, связанные с трансплантацией человеческих органов и определением смерти. Этим же занимается Британская медицинская ассоциация.
А пока мне хочется закончить этот рассказ словами одного журналиста, который стоял вместе со мной у входа в Национальный госпиталь (в Национальном госпитале 3 мая 1968 года известный профессор хирургии Дональд Росс производил пересадку сердца. — М. Я.)… в прошлую пятницу:
— Триумф для хирургов — терзания для иммунологов, надежды для больных, утешение для здоровых. Но не дай бог, если спор об определении смерти будет мешать борьбе с ней!
Он был, конечно, прав…»
Общество свято верит в могущество хирургии, верит, как, быть может, ни в какую другую науку, — так ощутимы, так благодетельны, особенно за последние десятилетия, ее достижения. Но, как никакая другая наука, хирургия требует от своих служителей «ума холодных наблюдений». Здесь неуместна спешка, повышенные эмоции, ажиотаж, погоня за рекордами, приоритетом, славой. И не может быть никаких иных побудительных причин, кроме пользы, приносимой человеку.
Судебные обвинения, ставшие возможными в связи с «эрой пересадки сердца», могли навести тень на всю хирургию, лишить ее безграничного доверия людей, без которого существование ни одной из медицинских наук невозможно. Тень незаслуженную, обидную, но ведь в чем-то обоснованную!
Советский профессор Н. П. Синицын, один из пионеров пересадки сердца в эксперименте на животных, через полгода после начала кейптаунских событий, на страницах советской печати высказал свое мнение:
— Узнав о первой операции Барнарда, я подумал, что он владеет каким-то новым средством для подавления иммунологических противоречий между тканями донора и хозяином пересаженного сердца. Но Вашканский умер, и стало ясно, что такого средства у Барнарда нет. Вслед за Вашканским погибло еще семь оперированных больных. Так должны же хоть чему-нибудь учить неудачи? Разве не говорят они, что время лобовой атаки еще на наступило?..
Вернемся в Кейптаун, и это будет наше последнее возвращение в колыбель нашумевших событий. В мае 1970 года в больнице Хроте-Схюр умер третий пациент Барнарда — Питер Смит. Он прожил долго, столько же, сколько и Блайберг. И умер не потому, что новое сердце изменило ему. Сердце негритянки Эвелин Джэкобс не успело отторгнуться, оно даже выдержало три серьезные операции, которые сделали Смиту по поводу рака.
Сердце выдержало три операции, но, возможно, именно поэтому Смит и умер от рака? Реакция отторжения все время искусственно задерживалась комбинацией иммунодепрессантных средств, и механизм защиты против «чужих» белков вышел из строя. Раковые клетки — тоже «чужие»…
Некоторые ученые в поисках механизма образования злокачественных опухолей и средств их лечения пришли к выводу, что, по-видимому, лимфоциты играют большую роль в обороне организма против самого лютого своего врага — рака. Подавляя функцию и число лимфоцитов, можно сделать организм беззащитным против него. Получается порочный круг: чтобы добиться шансов хотя бы на временное приживление пересаженного сердца, можно увеличить шансы на заболевание раком, саркомой или лейкозом. Так что, при современном арсенале средств, способных воздействовать на биологическую несовместимость, гомотрансплантации сердца чреваты самыми неожиданными осложнениями.
Значит ли это, что науке придется навеки отказаться от замены органов? К счастью, нет. Последние достижения биологии и генетики, вероятно, откроют в будущем такой путь, при котором барьер несовместимости просто не будет приниматься в расчет: появится возможность создавать «запасные части» из клеток собственного организма. Об этом — несколько позже.
Итак, Смит тоже умер, и профессор Барнард вынужден был признаться, что «при нынешнем состоянии науки людям с пересаженным сердцем грозит медленное умирание от несовместимости тканей»…
А пересадки все продолжались.
В газетах запестрели коротенькие информации:
«Третья операция. Лондон. 25 сентября (1968 г.). В Лондоне вчера была произведена третья в Англии операция по пересадке печени. Представитель лондонского госпиталя „Кингз колледж“ отказался сообщить подробности о пациенте и доноре. Первая операция по пересадке печени была произведена в мае этого года. Пациент — женщина умерла через 11 недель. В июне второй пациент умер во время операции».
«Пересадка сердца. Париж, 29 апреля (1968 г.). Здесь объявлено, что 27 апреля в парижской больнице „Питие“ была произведена операция по пересадке сердца. Профессор Морис Меркадье, заведующий хирургическим отделением больницы „Питие“, сообщил представителям печати, что 66-летний шофер Кловес Роблен, которому было пересажено сердце, жив. Однако, добавил М. Меркадье, врачи предпочитают пока не высказываться относительно перспектив выздоровления больного, который находится после операции в тяжелом состоянии».
