Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Коломийцев Игорь Павлович (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Тобаские ханы, щеголявшие длинными косами, в которые они заплетали свои волосы, в IV веке держали в страхе всю Великую степь к северу от Китая. Но уже к середине столетия, ввиду внутренних распрей, власть тобасцев в Степи ослабела. Их начали теснить бывшие данники, и хан Шеигянь, которого некогда родная мать в ходе братоубийственной резни спрятала в свои шаровары, надеясь, что малыш не закричит, увел через провалы в Великой Китайской стене свое племя во внутренние районы китайской державы. Там они создали свою империю Тоба-Вэй, постепенно объединившую весь Северный Китай.
Кочевники тоба (тобасцы) отрезали свои длинные косы, оделись в китайские одежды, забыли свой язык и начали говорить по-китайски — словом, пошли тем же самоубийственным путем, которым следовали и несчастные хунну.
Между тем, в степях Монголии и Маньчжурии «свято место» отнюдь не пустовало, и на смену тоба пришло новое племя, получившее в китайских летописях название «жужань», или «жуань-жуань». Кто они такие и откуда пришли, китайцы, занятые в это время своими собственными проблемами, не знали. Большинство древних исторических хроник этой страны: «Суншу», «Ляншу» и «Няньшу» считали их родственниками хунну, но это может служить лишь указанием на внешнюю схожесть обоих племен. По легенде, народ жужаней возник как горстка храбрецов, собравшаяся в Степи вокруг некоего Мугулюя, бывшего сяньбийского раба, бежавшего на вольный Север. В плену первопредок одичал, забыл свое имя и семью, зарос волосами до самых бровей, за что и получил насмешливое прозвище — Мугулюй, что значило «плешивый». Китайцы, впрочем, считали похожими на косматых обезьян всех людей европейского антропологического склада, у которых обильно росли бороды на лицах. Поэтому волосатость пращура жужаньского этноса, равно как и сведения о родстве с хунну вполне можно отнести к намекам на европеоидный облик представителей этого племени. Однако язык жуань-жуаней, насколько о нем знают ученые, ничего общего с местными наречиями не имел, равным образом не походил на речь китайцев, хунну и прочих северных варваров.
В конце IV века жуань-жуани, как и другие кочевники Степи, потерпели поражение от могущественного императора Северного Китая Тобо Гуя, основателя державы Тобо Вэй. Правящие в ней осевшие на землю бывшие степняки — тоба и сяньби уже с 495-го года специальным указом императора лишились права на ношение кос, чтобы не выделяться среди подданных. Длинные волосы срезали с не меньшим остервенением, чем боярские бороды в России при Петре, и потомки кочевников будут щеголять модными китайскими прическами.
Впрочем, торжество Северного Китая над прилегающей Степью было недолгим. Уже в 402-м году во главе жужаньской орды встал энергичный и умный вождь Шелунь (в монгольской транскрипции Жалун), по прозвищу Дэудай, что значит — «стреляющий на скаку из лука». В отличие от прочих своих предшественников — степных императоров, носивших, по традиции, идущей еще от хунну, титул «шаньюй», он стал называть себя каганом (или хаканом).
Много позже этот царский титул настолько широко распространился по всему Востоку, что даже первые властители Русского государства, например Ярослав Мудрый и Владимир Мономах, в реальности величались не «князьями», как принято преподавать в отечественной средней школе на уроках истории, а Русскими каганами{195}.
«Стреляющему на скаку из лука» удалось создать мощное государство, распространившее при его преемниках свое влияние на всю восточную часть Великой степи: от Байкала на Севере до Тибетского высокогорья на Юге и от пределов Корейского полуострова до восточных оазисов Средней Азии. Он покорил многочисленные телеские племена (предков современных уйгуров) и подчинил хунну, бежавших на запад от гнева этнических китайцев.
Относительно уровня развития жужаньской орды мнения специалистов резко разделились. Одни считают, что это было весьма примитивное сообщество — не имеющее культурных традиций и использующее для ведения счета овечий помет. Такую оценку жуань-жуаням дает, к примеру, Гумилев{56}. Другие ученые утверждают, что у жужаней была не только письменность, но и собственные города, высокоразвитые ремесла. Но все отмечают особую жестокость жужаньских владык по отношению к покоренным народам.
Говорят, что знаменитая восточная легенда о лишенных памяти рабах-манкуртах — своего рода «азиатских зомби» — сложилась именно в ту пору, когда жуань-жуани господствовали в северокитайских степях. К тому же жрецы у этого народа пользовались особым влиянием, и по свидетельствам современников, широко практиковали вредоносную магию. Поэтому обычай превращения рабов в манкуртов при помощи специального обряда и некой волшебной шкуры приписывают непосредственно колдунам данного племени.
В любом случае, этим кочевникам удалось создать государство, нещадно эксплуатирующее покорившиеся соседние народы и промышлявшее грабежом северных китайских провинций. Очевидно, что сами жужани полагали своим уделом не труд, а лишь войну и набеги.
Многочисленные телеские племена, а их насчитывалось в степи до 100 тысяч кибиток, были мирными скотоводами и одновременно «дойной коровой» жужаньской орды. Они воспринимались более агрессивными соседями в качестве рабов и были обязаны поставлять продукты своего животноводческого хозяйства хозяевам — жужаням в требуемом ими количестве.
Вторгшись в восточную часть Средней Азии (Турфанскую долину и земли на Запад от нее) жуань-жуани обложили жителей княжества Гаочан, знаменитых землевладельцев — выходцев из Китая, натуральным налогом, и получали хлеб, ткани, фрукты, овощи. Здесь же, в Средней Азии, жужани разгромили какие-то тюркоязычные племена, вполне возможно, осколки гуннской державы Аттилы, бежавшие на Восток. По крайней мере, одно из таких племен — тот самый род Ашина, ведущий свое начало от волчицы и искалеченного царевича, — они переселили в горы Алтая и заставили добывать и плавить так необходимое воинственной орде железо.
Походы в Китай с целью, в первую очередь, грабежа и захвата пленных, проходили с переменным успехом. Иногда, как, например в 424 году при кагане Датане, 60-тысячной жуань-жуанской армии удалось безнаказанно разорить почти все северные провинции и взять штурмом загородный дворец китайского императора. В другие годы Поднебесной случалось без труда отражать эти набеги еще на дальних подступах. Впрочем, ответные карательные экспедиции практически ничего не давали: степняки, пользуясь преимуществом в скорости, уходили от столкновения с многочисленной китайской армией, рассеивались по долинам, отсиживались в укромных горных ущельях.
487-й год ознаменовался небывалой засухой и голодом. Вдобавок к этим несчастьям в Степь пришла эпидемия. Жужаньский каган Доулунь, человек чрезвычайно жестокий и решительный, видел только один выход из положения — грабительский поход в Поднебесную. Но обстановка оказалась уж очень неподходящей — китайская армия была приведена в боевую готовность и сама собиралась выступить с карательной экспедицией на Север. Поэтому в каганате начались разногласия, и часть знати выступила против кагана{56}.
Воспользовавшись внутренней распрей жужаней, многочисленные телеские племена, давно тяготившиеся зависимостью от орды, бросили свои родные кочевья и устремились на Запад — подальше от ненавистных поработителей. В долинах Иртыша старейшина телесцев Афучжило провозгласил себя «Великим сыном неба», чем поставил себя на равную ногу с жужаньским каганом. Это означало открытое объявление войны, и она началась. К тому же новоявленное государство поспешило заключить союз с китайской державой Тоба-Вэй против общего врага.
В 490 году огромное китайское войско вторглось в Степь и, хотя этот поход особых лавров его организаторам не принес, власть кагана Доулуня оказалась подорвана, и в 492 году он был убит мятежной знатью своего племени.
Телесцы, откочевав на Запад, к Иртышу, создали свое независимое государство, получившее у соседей название Гаогюй, что означает по-китайски — «высокая телега». Дело в том, что кибитки кочевников этого племени имели очень большие колеса. Отсюда и прозвище. Новая держава тут же была разделена на две части. Северной руководил непосредственно «Великий император» Афучжило, а южной — его сын, «Наследный государь».
