В Флибустьерском дальнем море - Волков Алексей Алексеевич (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Моя секретарша была налегке. Я не стал ее спрашивать, где и когда она бросила обе сумки, свою и вещевую. Все равно не будешь возвращаться и искать, да и продукты для нас были намного ценнее, чем одежда, а про коньяк я уже и не говорю.
- А ведь ты спасла мне жизнь. - Я вдруг вспомнил, как Ленка налетела на мужика с саблей. - Это дело надо отметить.
Я привычно открыл одну из бутылок, налил в стаканчик и протянул его девушке.
- Когда? Ты шутишь! - изумилась Ленка. Похоже, все подробности сумасшедшего бегства вылетели у нее из головы.
Пришлось ей вкратце напомнить. Разумеется, при этом я не стал распространяться о ступоре, в который впал при виде приближающейся смерти. Напротив, я мужественно готовился встретить вооруженного до зубов бандита и, возможно, сумел бы одолеть его.
Но, безбожно привирая и приукрашивая, я прекрасно сознавал, что на деле из меня не получится и самого никудышного вояки, и я не смогу защитить не только оказавшуюся со мной девушку, но и самого себя. Мое главное оружие - ноги. Я же не Кабанов. Он привычен к подобным вещам, успел повоевать, ему и карты в руки. Те, которые с голыми бабами.
Но шутки - шутками, а я бы дорого дал, чтобы Кабан сейчас был с нами. Но только жив ли он? Может, по иронии судьбы убит первым же залпом, и не помогло ему все умение? А может, и нет. Крадется сейчас по лесу да щелкает потихоньку всех встречных и поперечных.
Честное слово, если бы я верил в Бога, то стал бы молился, чтобы Кабан вдруг вышел бы сюда к нам, или бы мы нашли его! Да только где он сейчас?
21. ИЗ ДНЕВНИКА КАБАНОВА
...Я хорошо помню застывший на якоре фрегат, английский флаг на мачте, сноровисто передвигающихся по реям матросов в диковинных костюмах, две орудийные палубы и на них девятнадцать направленных в нашу сторону пушек...
Мы стояли на правом фланге толпы. Члены совета, я, свита Лудицкого, еще несколько человек из тех, кто желает быть поближе к любому начальству... Каждый из нас старался невольно выдвинуться вперед, будто брать на борт станут только передних, а прочих оставят на произвол судьбы.
Что касается меня, то я не испытывал ни малейшего желания оказаться на этом парусном корыте. Лучше на "Некрасове". Качает поменьше, а о комфорте и не говорю. Но мне было очень интересно, откуда взялись эти парусные могикане, и я стоял вместе со всеми, покуривал, ждал, что будет дальше.
А дальше последовал бортовой залп, и сразу же послышались крики и стоны раненных людей.
Я мгновенно понял, что игра ведется всерьез. Вдаваться в причины нападения не было времени, как и задумываться, почему оно производится при помощи музейной рухляди. Пара пулеметов при сноровистых пулеметчиках уложили бы нас всех куда вернее, чем эта: с позволения сказать, артиллерия. Но не ломать же было в тот момент над этим голову?
Били картечью. Я не слыхал, чтобы подобное еще практиковалось, но что это именно картечь, сомнений не было никаких. Вряд ли у них имелись хорошие прицелы, да и пушки не блистали совершенством, но мы стояли плечом к плечу вдоль кромки прибоя, и первым же залпом убило очень многих.
Нас, стоящих на правом фланге, даже не зацепило. Картечь ударила левее в самую гущу толпы. Ждать продолжения, стоя на открытом месте, было глупо, а спрятаться на песчаном пляже невозможно. Оставалось единственное - скрыться в лесу, туда уже вразнобой бежали многие, точно в одиночку легче спастись от вооруженных бандитов. Еще мгновение - и в бегство бросились бы все вокруг меня, и я, опережая их порыв, гаркнул:
- Не разбегаться! Всем держаться вместе! Не отставать!
Ввпрочем, последнее предупреждение для перепуганных людей было излишним.
Растерянные и ничего не понимающие люди с готовностью выполнили мою команду. Они побежали все равно - вряд ли нашлась бы сила, способная удержать их на месте, - но сейчас мы хоть бежали в одну сторону, и в лес вломились компактной группой.
Углубляться в чащу мне не хотелось. Бывают ситуации, когда в отступлении нет ничего позорного. Глупо умирать, не имея возможности ответить противнику хоть чем-то, но перед пробежкой неплохо осмотреться: стоит ли вообще бежать, а если стоит, то куда.
- Стоять! - гаркнул я на первой же полянке, и остановился.
Все недоуменно остановились, и я поспешил объяснить дальнейшие действия, говоря громко и четко, чтобы дошло до всех:
- Надо узнать, что случилось. Если понадобится, отойти дальше в лес успеем всегда. Запомните: не разлучаться ни в коем случае! В одиночку не выжить! Всем ждать меня здесь. Я на берег, посмотрю, что там. За старшего остается Ившин.
Во время краткого монолога я обвел взглядом тех, кто последовал за мной.
На поляне нас оказалось около сорока человек - пересчитывать было некогда. Лудицкий, Рдецкий, Грумов, Панаев, несколько моих ребят и незнакомых мне мужчин, с десяток женщин и четверо детей. Из моих "подчиненных" тут были шестеро: Слава с Колей, Генка Грушевский, Жора и двое, кого я знал лишь по фамилиям Губарев и Зарецкий. Семь стволов, или четверть имевшихся перед этим сил.
Назначив Колю старшим, я не стал медлить и побежал обратно. Причины нападения меня по-прежнему не интересовали. Какими бы они ни были, на их осмысление требовалось время и хоть какие-то дополнительные факты. Размышления хороши в тиши кабинетов, нам же требовалось действовать, предупреждать следующий ход противника и, в зависимости от обстоятельств, сопротивляться или отступать. Прочее придется оставить на потом - если это "потом" когда-нибудь наступит.
Мы мало отдалились от берега, и вернулся я очень быстро. Сбавил шаг, пригнулся и осторожно выглянул из-за какой-то пальмы.
Пляж был усеян телами. Кое-кто еще шевелился, пытался встать... У меня дрогнуло сердце от жалости, и от того, что помочь я ничем не мог, да и не имел такого права. На поляне меня ждали доверившиеся мне люди, в том числе женщины и дети, и я был обязан попытаться спасти хотя бы их.
Вдали от берега вплотную к "Некрасову" виднелись пиратские корабли, и судьба нашего лайнера была безнадежной. Стрелявший по нам фрегат все еще стоял на якоре, но от него к пляжу торопливо двигались четыре заполненные до отказа шлюпки.
