«Священная Римская империя»: притязания и действительность - Колесницкий Николай Филиппович (серия книг txt) 📗

Не менее широкие права были пожалованы Фридрихом II и его сыном Генрихом всем немецким князьям по так называемой Вормской конституции (1231 -1232). Король и император отказывались в пользу князей от всякой юрисдикции в пределах их территорий [89]. В угоду крупным феодалам в королевские города запрещалось принимать беглых и осужденных людей этих господ и «пфальцбюргеров» (людей, не имевших постоянного места жительства в городе и обладавших собственностью за его пределами). В то же время юрисдикция имперских городов строго ограничивалась пределами городской черты. Проживающие в них люди других господ должны были выполнять в их пользу обычные повинности. Привилегия подтверждала за князьями право на бурговую, градостроительную, рыночную и монетную регалии. Король обязывался не учреждать на территории, принадлежащей к судебному округу какого-либо князя, монетные дворы.

В другом законодательном акте под характерным названием «Эдикт против городских коммун» (1231-1232) содержались строгие предписания против создания каких-либо объединений горожан без согласия на то их господ – городских сеньоров. Все выданные ранее королевские привилегии городам считались недействительными, если они противоречили этому постановлению [90]. Таким образом, в Германии запрещались все формы городского самоуправления и всякие корпорации горожан, в том числе и ремесленные цехи, так распространенные в те времена в городах Европы. Следует сказать, что жестокое и нелепое постановление не было проведено в жизнь. Но оно как нельзя лучше характеризует направление королевской политики в Германии. Если в других странах королевская власть сосредоточивала в своих руках прерогативы, позволявшие ей подчинить государственной юрисдикции все слои населения, и прежде всего горожан, то в Германии, наоборот, король закреплял эти прерогативы за князьями, помогая им укрепить свое территориальное господство.

Для феодальной монархии, боровшейся с сепаратизмом знати, города являлись естественными союзниками. Известно, что Капетинги победили феодальную знать в значительной степени благодаря поддержке городов. Короли Кастилии держали в узде магнатов, опираясь на военную помощь городских коммун. Английская монархия подчинила своему господству все города страны, не дав возможности превратиться им в коммуны, и, тем более, не допустив господства над ними баронов. В Германии, где в XI-XII вв. явно намечался политический союз между королевской властью и городами для общей борьбы с феодальной знатью, в XIII в. сама королевская власть перечеркнула результаты этой политики и отдала земские города на полный произвол князей. Такова была плата за поддержку князьями императорской политики в Италии. Позже, в пору острых конфликтов с князьями, Фридрих II пытался улучшить свои отношения с немецкими городами, давая им кассированные им же привилегии, но это не могло уже помочь делу, князья прочно укрепили свое положение.

Политика императора, рассчитанная на то, чтобы сохранить спокойствие в Германии ценой любых уступок князьям, вызвала в стране оппозицию. И как ни странно, эту антикняжескую оппозицию возглавил сын императора – король Генрих. Главной силой антикняжеского движения были города. Выступление было поддержано и некоторыми магнатами, преследовавшими корыстные цели – свести счеты со своими противниками. Эта борьба переплеталась с массовым еретическим движением в рейнских городах, которое жестоко подавлялось церковью, поощряемой антиеретическим законодательством Фридриха II. Как можно судить по действиям Генриха, он возглавил оппозицию в Германии не для того, чтобы коренным образом изменить курс государственной политики, а только для того, чтобы укрепить свое положение и избавиться от отцовской опеки. Но события заставили молодого короля пойти дальше и искать себе союзников среди всех врагов императора, в том числе и в Италии. Видимо, советники Генриха преследовали при этом далеко идущие цели. После смерти Энгельберта Кельнского Генрих начал править самостоятельно, и сразу обнаружились его расхождения с отцом. Дело касалось отношений с отдельными князьями – австрийским герцогом, наследство которого должно было перейти к Генриху (его жена являлась сестрой бездетного герцога Фридриха Сварливого), королем Чехии и герцогом Вельфом. Генрих, вопреки воле отца, пытался развестись со своей женой, что должно было привести к потере права на наследование Австрии, вступал в конфликты с другими князьями. Он не оказывал поддержки князьям для подавления широко развернувшегося движения в рейнских городах, а, наоборот, поддерживал города, чем вызвал резкое недовольство императора. Затем он открыто выступил против своего отца и начал вербовать союзников. Из германской знати только немногие оказали ему поддержку – некоторые епископы и светские феодалы Швабии и швабские министериалы. Зато союзником Генриха стала Ломбардская лига, обещавшая предпринять совместные с ним действия. Заговор был легко подавлен Фридрихом II при поддержке немецких князей. Генрих попал в заключение к отцу и так и не вышел на свободу до самой смерти (1242).

Император вознаградил германских князей новыми уступками. В свою очередь собрание князей в Вормсе в 1235 г. поддержало просьбу Фридриха II предпринять военный поход против ломбардских городов. Именно ради этого император шел на всевозможные уступки князьям.

Интересам господства над Италией была подчинена и вся внешняя политика Фридриха II. Традиционная приверженность Штауфенов союзу с Капетингами хотя и не была нарушена, однако император стремился всячески улучшить отношения с Англией. После смерти Оттона IV и устранения династических притязаний Вельфов не оставалось причин для сохранения напряженных отношений с Англией. Наоборот, в условиях активизации французской политики в смешанных имперско-французских областях, император был заинтересован в возможных союзниках против «французской экспансии». И наиболее естественным союзником могла быть Англия, имевшая территориальные споры с Францией. Вот почему Фридрих II стремился установить династические связи с Плантагенетами. Вначале был проект женитьбы наследника (Генриха) на сестре английского короля. Но император нашел лучшим оставить английскую принцессу для самого себя.

Сближение с Англией не помешало, однако, сохранять вполне лояльные отношения с Францией. При жизни Филиппа II Августа, которому Фридрих II был так обязан в своем укреплении на германском престоле, эти отношения были даже дружественными. В последующее время, хотя союз формально и не был нарушен, временами возникали конфликтные ситуации, которые старался разрядить сам Фридрих II, нуждавшийся в поддержке французского короля в своих постоянных схватках с курией.

В 1223 г. был заключен германо-французский договор, подтверждавший прежние союзные отношения. Стороны взаимно обязались не принимать в пределах своих государств опальных и преследуемых лиц и не оказывать им никакого содействия. Император обещал французскому королю не заключать союза с Англией и не допускать, чтобы в союзные отношения с английским королем вступали его вассалы и подданные. Следует сказать, что первая часть соглашения могла быть легко нарушена, так как в ряде пограничных областей существовали запутанные вассально-ленные связи: многие вассалы императора были одновременно и вассалами французского короля, и не принимать их в пределах своих государств было просто невозможно. В этот период французская сторона стремилась к более тесному династическому союзу, направленному против Англии. Французский двор добивался заключения династического брака – выдачи замуж за Генриха принцессы из семейства Капетингов. Однако Фридрих II и его союзник папа Гонорий III отклонили предлагаемый династический альянс. Императора больше устраивало такое положение, когда оставалась возможность лавировать между враждовавшими государствами. При этом он не допускал ничего такого, что могло бы бросить тень на союзные отношения с Францией. Когда в правление Бланки Кастильской был организован антидинастический заговор, Фридрих II старался помочь регентше в нормализации положения, отвращая имперских князей от поддержки мятежной французской знати. В свою очередь и французский двор занял весьма лояльную позицию в отношении императора в развернувшейся борьбе его с папством.