Крупнейшие шпионы мира - Уайтон Чарльз (книги онлайн полные .TXT) 📗
В последующие две недели в эфир один за другим выходили другие передатчики, использующие те же самые пятизначные группы чисел. И всем им отвечала Москва. В абвере все эти станции окрестили «Die Rote Kapelle», что в переводе означает «Красная капелла».
В начале июля еще один передатчик присоединился к этому оркестру в эфире. Его передачи были неровными, прерывающимися. Создавалось впечатление, что работал любитель. И этот передатчик использовал совсем другой код. Ему также ответила та же станция в Москве, и когда специалисты абвера запеленговали станцию, оказалось, что передатчик этот находится В САМОМ ЦЕНТРЕ БЕРЛИНА.
Сети «Большого шефа», включая и берлинскую, докладывали ныне «Центру», располагавшемуся в ГРУ, в Москве.
Известие об обнаруженной советской шпионской сети быстро достигло ушей главы абвера адмирала Вильгельма Канариса. Его соперник Гейдрих, возглавлявший службу безопасности Третьего рейха, также узнал об этом. А через несколько дней о «Красной капелле» знал уже и сам Гитлер. Фюрер был разгневан, особенно тем фактом, что шпионы действуют в самом Берлине. Абверу и СД в оккупированных странах Западной Европы, так же, как и гестапо в Германии, было приказано любой ценой выйти на след «Красной капеллы».
За несколько первых месяцев советско-нацистской войны «Красная капелла» передала в Москву несколько сотен сообщений. Почти все они были подписаны псевдонимами Треппера или Сукулова – «Гильберт» и «Кент». Многие из этих сообщений, которые спустя много месяцев были, наконец, расшифрованы немцами, содержали совершенно секретную информацию, которая включала в себя следующее:
1. Стратегические планы германского верховного командования (ОКW), включая цели и задачи наступлений трех главных армейских группировок вермахта – группы «Север» фон Либа, группы «Центр» фон Бока и группы «Юг» фон Рундштедта.
2. Оперативные планы люфтваффе, включая цели для бомбардировки.
3. Расположение топливных хранилищ на территории Третьего рейха и оккупированной Европы.
4. Местонахождение Гитлера и точное расположение его различных полевых штаб-квартир.
5. Сообщения о растущих трениях между Гитлером и армейской верхушкой.
Кроме того, шпионские сети снабжали Москву обширной информацией об обстановке во всех оккупированных странах Западной Европы, о Швейцарии и ее мобилизационных планах, и даже о Ватикане. (Этой информацией снабжала Треппера одна из эмигрантских групп, поддерживавшая тесные связи с кардиналом – архиепископом Парижа.)
Вся система в целом работала как некое огромное международное агентство новостей. Московский руководитель мог послать Трепперу срочное сообщения, требуя: «Выясните, находится ли генерал Гудериан на Восточном фронте. Ушла ли 7-я танковая дивизия из Франции и где она?» Организация Треппера могла дать ответы практически на все вопросы и столь же быстро, как это мог сделать журналист-международник в довоенное время.
Ночь за ночью и день за днем пеленгационные станции абвера ловили зашифрованные пятизначные сигналы, однако самые опытные немецкие шифровальщики не могли разгадать советский шифр.
В первые несколько недель советско-германской войны меньше всего информации поступало из Берлина. Это объяснялось тем, что в момент нападения Гитлера на Советский Союз подготовительные мероприятия «Эрдберга» и Кобулова были далеки от завершения. Не было в Берлине и профессионала из ГРУ, способного возглавить сеть, как не было и опытного радиста для работы с передатчиком.
В Берлине было несколько русских шпионов-любителей, работавших под руководством двух высокопоставленных служащих нацистских министерств – Арвида Харнака и Харро Шульце-Бойзена. Харнак происходил из известной германской семьи. Будучи в ранней молодости настроенным ультранационалистически, он к тридцати годам стал марксистом. В 1927 году, получив стипендию Ротшильда, он отправляется в Соединенные Штаты, где встречает свою будущую жену Милдред Фиш, студентку литературного отделения, исповедовавшую весьма левые взгляды. Поворотным моментом в его жизни стало начало тридцатых годов, когда он совершил познавательный тур в Советский Союз. Он встречался с друзьями Зорге Куусиненом и Пятницким и после беседы с ними согласился стать агентом Коминтерна в Германии. Харнак был высокопоставленный германский чиновник, принадлежавший к высшему классу, и как убежденный коммунист он отверг все предложения о плате. Когда в 1933 году нацисты пришли к власти, Харнак сумел превратить свою работу на Коминтерн в священный патриотический долг в великой борьбе за антинацистское, левое будущее Германии.
В этот момент он получил пост в министерстве экономики Третьего рейха, где стал отвечать за американские и русские дела. Он стремительно поднимался по служебной лестнице и вскоре стал одной из самых заметных фигур в министерстве. Когда после подписания в августе 1939 года пакта Молотова – Риббентропа наступил период советско-германского экономического сотрудничества, Харнака послали в Россию в качестве одного из руководителей германской торговой делегации. В Москве он возобновил свои личные дружеские отношения с лидерами Коминтерна, и когда в конце 1940 года ГРУ и ГБ начали готовиться к войне, Харнак почти автоматически становится одним из ключевых советских агентов в Германии.
Другой руководитель берлинской группы, офицер люфтваффе Харро Шульце-Бойзен был полной противоположностью Харнаку. Происходивший из консервативной монархической семьи, самым ярким представителем которой был адмирал фонТирпиц Шульце-Бойзен уже в семнадцатилетнем возрасте был убежденным традиционалистом. «Шубо», как звали его друзья, в своих взглядах упорно шел влево, пока тревожные дни уличных боев, случившихся накануне взятия власти нацистами, не вынудили Харро отказаться от любых крайних воззрений – как левых, так и правых. Он стал писать статьи для прогрессивного еженедельника, и за одну из этих статей гестапо его арестовало и крепко избило. И когда Харро вышел из тюрьмы, он был ярым антинацистом.
С помощью могущественных друзей семьи он без труда стал офицером-курсантом в люфтваффе, а вскоре его направляют в колледж военно-воздушных сил, где он приобретает квалификацию офицера разведки. В это время он встречает очаровательную, жизнерадостную и романтически настроенную Либертас Гааз-Хейе, внучатую племянницу принца Филиппа зу Эуленберга. Среди близких друзей семьи девушки значился и маршал Геринг. В 1936 году молодые люди поженились, и с помощью родственников жены будущее молодого офицера в геринговской люфтваффе было обеспечено.
Где-то в это же время «Шубо» выходит на связь с подпольной коммунистической группой, состоявшей из представителей высшего общества Германии и не связанной со старой Германской коммунистической партией (КПГ). Был ли «Шубо» когда-либо убежденным коммунистом – вопрос открытый, однако он был одним из настроенных резко антинацистски либеральных радикалов тридцатых годов, из рядов которых вышло множество людей, завербованных советскими шпионскими службами. В 1937 году Харро уже снабжал информацией человека из ГРУ, с которым встречался в Берлине, а в годы испанской гражданской войны он стал основным источником информации о пресловутом нацистском «легионе Кондор». Когда в 1939 году Германия вступила в войну, «Шубо» глубоко окунулся в подпольную деятельность, поскольку лишь в Советском Союзе видел единственную возможность спасения от нацизма.
На «Александра Эрдберга» произвела большое впечатление неординарная личность «Шубо», в котором он сумел разглядеть будущего лидера подпольной группы. Именно «Эрдберг» предоставил «Шубо» возможность выхода в эфир и выделил запасной выход на радиопередатчик весной 1941 года, пока сам он обучал Харнака шифровальному делу.
И если с передатчиком «Шубо» обращался как любитель, то в собственно разведке он таковым не был. Шульце-Бойзен, занимавший пост офицера контрразведки в министерстве авиации, имел доступ к совершенно секретной информации, касавшейся не только своего ведомства, но и всей немецкой армии.
