Самураи. Военная история - Тернбулл Стивен (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

От бедствий, постигших принцев, спустимся теперь к самым низам социальной лестницы. До сих пор японский крестьянин почти не упоминался в нашей истории, но, как только на смену XIV пришел XV век, именно это презренное сословие потребовало нашего внимания в первую очередь. Вся жизнь крестьянина-земледельца проходила на фоне постоянной войны, в которой он принимал мало участия. По мере того как в период борьбы Северного и Южного Дворов война становилась занятием все более и более профессиональным, сама идея «самурая-земледельца» отошла в прошлое. Самурай, по крайней мере самурай высокого ранга, только воевал, а крестьянин низкого ранга только возделывал землю. Между этими двумя крайностями была широкая и размытая прослойка мелких землевладельцев, которым, когда они не участвовали в походах, приходилось самим обрабатывать свои земли из чисто экономической необходимости. Более зажиточные крестьяне вполне могли быть богаче живших по-соседству дзи – самураев, как назывались эти мелкие землевладельцы, и они не прочь были взяться за оружие. В то время статус самурая не был строго регламентирован, и возможности продвижения вверх по социальной лестнице были у каждого, кто имел достаточно воли и способностей, чтобы их использовать.

Положение японского крестьянина в какой-то мере было довольно любопытным. В отличие от его собрата в Европе того времени бесконечные, казалось бы, войны, оставлявшие полосы опустошения поперек его рисовых полей, очень мало его затрагивали. Прежде всего, поскольку все это были гражданские войны, армии не представляли для него непосредственной угрозы. Гражданское население редко подвергалось грабежу и насилию, а если ветхую крестьянскую хижину случайно сжигали, ее нетрудно было восстановить. Единственную опасность – в случае, когда урожай затаптывали или крали – представлял голод. Сам по себе крестьянин мало что значил для самурая, гордо проезжавшего мимо, чтобы поучаствовать в очередном бессмысленном сражении. Если крестьянин чего и боялся, то не бедствий войны, а мора, голода и сборщиков налогов, которые в период правления Асикага, как известно, забирали до 70% того, что он производил.

В начале XV века гусеница зашевелилась в своем коконе. До этого японская история никаких крестьянских восстаний не знала, и вдруг люди, в течение многих столетий бывшие кроткими как овечки, словно полностью переменились. Благодаря организаторским способностям дзи-самураев народное возмущение получило выражение в создании союзов взаимной защиты – икки. Очень скоро икки попытались донести свои скорби и требования до средоточия власти, как это прежде делали монахи-воины, и последовал целый ряд «крестьян-ских восстаний».

Вервые икки появились в последние годы Войны Дворов, однако жители Киото впервые испытали ярость толпы не ранее 1428 г. В этом году произошло мощное восстание, вызванное рядом указов, касавшихся положения крестьян. Оно как бы стало сигналом для недовольных народных масс, и волна крестьянских восстаний прокатилась по всей стране. В 1441 г. Киото пережил самое мощное из этих восстаний, которое, в отличие от выступления 1428 г., было тщательно спланировано за несколько месяцев до начала. Крестьяне удачно выбрали время и двинулись на Киото, когда самураи бакуфу Асикага воевали далеко от столицы, в провинции Харима. 15 сентября икки сосредоточились на подступах к городу, где между ними и самураями из клана Кёгоку произошла жаркая стычка. Икки потеряли 10 человек, их противники – 53. Четыре дня спустя толпа начала грабить и жечь пригороды Киото, а 21 сентября тысячи людей икки вошли в город, захватили стратегически важные здания и блокировали дороги. Горожанам, должно быть, показалось, что мир сошел с ума. За два дня Киото был полностью отрезан от внешнего мира. Хроники того времени, вроде следующей, описывающей события в районе Тодзи в Киото, звучат как военные донесения: Икки с востока, от дороги, что спускается от Тоба и Киссонин, заняли Тодзи. Их было около двух или трех тысяч. В тот же день икки Тамба-гути вошли в Иманисиномия примерно с тысячей человек... Они окружили город лагерями. Каждый день они совершают набеги на центр города.

Главным объектом нападений икки были владельцы ломбардов и ростовщики, поскольку они прежде всего стремились добиться погашения тяжелых долгов. Но ярость толпы на этом не успокоилась, и после недели беспорядочных грабежей бакуфу было вынуждено издать указ об отмене задолженностей. Успех мятежа 1441 г. привел к установлению определенного стереотипа действий: икки возвращались в Киото в 1447, 1451, 1457 и 1461 гг. Хотя ни одно из этих вторжений нельзя сравнить с восстанием 1441 г., масштабы некоторых из них были внушительны. Во время беспорядков 1457 г. произошла настоящая битва между членами союзов икки и самураями – наемниками, которых наняли ростовщики. Икки успешно разгромили наемников, а затем атаковали силы бакуфу из 800 самураев и изрядно их потрепали.

Для недовольного крестьянина оставался еще один путь, кроме мятежа – бегство и поступление на военную службу. Местные магнаты всегда нуждались в солдатах, а гибкая организация их армий позволяла крестьянину без труда завербоваться. Все, что ему требовалось, это оружие и доспехи. В то время эти предметы было нетрудно достать, принимая во внимание количество убитых и раненых по всей Японии самураев. Шанс получить награду был невелик, поскольку получение награды все больше и больше зависело от рапорта гун-ту сё, но всегда было чего пограбить. Хороший военачальник мог успешно использовать этих крестьян – солдат, которых называли асигару, что буквально означает «легкие ноги». К тому же они были весьма «легки на руку», что создавало серьезные дисциплинарные проблемы.

Появление икки и асигару были первыми проявлениями процесса, который японские историки называли гэкокудзё (когда подлые подавляют благородных, низшие – высших) и который достиг апогея примерно пятьдесят лет спустя, когда старые традиционные военные кланы были низвергнуты их собственными вассалами или даже икки. В 1460-х гг. благородные, впрочем, были слишком заняты выкапыванием собственной могилы, и им некогда было думать о подлых, поскольку в 1467 г. началась гражданская война Онин, самая опустошительная и разрушительная из всех самурайских войн.