Летопись Аляски - Марков Сергей Николаевич (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Именно Гончаренко напечатал в своей газете «Свобода» стихотворение Огарева. Стоит отметить, что в «Аляска геральд» печатались образцы народного творчества индейцев и эскимосов бывшей Русской Америки. На глазах редактора «Аляска геральд» калифорнийский книжник Губерт Банкрофт совершил свой научный подвиг, собрав огромные материалы по истории Тихого океана, – все, что было написано о нем в мировой литературе. Банкрофт пользовался редкими источниками об Аляске, о времени русского владычества на северо-западном берегу Америки.
Книжное и летописное собрание Г.-Г. Банкрофта, в котором находятся редчайшие документы по истории бывших российских владений в Северной Америке, хранится в городе Беркли близ Сан-Франциско.
На памяти Гончаренко началась и проходила великая работа Лютера Бернбанка на берегах Русской реки.
На Русской реке в те годы селились «икарийцы», основатели коммуны «Икария Сперанца» в Блюксомском Рандже. Гончаренко жил в Сан-Франциско и следил за событиями на Аляске в то время, когда близ Новоархангельска была открыта первая жила в Серебренниковской бухте. Потом старатель Кормак, живший среди аляскинских индейцев, женатый на индианке, узнал от ее родичей о золотых россыпях Бонанцы и застолбил их для себя. Так был открыт знаменитый Клондайк. Туда, на Клондайк, шли тысячи людей из Сан-Франциско – через Михайловский редут вверх по Юкону или через знаменитый Чилькатский перевал. Сюда на лодке «Юконская красавица» через пороги Белой Лошади пришел и молодой Джек Лондон.
В 1897 году на пароходе «Портланд» с Аляски только в один Сиэтл было доставлено золота на один миллион долларов. В Сан-Франциско привезли золотой груз, оцененный в два миллиона долларов. В золотой 1897 год «Оверландский ежемесячник» почтил память Баранова статьей «Александр Баранов и русские колонии в Америке». В 1898 году, когда Клондайк дал на десять миллионов долларов золота, новые россыпи были открыты недалеко от места, где вырос город Ном на Анвиле – в бывших русских владениях. Ном был основан близ мыса, который на старых русских картах известен под названием мыса Толстого.
Юконский миссионер патер Барнум, старожил Аляски, уверял, что золото близ мыса Ном находили и лет за пять до этого времени. Как бы то ни было, а несколько искателей золота переселились с Клондайка в бухту Головнина и начали там счастливые разведки от бухты Головнина до порта Кларенс, вдоль Рыбной реки. Пастух оленьих стад и какой-то китолов с корабля «Аляска» нашли россыпи на Анвиль-Крике близ мыса Ном и в устье Змеиной реки. Прииски возникли вскоре также на севере от Коцебузунда, на притоке Юкона – Коюкуке и в долине реки Сушитны.
Летом 1899 года к мысу Ном шли и плыли новые и новые искатели счастья. К осени пять тысяч человек рылись в песке золотоносных ключей. Какой-то Джон Гуммель, еле держась на ногах от цинги, еще нашел в себе силы поставить свою золотую колыбель на морском берегу Нома. Он нашел там самородки. С того часа «бич» – береговая полоса – была покрыта тысячами старателей. На мысе Ном уже шумел новый город, где на зимовку остались более двух тысяч первых его жителей. Весной в ближайшие порты Головнина и Кларенс прибыли новые поселенцы. Рядом с дикой тундрой, на берегу моря, светился яркими огнями город Ном. На его главной улице Фронт-стрит возвышались трехэтажные дома, светили газовые фонари. Из дверей игорных домов, шантанов лились звуки хриплой музыки.
Русские и американцы, шведы и англичане, китайцы, негры, греки, эскимосы, чукчи, японцы, индейцы встречались на деревянных мостовых Нома. Они сидели также на завалинках русских изб Михайловского редута, дожидаясь очереди на подачу деловых депеш, ибо ближний телеграф находился там. Уполномоченный Аляскинской компании в Михайловском редуте, русский родом, не знал, где разместить ему нежданных гостей, которые толпами приходили в селение. В Номе были базары, где продавались лучшие ездовые собаки Чукотки. Продавалось и покупалось все только на чистое золото. Золотым песком рассчитывались в ресторанах, гостиницах, на железной дороге.
Да, это была первая железная дорога на Аляске. Ее построила знаменитая «Компания Дикого Гуся».
В одной миле от Нома стоял новый мост, переброшенный через реку. Железная дорога начиналась сразу за этим мостом. Шпалы были положены прямо па землю тундры, без всякой насыпи; все было сшито на живую нитку. Кричали паровозы, с хлюпаньем уходили в оттаявшую землю шпалы, скрипели колеса вагонов, и первые поезда ползли от моста к Анвиль-Крику.
На берегу этого ключа стоял самый богатый прииск бывшего оленьего пастуха из Лапландии мистера Линдерблюма. Русский путешественник И. Акифьев рассказывает, что тундра Анвиль-Крика давала невероятный золотой урожай – из пуда породы намывали три золотника благородного металла. В 1900 году Анвиль-Крик дал золота на один миллион восемьсот тысяч долларов. Так богатели «Тундровая компания», «Компания Дикого Гуся» и еще десятки старательских обществ с самыми прихотливыми названиями. Золото промывали в лотках, в колыбелях, даже в чашках. Вслед за И. Акифьевым золотой Ном был посещен Д. Ивановым и другими русскими путешественниками. Они видели много русских в Номе и его окрестностях. В городе в 1900 году жило уже двадцать тысяч человек. Электрический свет спорил здесь с огнями северного сияния, которое горело над тундрой уже в августе. Лаяли свирепые чукотские собаки, скрипели подъемные краны, свистели паровозы, кабацкая музыка раздавалась на улицах этого удивительного города.
«Знаю только, что в нижнем течении Юкона собралось очень много русских...» – писал тогда Джек Лондон.
Русские в Аляске и в Калифорнии после 1867 года объединялись вокруг православных церквей. Церковные общины, приходы сплачивали русских, креолов, алеутов и индейцев. Деятельность русской церкви не была стеснена правительством Соединенных Штатов. Общность религии служила целям объединения, и поэтому об этом надо рассказать.
Уже в 1870 году в Сан-Франциско было учреждено русское епископство. Благодаря церкви уклад жизни на Аляске и в Калифорнии, быт потомков первых русских поселенцев Нового Света изменялся мало. Индеец, поющий русскую песню «Как по морю, морю синему» или повторяющий молитву на церковнославянском языке, не редкость на Аляске не только в XIX, но и в XX веке. Особой приверженностью к русским обычаям и верованиям отличались аляскинские креолы. Из их среды вышло очень много священников, дьяконов, церковных служителей. На Аляске существовали три духовные миссии – Юконская, или Квихпакская, Нушагакская и Кенайская. В последние годы XIX века в Сан-Франциско был выстроен русский кафедральный собор и учреждено духовное правление. В то время только в Уналашкинском и Ситкинском округах числилось тринадцать тысяч православных. История русского миссионерства на Аляске и в Калифорнии создавалась далеко от Америки – в кельях ученых монахов Валаамского монастыря; они писали историю религиозной жизни в Русской Америке.
В дом русского епископа на Пауэль-стрит в Сан-Франциско часто приходили диковинные проповедники. Епископ Алеутский и Аляскинский Николай (М. З. Зиоров) принимал у себя церковного служителя Кожевникова. Одежда его была покрыта пятнами масла, ибо Кожевников служил машинистом на юконском пароходе.
Епископ Николай в 1893 году совершил большую поездку по Аляске. Из его отчета мы узнаем много любопытных подробностей о русской жизни в Новом Свете.
Епископ пишет о церкви на Уналашке, в которой в то время хранился ценный архив, о кладбище, где похоронено много русских людей, живших на острове со времен Баранова, об уналашкинской школе. Сто русских и креолов жили тогда на острове Св. Георгия (Прибыловы острова), где на лужайке, покрытой ярко-зеленым мхом, стояла церковь. Шум морских волн заглушал звон ее колоколов. Охотник за морскими львами и котиками креол Иннокентий Лестеньков отправлял службу в этом храме. Престарелый Василий Шаяшников, представитель известного рода на Прибыловых островах, был священником на острове Павла. В Михайловском редуте, где еще не были сняты с лафетов четыре русские пушки, тоже стояла под зеленой крышей русская церковь; в ней служил юконский пароходный машинист. В те годы эскимос Йоэ – художник и повар зарисовал вид Михайловского редута с его церковью, складами и мачтой, на вершине которой развевался звездный флаг.
