Израиль. История Моссада и спецназа - Капитонов Константин Алексеевич (читать книги онлайн полностью txt) 📗
Следует отметить, что все это происходило за пять лет до «шестидневной войны». Арабская авиация казалась тогда многократно превышающей по мощи ВВС Израиля. Получение арабами оружия массового поражения фактически означало одно: гибель Израиля, новую Катастрофу. Воображение захватывали кошмарные картины ядерного удара по Тель-Авиву и другим израильским городам.
Необходимо было действовать. Тогдашний глава «Моссада» Исер Харэль прибег к крайним мерам. Операция получила кодовое название «Дамоклов меч».
Харэль считал, что следует показать «этим господам» (он имел ввиду немецких специалистов), что поездка в Каир для них означает поездку на фронт. Одновременно он посоветовал премьер-министру Давиду Бен-Гуриону надавить на канцлера ФРГ Конрада Аденауэра, с тем чтобы тот запретил своим гражданам сотрудничать с египтянами. Разумеется, этот совет был неприемлем. Власти ФРГ не могли, да и не хотели принимать какие-то меры против собственных граждан, тем более, что их деятельность безопасности самой Германии никак не угрожала.
Тогда Харэль принялся действовать еще более решительно. По его указанию главный информатор израильтян по данной программе уже упомянутый Йоклик и агент «Моссада» в Швейцарии Бен-Галь попытались шантажировать дочь ведущего каирской программы немецкого профессора Герке. Но произошел серьезный прокол. Вместо того, чтобы поддаться шантажу, дочь обо всем рассказала отцу, а тот немедленно обратился в полицию.
Йоклик и Бен-Галь были арестованы. Операция «Дамоклов меч» оказалась под угрозой. Международный скандал мог свети на нет все усилия «Моссада» по свертыванию египетской ракетной программы.
Под давлением общественного мнения Харэль был вынужден подать в отставку. Но незадолго до того, он сделал смелый ход: собрал израильских журналистов на пресс— конференцию и здесь, не раскрывая имен, предал гласности информацию о египетских разработках и о роли в них немецких специалистов. Вслед за этим Голда Меир публично обвинила немецкий народ и немецкое государство в содействии попыткам уничтожить Израиль.
События продолжали развиваться… Но теперь уже общественность Запада следила за судебным процессом над арестованными агентами «Моссада», проходившим в Швейцарии. Правда, после сказанного Голдой Меир и пресс-конференции Харэля, симпатии западной прессы были целиком на стороне Израиля. Встревоженные шумихой, да и просто всерьез опасавшиеся за свою безопасность, немецкие ученые разорвали контракты с Каиром и вернулись домой.
Суд Швейцарии принял неожиданно мягкое решение. Он учел, что арестованные действовали в целях защиты собственной страны от смертельной опасности, а вовсе не для подрыва безопасности чужой.
Как уже говорилось выше, операция «Дамоклов меч» вызвала серьезные сомнения у многих, поскольку речь шла об убийстве нескольких граждан ФРГ. Кроме чисто этических соображений — можно ли действовать подобными методами даже ради высокой цели, высказывались сомнения и в степени угрозы Израилю. Некоторые специалисты утверждали, что о ядерном и химическом оружии речи не было. Только о ракетных разработках. Которые, разумеется, тоже опасны, но все-таки не являлись вопросом жизни и смерти для еврейского государства.
Вопрос так и остается открытым… Мог или не мог Египет, в случае, если бы «Моссад» не действовал так, как действовал, создать к середине 60-х собственную атомную бомбу? Что же до оправдания действий израильской разведки, то тут я предоставляю судить читателям.
СВОЙ ЧЕЛОВЕК В ДАМАСКЕ
18-го января 1965 года в 8-30 утра в квартиру местного предпринимателя Камаля Амина Табета ворвались три сотрудника сирийской контрразведки. Как раз в тот момент, когда он, лежа в постели, принимал радиосообщение из Тель-Авива.
При обыске нашли радиопередатчик, фотопленки с фотографиями особо секретных объектов. В одном из ящиков стола обнаружили куски мыла, которые на самом деле оказались взрывчаткой.
Один из контрразведчиков сказал:
— Игра закончена! Кто ты на самом деле?
Человеком, скрывавшимся под именем Камаль Амин Табет, бы израильский разведчик-нелегал — Эли Коэн.
Он родился в 1924 году в Сирии. Вскоре родители вывезли Эли, его сестру и братьев в Египет и поселились в Александрии.
Учась в средней школе, он много занимался Торой, и поначалу хотел стать раввином. Он был бы рад продолжить свои занятия в иешиве, но еврейских религиозных школ в Египте не было и ему пришлось отказаться от этой идеи. Поэтому по окончании школы он поступил на электрический факультет университета имени короля Фарука I, из которого был исключен в 1949 году за сионистскую деятельность.
Семья Коэнов была очень дружной и очень еврейской. В доме соблюдали кашрут и субботу. Эли и его братья пели в хоре центральной синагоги Александрии.
Во время Синайской кампании, начавшейся в октябре 1956 года, Коэн был задержан по делу шпионской сети Марзука и Азара. Его допрашивали 4 часа, но затем отпустили на свободу. В январе 1957 года он был выслан из Египта.
Приехав в том же году в Израиль, он пытался получить работу в «Моссаде». Однако ему было отказано, поскольку его иврит представлялся чиновникам, ответственным за подбор кадров, «чересчур архаичным». Кроме того, чиновники опасались, что его узнают как проходившего в Египте по делу о шпионской сети. И, наконец, во время психологических тестов было определено, что он не в состоянии почувствовать приближающуюся опасность, что он — человек, способный рисковать больше, чем это необходимо для дела.
Тогда Коэн устроился на должность инспектора сети универмагов «Ха-машбир ха— меркази». Прочно утвердившись на новой работе, он женился на Наде, также из семьи выходцев из Египта. Они купили квартиру в Бат-Яме и уже было надеялись на спокойную жизнь, но тут «Моссад» вдруг проявил к нему интерес.
Однако Коэн поначалу воспротивился. Он сказал вербовщикам, что женат, прилично зарабатывает и в данный момент не готов работать в разведке. Да и иврит его остался все таким же «архаичным». Однако «Моссад» продолжал оказывать на него давление, и, наконец, в 1960 году убедил его работать на разведку.
Он прошел интенсивный краткосрочный курс подготовки агента для работы во враждебной стране. Инструкторы были восхищены его способностью молниеносно вжиться в новый образ.
В начале 1961 года Коэн под видом сирийского предпринимателя Камаля Амина Табета прибыл в Аргентину. Там в то время была многочисленная сирийская община, и он легко обосновался как бизнесмен, получивший большое наследство в Сирии. Он быстро завязал деловые и дружеские связи с местными бизнесменами-сирийцами и очень скоро стал одним из постоянных гостей на дипломатических приемах.
В Буэнос Айресе Коэн подружился с самыми влиятельными из местных сирийцев — Амином Эль-Хафезом, офицером-танкистом, одним из давних членов партии БААС, находившимся тогда в изгнании. Вскоре после военного переворота в Сирии он вернулся в страну и занял ведущее место в партийном руководстве.
После того, как Коэн окончательно вошел в доверие у сирийских дипломатов и предпринимателей, он получил из Тель-Авива указание прибыть через Египет в Ливан, а оттуда проникнуть в Сирию для выполнения основного задания. Пользуясь дружескими связями, налаженными за границей, он с легкостью пересек границу без какой-либо проверки багажа. А в нем, помимо рекомендательных писем, был спрятан миниатюрный радиопередатчик.
Прибыв в Дамаск, Коэн, прежде всего, снял квартиру поблизости от двух важнейших центров средоточия необходимой ему информации: генерального штаба и дворца для гостей президента. С этой точки зрения расположение квартиры, где он поселился, было идеальным: из ее окон он мог видеть военных специалистов разных стран, посещавших Сирию, и сообщать в центр о динамике ее внешнеполитических связей. Наблюдение за генштабом давало ему возможность догадываться о происходящем там по числу прибывающих туда людей, количеству освещенных ночью окон и многим другим признакам.
