Колесо времени(Солнце, Луна и древние люди) - Ларичев Виталий Епифанович (бесплатные версии книг .txt) 📗
Случилось, однако, так, что в 1875 году в Лондоне вышли в свет «Аквитанские древности» Э. Лартэ и Г. Кристи, в которых были не просто опубликованы и достаточно подробно описаны объекты с насечками, но также предлагались варианты интерпретации такого рода знаков. Во всяком случае, вопрос о желательности и даже необходимости расшифровки смыслового содержания скрытого в насечках и связанных с ними изображениях животных и человека, был не просто поставлен в этом издании, — он буквально взывал к ответу со многих страниц его. Э. Лартэ и Г. Кристи были непоследовательны и осторожны, но они предложили варианты интерпретации насечек, и, что особенно важно, поддержали самую «крамольную» из идей Буше де Перта о возможном усвоении палеолитическим человеком навыков счета, подтвердив эту мысль своими наблюдениями по группировке насечек, оценив отдельные объекты со знаками как счетные таблицы или предметы, посредством которых велись своего рода математические игры! Самой, однако, поразительной по прозорливости представляется теперь высказанная ими походя, как совсем уж невероятная, мысль об отражении в насечках системы счета времени, то есть календаря. Сравнение объектов, покрытых рядами насечек, с так называемыми руническими календарями не только подтверждало эту идею, но, более того, выглядело своего рода методической подсказкой к разработке приемов расшифровки палеолитических знаков.
Но как бы ни были интересны догадки Э. Лартэ и Г. Кристи относительно смысла, заключенного в группах насечек, они в предложенной ими форме не могли стать приемлемыми впредь до разработки системы убедительных доказательств. Между тем вплоть до окончания XIX в., сторонники линии Буше де Перта в исследованиях семантики палеолитического искусства таких доказательств не предъявляли, и потому реконструкции оставались уязвимыми для критики.
Очередной — и заметный — шаг в объяснении назначения насечек сделал М. Ферворн. В докладе, прочитанном 19 декабря 1910 г. в Геттингене на заседании «Anthropologischen Vereins», он проанализировал несколько орнаментированных изделий, найденных в разные годы во Франции (при раскопках в Лез Эйзи, Абри де ла Грез, Лоссель, Плакард и Брюникель). М. Ферворн обратил внимание на то, что насечки размещались обособленными группами. По его мнению, подразделение насечек на разные числовые блоки не могло быть случайным. Признание преднамеренности или заданности группировки знаков превращало их в объект особо тщательных и целенаправленных исследований. В методическом плане такой подход означал шаг принципиальной важности!
М. Ферворн показал, насколько неожиданными могут быть заключения при отказе от широко распространенного в среде археологов мнения о достаточности изучения предмета искусства «на глазок», с целью получить о нем «общее впечатление», вряд ли, однако, к чему обязывающее, а на поверку просто бесплодное. Ясно, что ни «технический» вариант оценки знаков (нанесение насечек для предотвращения скольжения предмета), ни интерпретирование резных линий в качестве, допустим, «знаков собственности», не могли без натяжек объяснить, с какой целью палеолитический охотник сначала нарезал, а затем удалял знаки с поверхности, чтобы опять зачем-то процарапать все те же простейшие по виду насечки. Восприятие их в качестве символов чисел приоткрывало обнадеживающие перспективы расшифровки семантики совмещенных в группы линий, отражающих, по всей видимости, факт исключительной значимости — умение палеолитического человека считать, разработка им приемов, а, быть может, и устойчивой системы счисления. После выхода в свет книги Буше де Перта, в которой впервые были опубликованы и сжато, но емко оценены насечки на костях, никогда еще столь резко, развернуто и детализировано не ставилась проблема арифметических знаний людей древнекаменного века.
Подробно исследуя то, что археологами ранее оценивалось большей частью просто как орнамент, М. Ферворн отметил, что помимо простых насечек линейного типа, которые как будто в самом деле выражали понятия о числах, в систему элементов «узоров» палеолитического человека входили также весьма примечательные по очертаниям фигуры. Его особый интерес привлекли насечки, похожие на римские цифры I, V и X, а также точки. М. Ферворн сделал вывод о неслучайности сходства подобных фигур из «орнаментальных композиций» на предметах мобильного искусства палеолита с простыми знаками цифр римской счетной системы. Определенным образом сгруппированные насечки, а также составленные из них фигуры он без колебаний представил как изначальные образцы «первобытной арифметики» людей древнекаменного века. Программа последующих исследований такого рода знаков должна была, но его мнению, состоять в том, чтобы показать, существовала ли преемственность между палеолитической системой насечек, простыми знаками I, V, X и римскими цифрами.
Для решения такой сложной задачи требовалось, однако, не только расширить соответствующую источниковую базу и четко определить методические приемы изучения предметов с насечками. Главное, пожалуй, препятствие на этом пути состояло в необходимости преодоления окаменевшего стереотипа в отношении специалистов по палеолиту к человеку, создателю этой культуры, как к дикарю с предельно низким интеллектуальным статусом и почти начисто лишенному какой бы то ни было духовной жизни. Стоит ли поэтому удивляться, что при реконструировании культурно-исторических типов круг интересов палеолитического человека по-прежнему представлялся ограниченным заботами о добыче «дымящегося кровью куска мяса».
После публикации доклада М. Ферворна о насечках попытки разобраться в сокровенном смысле образов и знаков палеолитического искусства предпринимались неоднократно. В ряду подобного рода изысканий, зачастую далеких от признания у специалистов по палеолиту, особо важное место занимают исследования замечательного историка культуры К. Хентце. Его методические приемы расшифровки знаков первобытного искусства заслуживают особого внимания. В основу предложенного им метода расшифровки семантики как символических (орнаментальных) знаков, так и реалистических или стилизованных образов положен поиск аналогий среди набора соответствующих этнографических и мифологических сюжетов. В результате он пришел к выводу, что простые и двойные спирали, как и концентрические круги в классических вариациях, зафиксированных, в частности, в искусстве палеолита, представляют собой символы не столько солнечные, сколько, скорее, лунные. Они, по его мнению, в идеальной по наглядности форме отражали идею полного цикла изменений фаз ночного светила, то есть последовательно и непрерывно повторяемого процесса роста и убывания, а затем снова роста диска Луны.
Хотя выводы К. Хентце относительно смысла определенного набора знаков и нельзя признать вполне доказанными, он, быть может, как никто из интерпретаторов первобытного искусства до него, да и десятилетия после, смог продвинуться в решении проблемы семантики древних образов и знаков. Учитывая, в каком направлении развивалась в последующем выработка наиболее оптимальной методики подхода к познанию существа идей, скрытых за образами искусства древнекаменного века, особой оценки заслуживает впервые предложенный К. Хентце прием сопоставления количества «орнаментальных» деталей в композициях с продолжительностью в сутках синодического лунного месяца или примечательной части его. Приходится лишь сожалеть, что эта поистине блестящая мысль, сродни гениальным идеям Буше де Перта о счетных знаках на палеолитических костях и Э. Лартэ о возможном отражении в них «временных периодов», осталась археологами незамеченной, и тогда же не получила развития, какого она по праву заслуживала.
Четверть века спустя вопрос о наличии системы счета в палеолите в очередной раз извлек из забвения и с детальностью проанализировал видный чешский археолог К. Абсолон, которому принадлежат выдающиеся открытия в области древнекаменного века Восточной Европы. Оценивая результаты проведенного К. Абсолоном исследования, следует прежде всего обратить внимание на высказанное им пожелание использовать при изучении насечек бинокулярный микроскоп. Оказывается, произвести точные подсчеты их числа без применения увеличительной техники отнюдь не легко из-за обычной загрязненности поверхностей предметов, покрытых счетными знаками, значительной поврежденности их коррозией под воздействием почвенных растворов, а также личинок и костоедов. К. Абсолон неоднократно убеждался, что лишь использование бинокулярного микроскопа позволяло с должной уверенностью определять точное число «нацарапанных черточек». Как и М. Ферворн, он учитывал не только число, но и примечательные особенности рассредоточения знаков на поверхности предмета. Принятие на вооружение археологов бинокулярного микроскопа привело в последующем к исключительно плодотворным результатам как с точки зрения усовершенствования методики исследования, так и в плане существенности конечных выводов, связанных с интерпретацией знаковой символики.
