Десять мифов Второй мировой - Исаев Алексей Валерьевич (книги онлайн TXT) 📗

В то время как у нас занимались дорогостоящими социальными экспериментами, на полях сражений последних двух лет Первой мировой войны рождалась новая тактика пехоты. По опыту позиционных боев 1914–1916 гг., помимо короткой, но мощной артиллерийской подготовки было предложено создавать тактические штурмовые группы. Эти группы хорошо подготовленных бойцов за складками местности подбирались к окопам, забрасывали их гранатами и выжигали огнеметами. Далее они просачивались в глубь обороны противника, атаками с фланга и тыла уничтожали огневые точки и узлы сопротивления. Появлением штурмовых групп объясняется рождение полковой и батальонной артиллерии, по иронии судьбы родившейся из трофейных русских «трехдюймовок». Тактика штурмовых групп позволила немцам, не имевшим танков, достичь внушительных успехов на Марне в 1918 г., захватить сильно укрепленные позиции у Капорето на итальянском фронте. Эта тактика фактически вернула бой пехоты и стала не менее революционным изобретением Первой мировой войны, чем английское технической новшество – танк. Кроме того, немцы по опыту сражений Вердена и Соммы выработали теорию о «шверпункте» обороны, узловой точке, захват которой определяет успех наступающего. От командира требовали творческого анализа оборонительных позиций противника, выявления «шверпункта» и постановки соответствующих задач своим подчиненным. В 30-х немецкие тактические находки Первой мировой были дополнены танками и полковой артиллерией специальной разработки. Многие авторы сходятся во мнении, что блицкриг уходит своими корнями в действия штурмовых групп, быстро и эффективно взламывавших позиционный фронт Первой мировой. Противник у наших отцов и дедов был серьезный, копанием траншей полного профиля его испугать, а тем более остановить было проблематично.

Возвращаясь к нашим баранам, можно резюмировать, что сам по себе прорыв фронта был решаемой задачей. Технология была более-менее отработана еще за годы Первой мировой войны. Проблемой оставалась борьба с резервами противника, развитием тактического прорыва в оперативный. Петен в записке от 8 сентября 1918 г. написал: «1) что прорыв укрепленного фронта возможен, 2) что использование прорыва прекращается с того момента, как только противник благодаря подтягиванию резервов получает возможность снова организовать беспрерывную линию огня». В неудачных, кровопролитных сражениях Первой мировой события развивались по одной и той же схеме. Пробивается фронт, но, пока это происходит, противник подтягивает резервы и останавливает выдохшиеся в ходе прорыва войска. Как же избегать этого замкнутого круга? Один из вариантов – это сковывание резервов нажимом на широком фронте. Такую форму имел Брусиловский прорыв. Недостаток очевиден: создавая несколько вспомогательных ударных группировок, мы ослабляем основную, действующую на направлении главного удара. К тому же существует риск несогласованных действий ударных группировок. Чуда не произошло, и эти недостатки в полный рост проявили себя в реальности. Успешно наступала на главном операционном направлении 8-я армия. 11-я армия, южнее ее, вследствие скудости сил достигла весьма скромных успехов. Более того, успех армии у Соколова не был использован в интересах соседней 8-й армии. 7-я армия, также наносившая вспомогательный удар, не продвинулась дальше австрийской второй позиции. Более или менее успешными были действия 9-й армии. Прессинг по всему фронту, конечно, сковывал часть сил австрийцев, но не мешал переброске войск с других фронтов и ТВД. 14 июня 1916 г. наступление на Ковель останавливают прибывшие с фронта Гинденбурга 11-я и 108-я пехотные дивизии немцев, 15 июня, как айсберг перед «Титаником», выплывает из тумана переброшенный с французского театра X армейский корпус немцев. Контратаки этих германских частей остановили продвижение 8-й армии, не имевшей резервов для развития успеха. Поэтому закончился Брусиловский прорыв так же, как остальные операции Первой мировой, мясорубкой тактического значения, «Ковельским тупиком». Тем не менее форма Брусиловского прорыва долгое время была бзиком нашего командования, что вело к распылению сил. В операции «Марс» конца ноября 1942 г., помимо основных ударов с вводом в прорыв танкового и механизированного корпусов П. Армана и М. Соломатина, были вспомогательные удары танковым корпусом М. Катукова в долине Лучесы и наступление в районе Молодой Туд. Практика войны показала, что размазывание ударной группировки плохо сказывается на ведении операции, и от метода Брусилова отказались. Наилучшим рецептом был быстрый, внезапный взлом обороны артиллерией и танками, с дальнейшими действиями в глубине порядков противника самостоятельных танковых соединений, способных расправляться с резервами, используя преимущество в маневре. Все эти элементы, примененные на практике в 1939–1945 гг., были заложены уже в планах Фуллера 1919 г. Артиллерийский же удар был общим местом. Артиллерия как важнейшее средство подавления системы огня обороняющегося противника была признана всеми странами. В своей книге «Вождение войск», давшей название полевому уставу германской армии, один из идеологов немецкой военной машины, генерал-лейтенант Фридрих фон Кохенгаузен пишет:

«Артиллерия обеспечивает танковую атаку, подавляет противотанковые средства противника, уничтожает наблюдательные пункта противника гранатой или ослепляет их дымовыми завесами, обстреливает лесные участки и населенные пункты и препятствует введению в бой резервов противника». [ 70 – С.175] Роль артиллерии во Второй мировой войне в меньшей степени освещена в массовых изданиях, больше места уделено танкам и авиации. Но артиллерия, несомненно, оставалась во всех странах богом войны. Без нее эффективные действия танков были невозможны, авиация не могла заменить артиллерийского огня даже орудий крупного калибра. Артиллерия была самым страшным врагом обороны, способным сокрушить любые накаты блиндажей и укрытий.

Переоценке роли обороны способствовало также замалчивание неудачных наступательных операций Красной Армии. «Неудачных» с точки зрения тех задач, которые формулировались в приказах на их проведение. Это на самом деле никак не мешало некоторым из этих операций быть объективно удачными и результативными с точки зрения срыва планов противника. Примером такой операции является наступление Южного фронта, проведенное в последнюю неделю сентября 1941 г.

К концу сентября 1941 г. немецкое командование решило сосредоточиться на захвате Крыма, заняв линию соприкосновения с советским Южным фронтом от Днепра до Азовского моря преимущественно румынскими соединениями. В рамках этого мероприятия выводился с фронта и сменялся румынскими частями XLIX горный корпус генерала Людвига Кюблера. Однако в тот момент, когда 1-я и 4-я горно-егерские дивизии этого корпуса уже находились на марше в направлении Крыма, Южный фронт перешел в наступление и прорвал фронт румынских дивизий. Для восстановления положения пришлось развернуть XLIX горный корпус на 180 градусов и направить его на восстановление рухнувшего фронта. С теми же целями были задействованы соединения XXX армейского корпуса – 22-я и 170-я пехотные дивизии.

Объективно наступление 9-й и 18-й армий Южного фронта заставило немцев повернуть от Крыма XLIX горный корпус и бросить его на восстановление рассыпавшегося фронта румынских соединений. Горные егеря Кюблера оказались бы весьма кстати в изобилующем горным ландшафтом Крыму, но вместо этого вынуждены были надолго увязнуть в гладких, как стол, Ногайских степях. Не будет преувеличением сказать, что бросок 9-й и 18-й армий стал для Севастополя спасением и перевел бои вокруг города в фазу затяжной позиционной войны. Произошло это потому, что до прибытия Приморской армии в Крым не ворвался лишний немецкий корпус.

В заключение процитирую Дэвида М. Гланца, написавшего о советских контрударах 1941 г. такие слова: «С другой стороны, непрерывные и иррациональные, зачастую бесполезные советские наступления неощутимо разрушали боевую силу немецких войск, вызвали потери, которые побудили Гитлера изменить его стратегию и в конечном счете создали условия для поражения вермахта под Москвой. Те советские офицеры и солдаты, кто пережил их (наступлений) серьезное и дорогостоящее крещение огнем, в конечном счете использовали свое быстрое образование для нанесения ужасных потерь своим мучителям». [ 71 – P.206]