«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов Издание второе, перерабо - Кузнецов Борис Григорьевич
«Как следует из заключения эксперта Рязанцева В. Д., заместителя начальника Главного управления боевой подготовки Вооруженных сил РФ, от 13 мая 2002 г., отработка и сдача задачи Л-1 личным составом экипажа АПРК „Курск“ 22 июня 2000 г. проведена некачественно, во многих случаях формально отработано большинство элементов специальных курсовых задач по боевым частям и службам подводной лодки и в целом вышеуказанной задачи.
Так, в журнале „Планы тренировок, занятий минно-торпедной боевой части АПРК „Курск““ имеются отметки о том, что 30 мая 2000 г. с личным составом минно-торпедной боевой части проведено восемь занятий и три тренировки по специальности. Планы занятий и тренировок БЧ-3 утверждены командиром АПРК „Курск“ 31 мая 2000 г., то есть после проведения этих занятий. Судя по отметкам в данном журнале, с личным составом БЧ-3 в период с 30 мая по 14 июня 2000 г. были проведены занятия и тренировки в объеме годового плана специальной подготовки личного состава БЧ-3, что практически невозможно сделать. Разработанные командиром БЧ-3 и утвержденные командиром АПРК „Курск“ планы занятий и тренировок не соответствуют методике разработки подобных занятий, существующей в ВМФ. Организационные приказы БЧ-3 не откорректированы с 1998 г. План подготовки личного состава БЧ-3 к выходу в море 10 августа 2000 г. на комплексную боевую подготовку не утвержден командиром подводной лодки и не согласован с флагманским минером. Формуляр системы контроля окислителя не заполнен после погрузки 20 июля 2000 г. торпед. В журнале минно-торпедной боевой части нет записи о погрузке практической торпеды калибра 650 мм от 3 августа 2000 г., хотя записи о погрузке других торпед имеются. Экипаж АПРК „Курск“, в нарушение КАПЛ-87, требующего, что при подготовке экипажей подводных лодок первой линии „в целях поддержания достигнутого уровня боевой подготовки, установленной боевой готовности подлежат обязательному выполнению боевые упражнения НТ-3, НТ-4 (НР-4), ПТ-3 (ПР-3)“ (то есть, ежегодно выполнять хотя бы одну стрельбу практической торпедой), не выполнял торпедные стрельбы практическими торпедами с 1998 г…
В журнале осмотра корпуса, устройств и систем корабля с 18 декабря 1999 г. отсутствуют записи о работе постоянной корабельной комиссии по осмотру корпуса, устройств и систем АПРК „Курск“… Боевая подготовка перед выходом АПРК „Курск“ в море на учения в августе 2000 г. осуществлялась со значительными недостатками, многие мероприятия боевой подготовки проводились совместно с другими мероприятиями, которые по своему назначению не могли совмещаться друг с другом.
Так, согласно записям в вахтенном журнале АПРК „Курск“ от 1 августа 2000 г., на подводной лодке проводилось следующее:
16:34 — окончена тренировка КБР по выходу в ракетную атаку;
16:35 — начата тренировка КБР по выходу в торпедную атаку;
16:56 — учебная тревога для погрузки ракетного оружия;
17:10 — начата погрузка ракетного оружия;
17:41 — окончена тренировка КБР по выходу в торпедную атаку.
(…) „Сборник инструкций по хранению, уходу, окончательному приготовлению изделий и систем для их обслуживания“, обнаруженный на борту АПРК „Курск“ в ходе осмотра, подписан капитан-лейтенантом Маратом Байгариным, ранее проходившим службу на АПРК „Курск“ в качестве командира минно-торпедной боевой части [52].
Инструкции, содержащиеся в вышеуказанном сборнике и касающиеся обслуживания перекисно-водородных торпед, не соответствуют „Инструкции по обслуживанию торпеды…“ и порядку обслуживания торпедных аппаратов и систем, которые установлены на АПРК „Курск“, а применяются для обслуживания торпедных аппаратов, установленных на подводных лодках 671 РТМ проекта, имеющих существенное отличие в порядке эксплуатации и обслуживания во время торпедной стрельбы. Исходя из даты и подписи командира минно-торпедной боевой части АПРК „Курск“ капитан-лейтенанта Байгарина, данный сборник инструкций длительное время находился на подводной лодке, что является нарушением требований „Технического описания и инструкции по техническому обслуживанию и хранению на подводной лодке торпеды калибра 650 мм“».
Иными словами, готовились к стрельбе одной торпедой, а руководствовались инструкцией… по другой.
Из экспертизы вице-адмирала В. Д. Рязанцева я привел только те выдержки и те факты, которые касались перекисно-водородной торпеды, сама же экспертиза занимает не один десяток страниц. Экспертиза проведена просто блестяще, ее вместе с комментариями военных специалистов можно выпустить отдельным изданием.
Торпеда с таким двигателем представляет наибольшую угрозу для лодки и экипажа. Об этом говорит и мировой, и отечественный опыт.
16 июня 1955 года в порту Портленда (Великобритания) на пришвартованной к причалу дизель-электрической подводной лодки HMS «Sidon» раздался взрыв, погибли 13 английских моряков. Взорвалась высокоскоростная торпеда Mark-12 «Fancy» с окислителем на основе перекиси водорода. Королевским флотом этот тип торпед больше никогда не использовался.
Мы же из этой аварии полувековой давности выводов не сделали. Может быть, потому, что у нас не было подобных катастроф? Ничего подобного! Аварии с торпедами случались: в 1966 году на Черноморском флоте на подводной лодке «С-384», в 1970 году — на Тихоокеанском, а в 1972 году — на Северном. Один человек погиб. Мы не учимся ни на чужих ошибках, ни на своих. После «Курска» перекисно-водородные торпеды сняли с вооружения.
Адмирал Олег Ерофеев в упомянутой мною книге пишет: «Думаю, что, если бы в свое время объективно и глубоко было проведено расследование взрыва боезапаса на ПЛ „Б-37“ [53] в Полярном, а самое главное, если бы результаты этого расследования были доведены до личного состава ВМФ, не произошло бы взрыва боезапаса и на ПЛАРК „Курск“».
Глава 13. Как «Она тонула…»
С 19 по 27 июля 2000 года на «Курске» проводился планово-предупредительный ремонт. Статья 566 Корабельного устава ВМФ запрещает проведение мероприятий по боевой подготовке в дни осмотров и ремонтов. Но несмотря на запрет в эти же дни экипаж «Курска» подвергался тотальным проверкам: 20 июля — офицерами Главного штаба ВМФ, 25 июля — штабом дивизии, 26 июля — штабом флотилии, 27 июля — штабом Северного флота.
Даты проверок и иерархия проверяющих представляют для нашего исследования большой интерес. Руководящие документы ВМФ гласят, что разрешение на выход корабля в море дает командир дивизии на основании проверки его штабом. После доклада командира вышестоящему начальству готовность лодки может проверить штаб флотилии, затем — штаб флота и наконец — Главный штаб Военно-морского флота. Только такая давно апробированная последовательность исключает любое давление большезвездных адмиралов на офицеров и повышает их ответственность за принятые решения.
В случае с «Курском» все поставлено с ног на голову. Первыми 20 июля субмарину проверили офицеры Главного штаба ВМФ и сделали вывод о полной готовности корабля. А если уж самое высокое начальство после проверки не предъявило претензий, то все остальные проверки, вероятнее всего, носили формальный характер.
Во время проведения проверок личный состав занимался боевой подготовкой: 20 июля — учение по погрузке и выгрузке боезапаса, погрузке двух боевых торпед; 21 июля — отработка по борьбе за живучесть на учебно-тренировочном судне; 22 июля — сборы личного состава БЧ-4 под руководством флагманского специалиста флотилии; 24 июля — тренировка в учебном центре по выходу в торпедную атаку.
О каком ремонте в таких условиях идет речь? О чем думали командиры? И почему они не заглянули в Корабельный устав ВМФ?
12 августа с 11:30 до 13:30 «Курск» по плану учений должен был произвести два выстрела торпедами калибра 533 мм и 650 мм из аппаратов № 2 и № 4. Обычно торпеду загружают в торпедный аппарат за три часа до выстрела. Последовательность действий личного состава отсека должна быть следующей: до стрельб моряки 1-го отсека отсоединяют «толстушку» от прибора контроля окислителя и на подъемнике загружают в торпедный аппарат, где снова подключают к системе контроля окислителя.
