Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗

Решение Хольвега дать Вене заверения в готовности ее поддержать в случае нападения на сербов удивительно на том фоне, что он пессимистически заметил в своем дневнике примерно во время тех событий, что соотношение сил явно в пользу Антанты, учитывая неспособность Австрии эффективно поддержать Германию в ситуации большой войны. Хольвег пытался объяснить это тем, что в случае отказа Германии помочь австрийцам последние покинут альянс и атакуют сербов, вступив одновременно в войну с Россией и ее союзниками. То есть Хольвег предполагал намерение Вены совершить военное самоубийство ради престижа [5]. Но это означало, что Германия, останься она в стороне от конфликта, практически навсегда должна была потерять выходы на Балканы и, соответственно, на Ближний Восток. Но Хольвег все-таки надеялся, что Франц Иосиф не пойдет на войну. Хольвег также предполагал отказ Франции выполнить союзнические обязательства, как это уже было во время Боснийского кризиса и Русско-японской войны. Германский канцлер все-таки больше рассчитывал на распад Антанты и локальную войну в форме полицейской акции против сербов, которых, как он был глубоко убежден, следовало наказать. Однако даже в случае большой континентальной войны, как обещал германский Генеральный штаб, победа будет на стороне немцев, но без учета вмешательства Британской империи, вероятность чего была вовсе проигнорирована Берлином в начале июля 1914 г. [6]

Таким образом, многое зависело от действий Австрии, точнее венской элиты, которая была убеждена, что сербов можно быстро сломить, а затем Антанта пойдет на переговоры. Поездка Пуанкаре в Санкт-Петербург обнадежила австрийский кабинет, который считал, что французы намерены отступить. Во всяком случае, во время франко-русских переговоров, когда Пуанкаре был далеко от Парижа, Россия не могла начать мобилизацию, и у Австрии был шанс безнаказанно нанести удар по Сербии, а потом поставить Париж и Санкт-Петербург перед фактом, что Сербии как независимого государства более не существует. Вполне вероятно, что Антанта в таком случае не пошла бы на военное решение конфликта, постаравшись выторговать себе побольше на очередной дипломатической конференции. Но вмешался один факт: венграм надо было собрать урожай, поэтому Вена отложила мобилизацию. Тогда уже вмешался Берлин, подталкивая австрийцев к решительным действиям против Сербии, пока Антанта не начала подтягивать силы. Однако даже 26 июля канцлер продолжал убеждать всех, что Россия не вмешается в австросербский конфликт, поскольку не было заметно никаких враждебных действий со стороны русских.

Накануне объявления войны Сербии австрийские дипломаты достаточно решительно вели себя в Санкт-Петербурге, а в Лондоне они даже заявляли, что разделят Сербию между Болгарией и Албанией. Хольвег, в свою очередь, полагал, что австрийские войска самостоятельно быстро возьмут Белград до того, как Россия проведет мобилизацию, после чего при посредничестве Лондона Тройственный союз начнет переговоры с Николаем II. Германия объявила мобилизацию 31 июля 1914 г., позже, чем Россия, поскольку Хольвег надеялся на дипломатическое урегулирование конфликта при посредничестве Лондона, но почти с уверенностью, что Антанта сдаст сербов.

Как показали события августа 1914 г. в Сербии, Австро-Венгрия одна не могла победить даже сербскую армию. Вена бросила против сербов почти 240 батальонов и чуть более 500 орудий. Австро-венгерские войска имели на сербском фронте 392 пулемета, то есть менее 2 пулеметов на батальон. Сербская сторона выставила в первые же дни войны 400 тыс. солдат и офицеров (из них 185 тыс. солдат первой линии) при 528 орудиях (из них 328 новейших на то время орудий Шнайдер Крезот 1897), черногорцы подняли 60 тыс. человек войск при 200 орудиях. Таким образом, австрийская сторона имела мало шансов на успех, принимая во внимание также тот факт, что сербы были вооружены новейшими на то время немецкими магазинными винтовками системы Маузер, часть которых они захватили во время Балканской войны у турок.

Если начать формулировать контрфактическую модель событий лета 1914 г., как ее представлял себе Хольвег, то есть локальную балканскую войну, то без германской помощи австрийское наступление должно было быстро захлебнуться. Генеральный штаб Сербии планировал вести оборонительную войну, если даже Россия откажется помогать. Сербское командование надеялось на сложный рельеф местности и на то, что снабжение австрийцы смогут получать в основном только через транспортные коммуникации в Банате, что ограничивало географию австрийского наступления северными пригородами Белграда, рядом с которыми сербы сконцентрировали 8 своих дивизий первой линии. Отметим особо, что австрийская сторона пошла на всеобщую мобилизацию только после объявления таковой Россией, хотя Австрия объявила войну Сербии уже 28 июля, то есть австрийский Генеральный штаб планировал вести войну с сербами посредством кадровых частей, чтобы не спровоцировать большую войну в Европе, чего очень хотели избежать в Берлине.

Германский Генеральный штаб настаивал перед Веной 30 июля, чтобы австрийцы провели всеобщую мобилизацию против России, что вполне логично, так как превосходство над Австро-Венгрией в кадровых дивизиях было на стороне России и ее союзницы Сербии, предполагалось также вступление в войну на стороне Антанты Италии и Румынии. Немецкие дивизии на Балканы Мольтке на самом деле отправлять в июле 1914 г. не собирался. Железнодорожная сеть Австро-Венгрии летом 1914 г. с трудом могла обеспечить мобилизацию ее собственной армии.

К концу сентября 1914 г. сербам удалось ослабить австрийскую армию. Вена не смогла перебросить на Восточный фронт 2-ю армию, которая являлась наиболее боеспособной, оставив ее на Балканах для операций против сербов, то есть русское наступление в Галиции не оттянуло лучшие кадровые австрийские части от сербского фронта. Осенью сербы изгнали вторгшихся австрийцев со своей территории, захватив 76,5 тыс. пленных и большое количество оружия и боеприпасов. Усилия болгарских войск были минимальными, болгарскую армию удержал сложный рельеф местности, сербам удалось защитить перевалы на границе с Болгарией посредством частей ополченцев старших возрастов.

Австро-венгерские войска понесли большие потери от тифа и холеры, что было связано с санитарными условиями Балканского ТВД того времени. У нас есть данные о нестроевых потерях, связанных с болезнями, сербской армии во время двух Балканских войн— 16 300 человек при общих потерях 36 500 человек убитыми и умершими [7], или 45 % от общего числа потерь; австрийцы должны были иметь такую же пропорцию нестроевых потерь.

Таким образом, локальная война на Балканах, которая, по мнению Хольвега, могла закончиться дипломатической конференцией после австрийского блицкрига, на которой Берлин выступил бы триумфатором, вполне могла стать позором Тройственного союза, что заставило бы руководство Германии действительно всерьез задуматься о перспективах войны в союзе с Австрией против Антанты.

А.А. Керсновский оправдывал решение Николая II начать всеобщую мобилизацию вместо мобилизации четырех округов тем, что после частичной мобилизации уже нельзя было бы провести полную мобилизацию, так как были бы нарушены графики призыва [8]. Но против России на Юго-Западе была Австро-Венгерская империя, лучшие кадровые части армии которой были брошены на Балканы. Австрийцев можно было разбить быстрым наступлением именно тех четырех округов, опираясь в основном на кадровые части, что заставило бы Германию пойти на мирные переговоры. Почему этого не произошло?

Несчастье России в 1914 г. заключалась в том, что ее Генеральный штаб еще строил свои планы, исходя из опыта войн предыдущего века. Чисто в духе Наполеоновских войн русские стратеги планировали наступление против Восточной Пруссии через более чем 2 недели после начала мобилизации, что было записано в параграфах военного соглашения между Россией и Францией. Французы должны были начать наступление раньше русских примерно на неделю. Но переброска немецкой пехотной дивизии с западных границ империи на восточные обычно занимала 2 недели. Франко-русские планы не содержали оборонительных операций, это была наступательная стратегия, что укладывалось в общий настрой генеральных штабов Европы того времени, который был назван потом «культом наступления» [9]. Наступление кадровыми дивизиями до мобилизации не принималось во внимание ни в Париже, ни в Санкт-Петербурге.