Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (мир книг txt) 📗
Условно можно сказать, что во второй половине 20-х годов возникли и существовали две альтернативные концепции. Одна - ее олицетворял Бухарин исходила из достаточно умеренных темпов развития (как индустриализации, так и кооперирования), а вторая - ставка на беспрецедентный скачок в промышленности и сельском хозяйстве. В лице Сталина эта альтернатива нашла наиболее полное выражение. Осуществить такой скачок едва ли было возможно, опираясь лишь на экономические методы. Здесь необходимы административно-силовые приемы, которые с неизбежностью рождали, насаждали, упрочивали широкий бюрократический слой. Поскольку решить эти задачи планировалось главным образом за счет крестьянства, насилие было как бы предопределено, как бы запрограммировано. Можно предполагать, что принятие каких-то административных мер, но, разумеется, не репрессий, было на определенном этапе предопределено стратегией большевиков. Сталин руководствовался ленинским положением: "Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому"1114. Русские якобинцы не могли обходиться без террора.
Сталин, безжалостно сломив сопротивление своих оппонентов, сделал ставку на силовую альтернативу. А она уже автоматически стала быстро создавать бюрократическую систему. Ставка на внеэкономическое принуждение создала "сословие", которое прямо не зависело от количества и качества продукции, но в огромной мере зависело от политических установок. Бюрократия также автоматически поставила на первый план идеологические и политические рычаги воздействия на массы и лишь где-то на втором-третьем плане - экономические. Социализм быстро утратил даже слабые черты демократии. Нужно сказать, что многие лидеры большевиков с самого начала ориентировались на диктатуру без демократии. Троцкий в 1922 году писал, что, "если бы русская революция, при зыбкости социальных отношений внутри, при крутых и всегда опасных переменах извне, связала себя путами буржуазного демократизма, она давно бы уже лежала на большой дороге, с перерезанным горлом". О социалистической демократии он пока и не говорил, считая, что ее можно осуществлять лишь тогда, когда пожар революции перекинется на другие страны. Поэтому, продолжал Троцкий, "когда мы расстреливаем врагов, мы не говорим, что это поют эоловы арфы демократии. Честная революционная политика прежде всего исключает пускание массам пыли в глаза"1115. У большевиков, "замешенных" на идее диктатуры пролетариата (прийти тогда к власти иначе было, видимо, нельзя), существовала популярная установка на силовое разрешение чрезвычайно сложных проблем. Радикализм был визитной карточкой революционности. К великому несчастью для русской революции, история остановила, вопреки интересам будущего, свой выбор на Сталине - идеальной кандидатуре "певца" и "творца" бюрократии и террора.
Ограниченность и слабость борьбы с бюрократизмом в 20-е годы, когда еще было живо ленинское окружение, объяснялись не только узостью этой программы, но и поверхностным пониманием ее сути. Впрочем, в обыденном сознании и до наших дней под бюрократией понимается лишь волокита, казенщина, формализм, бумаготворчество, канцелярщина. А тогда даже многие вожди революции понимали бюрократизм именно так. Троцкий, выступая на III Всесоюзном совещании рабселькоров 28 мая 1926 года, вначале излагал как будто верную мысль: "Бюрократизм у нас есть, и жестокий. Вытекает он из некультурности, вытекает он из неумелости, из целого ряда исторических и политических причин"1116. А затем он свел бюрократизм к достаточно узкому феномену угодничества, приспособленчества, консерватизма традиций и т.д. Все это так, но глубинная суть бюрократизма - подмена народовластия всесилием аппарата, который становится неподконтрольным массам, - не вскрывалась.
Коренная особенность бюрократизма сталинского типа заключается в том, что он становится тотальным. В чем это выражается? По его неписаным законам начинают действовать все государственные, партийные, судебные органы, общественные организации. Бюрократия их как бы синтезирует в нечто общее, вязкое, всепроникающее, цепкое, неуязвимое. Каждый орган, элемент системы, отдельный человек мог делать лишь то, что предписано, разрешено, указано. В этой системе господствует власть "указаний", "директив", "постановлений"; она несет угрозу наказания, осуждения, остракизма; поощряет самоотверженных исполнителей и бдительных чиновников; в конце концов все это принимает вид коллективной бюрократии. Тотальная бюрократия независима от экономической целесообразности. Ее культ - всесильность аппарата. Ведь еще до недавнего времени у нас было так: плохо со снабжением овощей - создается министерство овощепродуктов. В печати появилось несколько критических замечаний о плохой упаковке продуктов, промышленных товаров - создали НИИ тары. Ухудшилось качество промышленной продукции - создали над заводским ОТК целую систему госприемки. Чем больше издается постановлений о сокращении управленческого аппарата, тем он быстрее растет. Но с административной системой бороться административными методами бесполезно. Без применения экономических, социальных и политических методов вылечиться от бюрократии нельзя. Тем более что она исключительно многолика: от бесчисленных званий, степеней, чинов, рангов до загадочной иерархии высших эшелонов, где часто за необъятной коллегиальностью и бесчисленными иерархическими ступенями невозможно найти конкретного "ответчика". Сталин и его окружение отлаживали эту систему долго, тщательно, настойчиво, жестоко.
Нужно сказать, что бюрократическая система, постепенно формируясь, воспитывала в соответствующем духе все общество. Люди стали ее частью. Более того, они привыкали к ней, и в ее "отлаженности" многие по сей день видят "преимущества" социализма. Вопрос этот непрост. Было бы неверным отрицать все, что достигнуто нами в социальной, культурной жизни страны. Всеобщая занятость, гарантированное социальное обеспечение, хотя и на очень низком уровне, всеобщее образование довольно невысокого качества, приобщение широких масс к азам духовной культуры, бесплатное, но и малоудовлетворительное медицинское обеспечение, низкие цены на предметы первой необходимости, исключительно невысокая стоимость за проживание в малоудобных государственных квартирах, по сути бесплатное (символическая оплата) нахождение детей в пионерских лагерях, детских садах и яслях, целый ряд других определенных социальных завоеваний советского народа. Очень большой популярностью в народе пользовались акции правительства по снижению цен на продовольственные и промышленные товары. Пусть все это было манипулирование состоянием народа на уровне чуть выше понятия всеобщей бедности, но сама видимость постепенного, но неуклонного продвижения вперед поддерживала людей.
