Наградная медаль. В 2-х томах. Том 2 (1917-1988) - Чепурнов Николай Иванович (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Плавбатарея — совсем уж интересное сооружение: брали два обыкновенных плавучих понтона водоизмещением по 10 тонн, соединяли их деревянным настилом — вот и судно. На каждом понтоне ставили по два автомобильных мотора с загребными винтами, получалась самоходка. На ней устанавливали морскую дальнобойную батарею, 100-миллиметровую пушку с дальностью стрельбы в 24 километра. Мощное орудие, армейские части таких не имели. Морские орудийные расчёты были у нас с большим опытом, стреляли точно, виртуозно, чем восхищали армейских артиллеристов. Судёнышки совсем небольшие. Но мы называли плавбатареи своими речными линкорами, бронекатера — крейсерами, а миноносцами — лёгкие фанерные катера-полуглиссеры весом всего в тонну, вооружённые одним пулемётом М-1. Эти лёгкие катера развивали скорость до 60 километров в час. Кстати, именно они в 1945 году штурмовали на Шпрее Берлин и дошли до рейхстага.
Флотилия была оперативно подчинена командующему 1-м Белорусским фронтом Рокоссовскому. В начале боевой операции «Багратион» командующий приказал флотилии взаимодействовать на реке Березине с 65-й армией генерал-полковника Павла Ивановича Батова. 24 июня началось Бобруйское сражение. Флотилии было приказано прорваться через оборону немцев. Для нас задача непростая: враги перегородили реку бонами, фугасными заграждениями. Но наши сапёры разминировали их, корабли прорвались по мелкой и заболоченной реке вверх по течению на 40 километров в глубину фронта и сорвали немцам переправу, с помощью которой они пытались вырваться из нашего окружения. Успех давался нам большими потерями. Из каждого такого боя возвращалась только половина состава судов и людей. Ведь катера шли по узкой реке. Их поливали огнём из автоматов, пулемётов, миномётов, орудий.
После этого было приказано прорываться дальше, на Бобруйск. Корабли мощным рывком добрались до железнодорожного моста в центре самого Бобруйска и помогли 65-й и 48-й армиям закрыть котёл. 30 тысяч немцев было уничтожено и пленено. За Бобруйск флотилия впервые была представлена к награде, Верховный Главнокомандующий объявил персонально мне и другим руководителям дивизионов и соединений благодарность.
Вслед за Бобруйской операцией флотилии было приказано совершить восьмисоткилометровый переход от Березины на Припять. Мы вышли по Березине в Днепр, дошли по нему до устья Припяти и по ней поднялись вверх до города Лунинец, опорного пункта немцев. Этот город мы взяли штурмом вместе с 61-й армией генерала Белова.
Последовал второй приказ Верховного Главнокомандующего с благодарностью днепровцам. А нам было приказано прорваться ещё на 40 километров вверх по реке к мощному оборонительному узлу немцев — городу Пинску, который они превратили в неприступную крепость. Мы взяли на борт бронекатеров, плавбатарей и полуглиссеров десант более чем в тысячу человек и высадили его. После упорных трёхдневных боёв во взаимодействии с 61-й армией мы овладели Пинском. Вскоре узнали о третьем приказе Верховного, вся флотилия награждалась этим приказом орденом Красного Знамени.
Через два дня после штурма Пинска я был вызван на командный пункт Рокоссовского, доложил маршалу о действиях флотилии. В это время порученец сказал маршалу, что его вызывает ВЧ. Маршал отсутствовал около десяти минут, потом подошёл ко мне с улыбкой и сказал:
— Товарищ Григорьев, я сейчас говорил с Верховным Главнокомандующим, доложил ему о доблестных действиях вашей флотилии, и Верховный приказал наградить вас только что учреждённым орденом Нахимова I степени. Поздравляю вас с награждением!
Через два дня орден был доставлен самолётом на командный пункт маршала Рокоссовского, и я получил из рук Константина Константиновича орден Нахимова I степени, который имел порядковый номер 5.
Медаль «За строительство Байкало-Амурской магистрали». 1976 г.
Медаль «За строительство Байкало-Амурской магистрали», положение о ней и её описание утверждены Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 октября 1976 года.
В положении о медали сказано:
Медалью «За строительство Байкало-Амурской магистрали» награждаются активные участники строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, железнодорожной линии БАМ — Тында — Беркакит; второго пути железнодорожной линии Тайшет — Лена, объектов производственной базы и жилищно-гражданского назначения за хорошую работу на строительстве, высококачественное выполнение проектно-изыскательных работ, добросовестный труд на предприятиях, в учреждениях и организациях, обслуживающих непосредственно строительство и строителей. Медалью, как правило, награждаются рабочие, инженерно-технические работники и служащие, проработавшие на строительстве и по его обслуживанию не менее трёх лет.
Владимир Алексеев — биолог, преподаватель Орехово-Зуевского педагогического института. Десять лет назад он начал свою трудовую деятельность строительным рабочим на БАМе.
— Это было самое начало, — рассказывает Володя, — мы строили малый БАМ. Если посмотреть на карту, то увидишь, что Байкало-Амурская магистраль идёт почти параллельно Восточно-Сибирской железной дороге, только она повторяет изгибы границы, а БАМ идёт почти в широтном направлении. Он начинается к северо-западу от Байкала и проходит через Тынду до Комсомольска-на-Амуре. Тында примерно посередине магистрали, вот туда-то от Восточно-Сибирской дороги и направляется так называемый малый БАМ. Тынду называли столицей БАМа потому, что после прокладки малого БАМа можно было начинать строительство дороги от Тынды и на восток, и на запад, идти навстречу строителям Усть-Кута и Комсомольска. И ещё очень важно было проложить его потому, что от Тынды на север нужна была ветка на Беркакит. Там открыли залежи каменного угля, и его стало возможно вывозить, не дожидаясь, когда построят БАМ. Теперь малый БАМ кажется крохотным, а тогда он был главным участком, гвоздём программы.
Зима, конец февраля 1974 года. В европейской России солнце, голубое небо, а здесь до весны ещё далеко. В Тынду летели на АН-2. Маленький самолётик, старенький, крылья дребезжат. Ожидали увидеть тайгу, зелёное море, а под нами всё черно, словно прошёл лесной пожар. Тайга там из лиственницы, а она зимой голая стоит, чёрная.
В то время на аэродроме Тынды ничего не было, кроме небольшого деревянного домика с антенной. Для пассажиров — комнатка с печкой. Зашли туда, сидит простоволосая старуха-якутка с длинной трубкой. Смотрит перед собой, покуривает невозмутимо, ни на кого не обращает внимания. Как изваяние.
Трасса малого БАМа была уже начерно сделана: отсыпали полотно, уложили на двухстах километрах рельсы. Нам пришлось рихтовать (выпрямлять) путь, прокладывать кабели, строить мосты, налаживать телефонную связь и электролинии. Строительной специальности у меня не было никакой, как и у остальных комсомольцев нашей бригады — на что поставят, то и делаем.
Поселили нас в палаточном городке, вагончиков тогда ещё мало было. Палатки двускатные, утеплённые, из трёх слоёв: слой брезента, слой ватина, а внутри — чистый белый материал. Пока не закоптится, конечно. Печка, кровати в два яруса, доски постелены на землю, умывальник. Печку всё время топил дежурный. Он никуда не уходил, писал письма, чинился, лечился, делал свои дела, на которые в другие дни времени не было. Самое главное — следить за печкой. Были случаи, горели палатки. В пять минут от неё ничего не оставалось, выскакивали на мороз в чём есть.
Холодновато было в палатке. Наверху ещё ничего, а я попал на нижнюю кровать и в первую ночь шапку натягивал то на голову, то на ноги. Потом стали ходить к соседям, посмотрели, как они живут. Вырыли яму под палаткой, жерди туда, на них ветки и сверху толь настелили. Стало теплее.
Хорошо запомнился самый первый день моей работы. Поставили нас на линию электропередачи. Деревянные столбы стояли, только всё покосилось. Вечная мерзлота выдавливает из земли камни. Вроде земля сверху, но как ударишь лопатой или ломом, попадаешь на камень. Так и лезут они из земли. И столбы повалились. Приходилось не копать землю, а выворачивать из неё камни.
