Русские и русскость - Резниченко Семен (серия книг .txt) 📗
Такое полное изменение, сопровождаемое потерей значительного числа «своих» и приходом массы «чужих», неоднократно происходило с евреями. Но этот народ продолжал существовать, потому что его этноконфессиональная традиция обеспечивала очень высокий уровень этнической сплочённости и мобилизации. Быть евреем всегда значило быть частью реальной социальной силы при всех возможных неудобствах.
Сыграла свою роль такая специфическая книга, как Талмуд, а точнее, его предписания, которые оказались отличным средством укрепления и восстановления этнических границ в случае угрозы их стирания.
В огромной степени ославянившиеся, превратившиеся из кочевников в земледельцев венгры (мадьяры) также предпочли сохранить прежнюю идентичность и язык по разным причинам. Во многом венгерская идентичность ассоциировалась с успехом, господством, доминированием, угрозой соседям. Такая идентичность была крайне важна и для общения с крайне агрессивными соседями: немцами, поляками, средневековыми чехами, которым тоже очень нравилась плодородная Паннонская равнина.
Тюрки-болгары также были отличными воинами, что и доказали войнами с Византией. Но их идентичность не была столь «грозной» и «успешной». Поэтому болгары в схожих условиях благополучно славянизировались.
Русскому народу предстоит претерпеть коренные изменения, потому что форма политического существования великороссов — империя — изжила себя и восстановлению не подлежит. А, как известно, империя для нас и наших предков — больше, чем государство. И, несмотря на крайнюю важность, дни её сочтены.
Потому что для восстановления империи нужна развитая сеть коллективов выживания и высокий уровень самоорганизации. Сейчас этого нет. Но всё это было во время Смуты, революции и Гражданской войны. В этих случаях русские могли самостоятельно, без указки сверху объединяться для решения масштабных проблем, во многом потому, что обладали самостоятельными, хорошо организованными низовыми ячейками: общинами, коллективами родственников, единомышленников.
Такими, которые помогали восстанавливать империю не только русским, но и тем же китайцам. У них основой для новых имперских проектов служили мощные кланы, общины, разветвлённые тайные общества и пр. — словом, организации отнюдь не имперские, а зачастую попросту антигосударственные, но без которых пришедшая в упадок империя возродиться не может.
Наша империя при Сталине всё это благополучно уничтожила, и спасать её теперь некому. Условия жизни станут кардинально иными. Появится новый народ (народы).
По сути, уже бывшие великороссы будут втянуты в новый мощный цикл этногенеза. Громадное количество русских будет уничтожено или же ассимилировано, в том числе и вполне добровольно, самыми разными народами: украинцами, черногорцами, англосаксами, дагестанцами и пр.
После падения нынешнего режима будет иметь место более или менее долгий «февральский» период. Слабосильные оппозиционеры и бывшие «верные путинцы» будут слабо трепыхаться без особого толку. Потом последует интервенция либо «октябрьский вариант» в виде ваххабитской революции. При этом вряд ли установится надёжный контроль над всей территорией РФ. Начнётся период противостояния ваххабитов и пёстрых антиваххабитских сил, сопровождаемый интервенциями, который, очень вероятно, завершится тем, что разные территории нынешней РФ будут развиваться обособленно.
Многие русские люди имеют очень мало шансов на выживание при неофеодализме. Некоторые не обладают необходимыми качествами, чтобы выжить в условиях, даже немного более худших, чем нынешние. Другие выжить теоретически могут, но фактически не захотят остаться без привычного мира и погибнут. Третьи обладают и способностями и желанием выжить, но будут применять неверные методы, которые не будут работать при неофеодализме. Например, станут слишком полагаться на себя и действовать без достаточной поддержки со стороны надёжных людей. Они тоже обречены на гибель. Четвёртые попытаются создать коллектив выживания, но не смогут в нём правильно себя вести: будут тянуть одеяло на себя и паразитировать друг на друге. Такие тоже погибнут.
Из русских при неофеодализме могут выжить три типа людей: приспособленцы, обладающие полезными навыками, которые могут стать кем угодно, лишь бы выжить, и те, которые смогут «встроиться» в не ими созданные коллективы и структуры, или те, которые сумеют построить эффективно долговременно действующие коллективы выживания.
Это не носители каких-либо идеологий, мировоззренческих систем и социальных групп. Это просто группы людей, могущих положиться друг на друга в любой ситуации, свято соблюдающие обязательства по отношению друг к другу, чтобы ни происходило. И такие группы не должны быть совсем уж мизерными, они должны включать в себя по крайней мере несколько человек. А вот таких людей у нас мало, гораздо меньше, чем «носителей мировоззрений».
Многие родовые линии русских пресекутся, какие-то будут ассимилированы. Оставшиеся окажутся совершенно в новых условиях. От немногих потомков современных русских могут пойти разветвлённые генеалогические линии. Скорее всего, будут иметь место процессы этногенеза одного нового народа или нескольких.
Менталитет русских и западных европейцев — менталитет народов, не живших веками бок о бок с врагами. От них их всегда отделяло государство, и встречались они с ними на поле боя. Эти народы после окончания процесса своего формирования не были надолго порабощены другими. Поэтому в нашем менталитете не было того страха перед чужаком и ненависти к нему, который характерен для жителей Восточной Европы или Востока. Последние вообще завоёвывались крайне жестоко и многократно, что и позволило внедрить русским и западноевропейцам установки либерализма и толерантности.
Но теперь, наверное, русский менталитет пройдёт длительный путь ксенофобизации.
Это коснётся далеко не только русских. Огромное количество человеческих популяций исчезнет или пройдёт сквозь «бутылочное горлышко», резко уменьшившись. Человечество вновь постигнет та же судьба, как при переходе от палеолита к мезолиту, когда исчезла богатейшая мегафауна и очень многие люди не знали, чем им теперь питаться.
На определённых территориях русскость может уцелеть, конечно, её не будет там, где с нами будут расправляться так же быстро, как в Чечне или Таджикистане.
А вот в ситуации относительно постепенной экспансии иноплеменников, которая займёт несколько десятилетий, ситуация может быть другой. Значительная часть русских, возможно, уедет. Другая же, предположительно, сможет сорганизоваться в реально действующие коллективы выживания и их сети. В их рамках русские смогут выживать на этой территории веками, даже будучи меньшинством и претерпевая гонения! И в таких условиях народы крепнут и развиваются. Презрение, гонение со стороны «большинства» убивают одиночек. А сильный коллектив становится только сильнее. Внешнее давление для таких коллективистов служит мощным жизненным стимулом. Это с успехом доказали русские старообрядцы.
Другой вариант, сходный с предыдущим. В полиэтничном обществе за русскими закрепляется некое место в иерархии этносов и этносоциальном разделении труда. Русские занимают свою этносоциальную нишу, наверняка связанную с чем-то из прежней, «цивилизованной» жизни, например инженерно-технические работы, медицина. Может закрепиться мнение, что нормально подобную работу могут выполнять только русские или некие их потомки. И человек, если хочет заняться чем-то таким, должен быть принят в русской среде. Так будут думать и те, кто русских совсем не будет любить и уважать.
Сравнивая с Древней Мезоамерикой, получатся некие «тольтеки» среди «чичимеков». «Чичимеки» стали политической элитой, а «тольтеки», бывшие владыки империи, — полупривилегированными ремесленниками и интеллектуалами.
Третий вариант — русский «остров Крым», или Византия — территория, сохранившая максимальную преемственность с исторической Россией, максимально цивилизованный, комфортный, технизированный образ жизни. Территория, населенная по преимуществу русскими и имеющая, скорее всего, русскую власть. Это будет место, куда съедутся русские с других территорий, и не только они, а просто подлинные сторонники цивилизованного уклада жизни.
