Казаки. Между Гитлером и Сталиным<br/>(Крестовый поход против большевизма ) - Крикунов Петр (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗

Остаемся искренне уважающие Вас:

Атаман Войска Донского Генерал-лейтенант Татаркин

Атаман Кубанского войска Генерал-майор Науменко и др.

28 марта 1945 г. Ставка Главнокомандующего ВС КОНР.

Цит. по: Ленивов А.К. Под казачьим знаменем 1943–1945. Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов Казачьих войск С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг. // Кубанец. 1993. № 3. С. 57–59.

Часть 2

ПОЛИТИКА НАЦИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ ПО ОТНОШЕНИЮ К КАЗАЧЕСТВУ 1941–1945 гг.

Глава 1

Казачество в планах нацистского руководства

История формирования казачьих организационных структур и казачьих антисоветских воинских формирований неразрывно связана с общей нацистской политикой в отношении Советского Союза и населявших его народов.

Центральной линией этой политики стала концепция так называемых «славянских недочеловеков», нашедшая отражение в главной книге Третьего рейха, фундаментальном труде Гитлера «Майн Кампф». Практическое применение положения «Майн Кампф» получили в 1940–1941 гг. при разработке планов войны против Советского Союза, а также программ экономического и политического порабощения народов СССР, которые сводились к уничтожению и изгнанию славянского населения с «восточных территорий» и постепенной замене его переселенцами-колонистами из Германии и Европы. По сути, речь шла не только о разгроме государства, но и об уничтожении славян как народа.

Начиная войну против Советского Союза, военно-политическое руководство Германского рейха в качестве одной из главных стратегических задач ставило перед собой разрушение многонационального государства и привлечение на свою сторону в борьбе с большевизмом представителей национальных меньшинств нашей страны. На развалинах СССР предполагалось создать ряд национально-государственных марионеточных образований, которые бы стали проводниками германской политики и способствовали дальнейшему распространению влияния Германии. Вот что по этому поводу сказал Альфред Розенберг (один из главных идеологов нацизма, заместитель Гитлера по вопросам «духовной и идеологической подготовки» членов нацистской партии, министр по делам оккупированных восточных территорий) в своей директивной речи 20 июня 1941 года: «Задачи нашей политики, как мне кажется, должны поэтому идти в том направлении, чтобы подхватить в умной и целеустремленной форме стремление к свободе всех этих народов и придать им определенные государственные формы, то есть органически выкроить из огромной территории Советского Союза государственные образования и восстановить их против Москвы…» [203]

Особая ставка при этом делалась на народы республик Северного Кавказа и Средней Азии, которые должны были стать окраиной будущей германской колониальной империи на востоке Европы, — в противоположность Украине, Белоруссии и прибалтийским республикам, территории которых должны были быть подвергнуты тотальной германизации (так, например, по замыслу Гиммлера намечалось выселение 75 % белорусов с занимаемой ими территории, а остальные 25 % подлежали онемечиванию) [204].

Надо признать, почва для подобных расчетов немецких идеологов восточной политики оказалась весьма благоприятной, поскольку в эмиграции как грибы после дождя росли самые разнообразные комитеты, партии и движения. Не прекращали политической деятельности и главы независимых республик, существовавших в период с 1918 по 1921 год. Это Расулзаде Эмир Бей — президент Азербайджана, Ной Жордания — президент Грузии, Джабаги Васан-Гирей — президент Северокавказской республики. С ведома Гитлера в Германии были созданы всевозможные национальные комитеты: северокавказский, туркестанский, татарский, калмыцкий, карачаевский, кабардино-балкарский, азербайджанский, армянский, грузинский и многие другие. Руководители украинского комитета называли себя Центральной радой, а в Белоруссии роль комитета сначала играла созданная немцами «Самопомощь», а впоследствии — Центральная рада. Некоторым народам немцы разрешили даже сформировать национальные правительства, которые, разумеется, комплектовались исключительно с одобрения немецких властей. Достаточно значительную роль в этой борьбе «независимостей» за благосклонное отношение немецкой политической и военной элиты играли и многочисленные казачьи эмигрантские организации самого разного толка.

В начале войны с СССР, согласно директиве начальника Штаба Верховного главнокомандования Вооруженных сил Германии по вопросам пропаганды, немецким войскам всячески рекомендовалось подчеркивать, что «противником Германии являются не народы Советского Союза, а исключительно еврейско- большевистское советское правительство со всеми подчиненными ему сотрудниками и коммунистическая партия… необходимо подчеркивать, что германские вооруженные силы пришли в страну не как враг, что они, напротив, стремятся избавить людей от советской тирании» [205]. «Мы, — заявил 16 июля 1941 года на совещании с руководителями Рейха Адольф Гитлер, — однако, отнюдь не желаем превращать преждевременно кого-либо в своих врагов. Поэтому мы пока будем действовать так, как если бы мы намеревались осуществлять мандат. Но нам самим при этом должно быть совершенно ясно, что мы из этих областей никогда уже не уйдем. Исходя из этого, речь идет о следующем: 1. Ничего не строить для окончательного урегулирования, но все подготовить для этого. 2. Мы подчеркиваем, что приносим свободу» [206]. Подобная пропаганда должна была способствовать быстрейшему распаду Советского Союза на отдельные марионеточные государства и в то же время скрыть истинные намерения немцев относительно будущего страны.

Несмотря на такую пропагандистскую установку, немцы на первых порах не прилагали никаких особых усилий для того, чтобы привлечь народы СССР к активной борьбе на стороне Германии. Это казалось немецкому руководству излишним, ведь оно было уверено в том, что война будет скоротечной и помощь «туземных» легионов не потребуется. Участие в войне представителей советских народов (в особенности славян) под какими-либо политическими лозунгами, будь то борьба за уничтожение большевизма или восстановление национальной независимости, выглядело в свете объявленных Гитлером целей просто немыслимым. Неслучайно на том же июльском совещании фюрер недвусмысленно заявил: «Ни о каком возникновении вооруженной силы западнее Урала больше никогда не может быть и речи, даже если за это нам придется воевать целых сто лет… Жизненным принципом должно быть и оставаться на веки веков: никому, кроме немца, не дозволено носить оружие! Это особенно важно, даже если на первый взгляд кажется более легким привлечь к военной помощи какой-либо чужой, побежденный народ. Это ошибка! Однажды он, безусловно, нанесет нам удар в спину. Только немец может владеть оружием, а не славянин, не чех, не казак, не украинец!» [207]

Однако уже с первых дней войны, вне зависимости от политических установок гитлеровского руководства, германские вооруженные силы столкнулись с проблемой необходимости привлечения в свои ряды советских граждан.

Несмотря на то что Гитлер в целом крайне отрицательно относился к возможности использования славян в войне на стороне Германии, он не возражал против предложения представителей вермахта и Министерства по делам оккупированных восточных территорий о создании боевых частей из представителей тюркских и кавказских народов (так называемых Ostlegionen). Более того, фюрер серьезно надеялся на поддержку этих народностей, да и всего исламского мира, в дальнейшей борьбе за мировое господство. Уже 17 декабря 1941 года в специальной директиве вермахта было разрешено формирование: «Туркестанского легиона», состоящего из туркестанцев [208], узбеков, казахов, киргизов, каракалпаков и таджиков; «Кавказского мусульманского легиона», состоящего из азербайджанцев, дагестанцев, ингушей, чеченцев и лезгин; «Грузинского легиона»; «Армянского легиона» [209].