Врачебные тайны дома Романовых - Нахапетов Борис Александрович (чтение книг txt) 📗
Лейб-медики внесли существенный вклад в развитие отечественной медицины и здравоохранения. Вот лишь некоторые примеры: лейб-медик Э.Э. Эйхвальд был инициатором и организатором первого в России клинического института для усовершенствования врачей (так называемого Еленинского) — впоследствии ГИДУВ. Почётный лейб-медик Л.Б. Бертенсон ввёл преподавание оказания первой помощи в несчастных случаях и профессиональной гигиены в горных училищах и Горном институте, где им был создан первый музей профессиональной гигиены. Лейб-хирург И.З. Кельхен в 1783 г. основал при Калинкинской больнице институт для врачей-немцев, в 1840 г. присоединённый к Медико-хирургической академии. Устроенная по его плану Обуховская больница была предоставлена ему в управление. Лейб-медик П.З. Кондоиди ввёл обязательное патологическое вскрытие в госпиталях для определения причин смерти каждого больного и для проверки распознавания её при жизни. Лейб-акушер А.Я. Крассовский способствовал совершенствованию оперативной гинекологии и акушерства в России. Почётный лейб-хирург Н.А. Круглевский, изучавший в лаборатории Л. Пастера в Париже методы предохранительных прививок против бешенства, участвовал в 1885 г. в открытии специальной прививочной бактериологической станции в Санкт-Петербурге. Лейб-акушер Д.О. Отт открыл первые курсы для врачей в женском хирургическом отделении клиники профессора Пелехина. Лейб-педиатр К.А. Раухфус, создавший по поручению принца П.Г. Ольденбургского детскую клинику в Санкт-Петербурге, впервые применил принцип размещения больных детей по роду их болезней и по необходимому уходу, впервые выделил отделение для заразных больных, первым в России ввёл институт врачей-ассистентов. Лейб-медик В.М. Рихтер был директором созданного по его проекту Повивального института при Московском воспитательном доме.
С течением времени придворные чины (должности) были отделены от придворных званий, а последние перестали строго соответствовать гражданским классным чинам. Эти изменения коснулись и лейб-медиков. Постепенно эти звания стали присваивать также и тем лицам, которые не имели непосредственного отношения к медицинскому обслуживанию царя и членов его семьи, а принадлежали к высшим представителям медицинской администрации военного, военно-морского и гражданского ведомств.
На номенклатуре придворных медицинских чинов отразилось и расширение спектра медицинских специальностей. Так, если в начале XVIII в. существовало только два придворных медицинских чина — лейб-медики (терапевты) и лейб-хирурги, то в первой четверти XIX в. к ним были добавлены лейб-акушеры и лейб-окулисты, а в середине XIX века — лейб-педиатры и лейб-отиатры (специалисты по болезням уха, горла и носа). При этом сохранялась определённая иерархия — самыми главными считались лейб-медики, за ними шли лейб-хирурги, а затем — все остальные. Эта иерархия чинов сказывалась как на размере оплаты труда, так и на возможностях продвижения по службе. Например, лейб-хирург при благоприятных условиях мог получить чин лейб-медика. Что же касается других специалистов, то такого рода «подвижки» были крайне редкими.
В 1833 г. в связи с переходом лейб-медика С.Ф. Гаевского, прослужившего в этой должности более 13 лет, на научную работу было введено звание «почётный лейб-медик». В дальнейшем такие почётные придворные медицинские звания стали присуждать лицам, успешно проявившим себя на поприще медицинской науки и практики, хотя и не имеющим непосредственного отношения к придворной медицинской службе. Постепенно сложилась такая кадровая политика, когда лица, имеющие почётные придворные медицинские звания, стали при наличии вакансии получать звания штатных придворных медиков. Например, С.П. Боткину и Е.С. Боткину вначале были пожалованы звания почётных лейб-медиков, а уже потом — звания лейб-медиков.
Специально для лейб-медиков М. Мандта и Н.Ф. Здекауэра было введено высшее придворное медицинское звание — лейб-медик-консультант.
Нам не удалось обнаружить документы, регламентирующие принципы отбора кандидатов на должность лейб-медика. Очевидно, что, помимо высокого профессионального мастерства, благонадёжности и верноподданности, требовались ещё какие-то другие качества, возможно, сходные с теми, которые требовались, например, от обер-гофмейстера — придворного, ведавшего дворцовым хозяйством и руководившего придворными церемониями. В инструкции, утверждённой императрицей Анной Иоанновной в 1730 г., говорилось: «Такая персона требуется, которая б не только доброго житья и поступка была, довольное знание и искусство, но и знатность и решпект имела: верен, скрытен и истинен; и такого христианского жития и поступка был, что паче своим собственным примером, нежели наказанием ему подчинённых и прочих придворных служителей, основание полагал». Другими словами, требовались верность, умение хранить тайны и высокая христианская нравственность. Умению хранить тайны в придворной медицинской среде придавалось особое значение, поскольку сведения о состоянии здоровья руководящих деятелей страны, прогноз его на будущее могли при определённых условиях стать грозным оружием в борьбе за власть. Нужно сказать, что лейб-медики в полной мере отвечали этому последнему требованию. Например, И.Ф. Бек, Я.В. Виллие и И.С. Роджерсон ни одним словом не обмолвились по поводу того, что они увидели в ночь на 12 марта 1801 г. в спальне императора Павла I в Михайловском замке.
Или вот свидетельство начальника канцелярии министерства Императорского двора А.А. Мосолова о Е.С. Боткине: «Боткин был известен своей сдержанностью, никому из свиты не удалось узнать от него, чем больна государыня и какому лечению следуют царица и наследник».
Какими бы ни были характерологические особенности лейб-медиков, как бы ни различались их профессиональные способности, но все они обладали одним общим свойством — они были преданными слугами царствующей фамилии. Это качество отмечалось в официальных документах, подчёркивалось в их собственных воспоминаниях и записках и в выступлениях современников. Так, при погребении лейб-медика С.П. Боткина преподаватель богословия Военно-медицинской академии А.С. Лебедев отдал особую дань его опытности, знанию и беспредельной верности почившего Престолу и Отечеству.
Примером особой преданности дому Романовых, переходящей в самопожертвование, служит судьба последнего российского лейб-медика Е.С. Боткина, который писал об императорской чете в одном из своих писем: «Своей добротой Они сделали меня рабом до конца дней моих…»
Если при первых царях из дома Романовых, следовавших примеру Великих князей московских, придворные врачи удерживались на значительной дистанции и лишь в редчайших случаях удостаивались высочайшей аудиенции, то, начиная с Петра I, они стали пользоваться полнейшим доверием и постепенно делались даже как бы членами августейшей семьи.
Так, А.А. Мосолов пишет о придворном хирурге Гирше, начавшем службу при Александре II и продержавшемся в своей должности на протяжении трёх царствований (!), несмотря на то что «его познания в области медицины не могли быть очень свежими, и свита смотрела на него слегка снисходительно, государыни очень уважали его, и он, так сказать, входил в состав царской семьи». При этом царствующие особы вынуждены были терпеть некоторые его чудачества. Например, «он курил сигары безостановочно, зажигая новую об окурок предшествующей, между тем как государыня императрица не выносила запаха сигар».
Е.А. Головин, вспоминая об С.П. Боткине, писал: «При Дворе, как и везде, он скоро приобрёл доверие и любовь и из профессора Боткина превратился в Сергея Петровича, получившего свободный доступ к царской семье и пользовавшегося её благосклонным расположением».
Этому также во многом способствовала практика «прикрепления» врачей к отдельным членам царской фамилии. Например, в 1876 г. при государе наследнике находился доктор Г.И. Гирш, при дворе Его Высочества доктор В.В. Сутугин, при Великом князе Алексее Александровиче доктор Н.Ф. Здекауэр, при Великих князьях Сергее и Павле Александровичах доктор К.К. Гартман, при Великом князе Константине Николаевиче доктор И.С. Гауровиц и при его дворе доктор В.И. Биттиг, при Великом князе Николае Николаевиче старшем доктор А.Л. Обермиллер и при его дворе доктор А.А. Таубе, при Великом князе Михаиле Николаевиче А.А. Альбанус, при его дворе доктор К.Д. Барт; при Великой княгине Марии Николаевне доктор Г.Н. Тильнер и при её дворе доктор Б.А. Фишер.
