Путешествие в Россию - Альгаротти Франческо (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Столица Российской империи — Петербург — поразила итальянского литератора своим великолепием, и он описывает ее с воодушевлением: «Роскошные здания теснятся на обоих берегах реки, смыкаясь друг с другом; пирамидальные башни с позолоченными шпилями высятся там и сям; и только благодаря кораблям с их мачтами и развевающимися вымпелами из общей однообразной картины можно выделить то один, то другой ансамбль» (Письмо 4. С. 52). Альгаротти называет главные памятники города: Петропавловскую крепость, царскую резиденцию Зимний дворец, а также Адмиралтейство и Академию наук. Он отмечает удобное расположение Петербурга на островах в устье Невы. Но тут же говорит о низких болотистых почвах и о мрачных лесах вокруг города, вспомнив слова Данте из «Божественной комедии»: «Тот дикий лес, дремучий и грозящий». Альгаротти не понравились материалы, из которых строился город, отчасти и архитектура, в которой он не увидел классических форм, а всего лишь некий средний стиль — смесь итальянского, французского и голландского с преобладанием последнего, дань уважения стране, где Петр I, строитель Петербурга, учился корабельному делу и, подобно Прометею, «овладел тем огнем, которым затем одушевил свою нацию». Он и улицы города прорезал каналами, как в Амстердаме или Утрехте.
Автор «Путешествия в Россию» назвал Петербург «державным городом» и «огромным окном», недавно распахнувшимся на Севере, «через которое Россия смотрит на Европу» (Письмо 4. С. 49). [594] Образ «окна» используется Альгаротти в двояком смысле: благодаря «окну», открытому Петром I, Россия может приобщиться к европейским делам и культуре; с другой стороны, и европейцы смогут лучше узнать мало известное им государство, появившееся на политической карте Европы вместо далекой и загадочной Московии в результате петровских преобразований.
Столица России для Альгаротти — лишь ступень к знакомству со всей страной. О Петербурге он подробно пишет в одном письме, а в остальных речь идет о различных сторонах жизни российского государства и его отношениях с другими странами, прежде всего с Англией, Францией, Германией, а также с Китаем, Персией, Турцией и др.
В Петербурге Альгаротти вел обстоятельные беседы о русских делах с английским купцом Крамером, в доме которого он остановился, и с Клавдием (Клодом) Рондо, английским резидентом при русском дворе, оставившим воспоминания о наиболее известных государственных и политических деятелях России того времени. [595] Однако сведения, почерпнутые из бесед с Крамером и К. Рондо, не были единственным источником знаний о России. Итальянский литератор проявил в русских делах завидную осведомленность, его взгляд на Россию часто расходится с мнением К. Рондо, высказанным, в частности, в его донесениях, отправляемых из Петербурга в Лондон. Еще в XIX в. русский ученый В. Я. Стоюнин отмечал, что в донесениях английского резидента «русское государство… могло представляться лишь неустроенным, невежественным, полуазиатским царством; русское правительство — собранием немецких выходцев, из которых каждый заботился более всего о своих личных выгодах, а не об интересах государственных и народных; русское дворянство — нисколько не развитое политически и издавна привыкшее к рабству; русский народ — бессловесною массою, которая существует только для потребностей казны и обогащения нескольких личностей». [596]
Вывод, к которому приходил К. Рондо, — на политической карте Европы Россия не будет играть значительной роли. Это мнение, вероятно, отчасти совпадало с первыми заметками о России самого Альгаротти. Воспоминания о стране и о ее наиболее выдающихся деятелях оставила также жена К. Рондо Джейн Рондо. [597]
В своей книге Альгаротти смотрит на Россию иначе, чем К. Рондо. Поставив целью дать объективное описание Российского государства, он сравнивает его по величию не только с Римской империей, но и с современными европейскими странами, особенно часто с Англией, представлявшейся просветителям «страною свободы», где власть короля ограничена конституцией и парламентом. С этой точки зрения Россия показалась автору «Путешествия в Россию» «деспотической империей», в которой нет парламента и вся власть сосредоточена в руках монарха. [598] Альгаротти говорил о правлении Анны Иоанновны и Э. И. Бирона, и от него не ускользнуло то, что режим заботился не столько о благе подданных, сколько об авторитете власти и привилегиях двора. Так от восхваления в своей оде Анны Иоанновны как мудрой просвещенной правительницы Альгаротти по прошествии двадцати лет переходит к более объективной оценке ее деятельности и режима, который она воплощала.
В этой связи он отмечает довольно высокие доходы Анны Иоанновны по сравнению, например, с датским или шведским королевскими домами, а русскую систему финансов сопоставляет с турецкой. С отвращением говорит Альгаротти о крепостном праве и о том, что людей в России «продают, как скот». С сочувствием пишет о русском народе, основным предметом питания которого, как полагает итальянский писатель, являются хлеб и соль. Он подметил и еще одну черту русского быта: бани в России посещались чаще, чем трактиры.
Главный оплот деспотизма в России Альгаротти видит в армии и дает подробный очерк истории русских войск начиная со стрельцов, которых сравнивает с турецкими янычарами. Он рассказывает о преобразованиях Петра I в армии и о тенденции к увеличению войск вообще и привилегированных полков в частности при Анне Иоанновне, замечая с иронией, что гвардейцы охраняют императрицу и устраивают государственные перевороты. С большим сочувствием автор книги говорит о русских солдатах, об их боевом духе (среди них нет дезертиров), дисциплинированности, закалке и неприхотливости (завернувшись в шинель, они могут спать на снегу и сами готовят себе еду). А их преданность императрице Альгаротти сравнивает с любовью к родине древних римлян. Все эти качества сделали русскую пехоту, по его мнению, одной из лучших в мире.
Альгаротти описывает русскую кавалерию и артиллерию, говорит об усовершенствовании огнестрельного оружия в России, которое благодаря усилиям Петра I может теперь сравниться с лучшим в Европе прусским оружием.
Взгляд Альгаротти на Россию постепенно расширяется, — он смотрит на Русское государство, как на часть Европы, поэтому в его поле зрения оказывается не только военно-политическое, но и экономическое положение страны. Являясь сторонником теории меркантилизма, распространенной среди просветителей в первой половине XVIII в., Альгаротти придает большое значение торговле в деле благосостояния государства. Так, в «Очерке о торговле» он писал, что она является «основой счастья и величия цивилизованного общества». [599] Об экономической жизни России Альгаротти судит по успехам ее товарооборота и циркуляции денег в стране. Торговыми партнерами России являются не только европейские, но и восточные страны. С юмором рассказывает итальянский литератор о торговле России с Китаем, называя китайцев «самыми великими мошенниками», сбывающими русским купцам подпорченные товары (однако китайский чай, которым Альгаротти напоили в Кронштадте, чрезвычайно ему нравится). Но англичанам удается провести и китайских обманщиков. Близок к новелле занимательный рассказ о покупке китайцами английских часов. Когда эти «живые», как считают китайцы, часы, превращаются в «мертвые» (портятся), китайцы меняют их с доплатой на «живые». А английские часовщики тут же на месте «воскрешают мертвых» (чинят их) и снова продают китайцам «как только что привезенные из Англии». Альгаротти отмечает, что русским нравятся китайские ткани, фарфор и другие изделия. В аукционах китайских товаров в Петербурге принимает участие и сама императрица.
