Русь Мiровеева (опыт «исправления имен») - Карпец В.И. (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
Наше замечание по поводу изложения Микушевича и его ненамеренной неточности не умаляет ценности этого изложения в целом, позволяющего нам перейти к рассмотрению имен рода, так или иначе восходящих к «языку птиц», «языку полконей», начав с имени Федора Кошки. Ясно, что речь идет не о животном. Кошъ (кошь) — корзина, короб, с другой стороны — жребий, судьба. Изображения корзины, короба с рыбой и бутылью красного вина (короб — также и рыба, и кораль) часто встречается в римских катакомбах, а в средневековой Европе так изображалась святая Грааль — Чаша с Кровью Христовой, поиски которой и есть судьба, жребий странствующего рыцаря, то есть конного, caballero или chevalier. В слове «жребий» мя опять слышим «жребя» (жеребенок) и «жеребец» — имя «большого сына» Семена Жеребца, дяди Федора Кошки. С другой стороны, Кошка — это Кощей — «тот, кто ведает лошадьми в дружине князя, кто ведет запасную лошадь (выделено нами — В.К.) для князя». Это особенно важно для нас, проливая свет на династическую преемственность. Феодор (Божий Дар) Кошка приводит запасного коня, то есть «запасной» Род Царей, «дополняющий» первый, Рюриков, и при оскудении последнего способный засиять его отраженным, «лунным», «Женским» светом. При том, что «жребий» этого Второго Рода изначально проблематичен, двойственен — ведь в нем совершенно очевидно присутствуют также кощуны лжеименного знания, которые предолимы только при строжайшем соблюдении Царским Рдом всех канонических правил и требований Православной Церкви. Отсюда особая роль Патриарха Филарета — родного отца Царя Михаила Феодоровича Романова (Феодора Никитича). Отсюда настоятельнейшие требования кружка «боголюбцев», в первый период объединявшего и будущих старообрядцев (протопопов Иоанна Неронова и Аввакума Петрова), и будущего Патриарха, а тогда архиепископа Новгородского Никона о необходимости соблюдения Царем Алексеем Михайловичем всего Номоканона до буквы. Это требование было вопросом жизни и смерти Династии потомков древних жрецов и, значит, вверенной этой Династии державы.
С именем Александра Елки мы также не может отождествить только лишь распространенное дерево наших лесов, ибо произношение такое (через Е) было усвоено ему лишь в прошлом столетии — прежде говорили просто ель. Електор — через IЕ — греч. светило, солнце; Еласса -, Эласа — название одной из баснословных птиц, имевших в средневековой натурфилософии мистико-символическое значение: «тетига радуется слнцю, а кольхин росе, саламандра в огни играет, крилом красящися елесаса петелин весел есть». Легко увидеть здесь также значения элк — лось, елень — олень, елага — пиво, и лишь в последнюю очередь ель как дерево, впрочем, также сакральное на нашем Севере. Эти значения, впрочем, имеют корнем все тот же Солнечный свет, Эль, Иль, восходящий, в том числе, и к библейскому Elohim — Боги. Слышны здесь и воспоминания о Троянской Елене, которую порой толковали как «похищенную», «украденную» Премудрость.
Гавша же, как сказано и в родословном Синодике, переделано из Чавша, то есть просто Чаша, что, по-видимому, не требует пояснений. Строго говоря, Кобыла, Жеребец и Шевляга — одно родовое имя; Кошка, Елка и Гавша (Чавша) — другое, означающее, по сути, также единую «вещь». Сложнее обстоит дело с Василием Ивантеем. Вообще говоря, перевод этого имени очевиден: Царь Иоанн Бог. Однако, разговор о миссии святого Иоанна Богослова в судьбе, жребии, коше России и Восточном Царстве Пресвитера Иоанна не только славянорусских, но и европейских преданий уведет нас слишком далеко…
Из боковой ветви Андрея Ивановича Кобылы — Шевлягичей — остановимся только на одном из них — старшем его сыне Тимофее Мотовиле, родоначальнике таинственного и отмеченно Свыше рода, из которого произошел знаменитый ныне «служка Божией Матери и Серафимов» — Николай Александрович Мотовилов (1809-1897). Мы останавливаемся на родословии Мотовиловых, прежде всего, из-за особой миссии преподобного Серафима Саровского и Серафимо-Дивеевской обители в уже бывшем и, чаем, будущем жребии Русского Царства (между прочим, имя «четвертый удел» означает также и «четвертый жребий»).
В Алфавитном указателе первого отделения Министерства юстиции (1853) указано:
«Мотовиловы — дворянский род, происходящий, по сказаниям древних родословцев, от Федора Ивановича Шевляги, родного брата Андрея Ивановича Кобылы, родоначальника Царствующего Дома Романовых, а также Шереметевых и др. Один из сыгновей Федора Шевляги, Тимофей Мотовило, был родоначальником Мотовиловых и Грабежовых. Никита Мотовилов (+1566) был дьяком. В ХXII в. многие Мотовиловы были стольниками и стряпчими. Род Мотовиловых разделился надве ветви, внесенные в IV и II части родословных книг Ярославской, Саратовской и Симбирской губерний» (М-43).
В указанной книге прослежено все родословие этого обедневшего, когда-то княжеского, а затем дворянского, рода, многие представители которого отличились во время защиты Москвы в 1612 году. Иван Михайлович Мотовилов (+1774), кстати, был прапрадедом (через сына Николая Михайловича) Анны Андреевны Ахматовой, что позволяет только сейчас начать понимать многие ее строки, особенно из «Поэмы без героя»:
Я не то, что боюсь огласки…
Что мне Гамлетовы подвязки,
Что мне вихрь Саломеиной пляски,
Что мне поступь Железной Маски,
Я еще пожелезней тех…
* * *
Только как же могло случиться,
Что одна я из них жива?
* * *
Вовсе нет у меня родословной,
Кроме солнечной и баснословной.
Николай Александрович Мотовилов, родившийся от брака Александра Ивановича Мотовилова (+1816) и Марии Дурасовой, сам имел пятерых дочерей и единственного сына Ивана, родившегося в 1855 году и женатого на Раисе Сапожниковой. Дата кончины неизвестна.
Интересно, что другая ветвь Мотовиловых породила толстовцев и марксистов. Как похоже это на судьбы известных нам по сказаниям и сказкам «королевичей, лишенных наследства»…
Одна из последних представительниц этой ветви Софья Михайловна (кстати, сотрудница Н.К.Крупской) писала: «Все они были яркие, независимые люди, но было что-то трагическое во всех них, было это трагическое и в моем отце».
Среди родовых преданий Мотовиловых есть и еще одно, излагаемое известным церковным писателем С.А.Нилусом на основании рассказа вдовы Н.А.Мотовилова Елены Ивановны и сестер Серафимо-Дивеевской обители. Текст С.А.Нилуса полностью воспроизведен в современном сборнике «Серафимово послушание», составленном А.Н.Стрижевым. Нас в данном случае интересут отдельные его части:
«В семье Мотовиловых между теми, по крайней мере, ее членами, кто еще до сих пор дорожит семейными воспоминаниями, в глубине колыбели ее зарождения возникло и до сих пор держится предание, что родоначальником их был выходец из Литвы князь Монтвид-Монтвиль. Простой народ переделал эту фамилию на свой лад и прозвал чужеземца „Мотовило“, и под таким прозвищем он стал своим, уже русским человеком. От этого корня пошел русский род Мотовиловых […] Проходя послушание на просфорне [Саровской обители], Александр Иванович стал уже готовиться к принятию пострига, но как-то раз, утомившись от непрерывной работы, задремал и увидел дивный сон, определивший вореки его намерениям всю его дальнейшую жизнь и имевший пророческое значение для Николая Александровича. Едва успел задремать саровский послушник, как вдруг увидел, что в просфорню входит святитель Николай и говорит: „Не монастырь путь твой, Александр, а семейная жизнь. В супружестве с Марией, которая тебя отвергла, ты найдешь свое счастье, и от тебя произойдет сын, его ты назовешь Николаем — он будет нужен Богу. Я — святитель Николай и назначен был покровителем мотовиловского рода. Имя я был уже в то время, когда один из родоначальников твоих, князь Монтвид-Монтвиль, служил в войске Димитрия Донского. В день куликовской битвы татарский богатырь, поразивший воинов-иноков Пересвета и Ослябю, ринулся было с мечом на самого Великого Князя, но Монвид грудью своей отразил направленный смертельный удар, и меч воткнулся в образ мой, висевший на груди твоего предка, и пронзил бы он и самого твоего предка, но я ослабил силу удара и рукой Монвида поразил татарина насмерть“. Сон этот, как и следовало ожидать, изменил направление мыслей Александра Ивановича, и он вышел из Сарова. Вторичное предложение, сделанное им Дурасовой, не было отвергнуто, и от этого предсказанного брака родился 3 мая 1809 года первенец, которому было дано имя Николай. Это и был наш Николай Александрович Мотовилов».
