Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй - Свечин Александр Андреевич
В то время, как милиции штатов сохранились по преимуществу для второстепенных оперативных задач, поток добровольцев был направлен на формирование новых частей, получивших характер регулярной армии. Мобилизации распространялись на все возрасты — с 18 до 55 лет; мужчины до 35 лет обязательно направлялись в полевые части. В этих условиях войска Юга вскоре стали достаточно боеспособными. Руководящий плантаторский класс и лица примыкавших к нему интеллигентных профессий заняли в армии командные должности и внесли в управление армии тот авторитет, которым они пользовались в мирное время. Многочисленные офицеры регулярной армии, перешедшие к южанам, подняли войска на необходимую ступень тактической подготовки.
1845–1848 гг. Соединенные Штаты вели войну с Мексикой, потребовавшей 40 тыс. добровольцев на усиление постоянной армии. Эти добровольцы исходили почти целиком из южных штатов, и приобретенные ими 13 лет назад военные навыки очень пригодились Югу в гражданской войне.
Пехота южан, образованная из людей, выросших в лесах, знакомых с употреблением оружия, показала свои высокие качества в лесных боях, — а к ним сводились почти все сражения гражданской войны. Пехота характеризовалась особой бодростью, с которой шла в бой, как на праздник. Атаки ее были необычайно стремительны; в бою решающее значение имел ружейный огонь с самых близких дистанций. Она отличалась подвижностью и совершала целый ряд переходов по 40–60 км. Очень плохо обмундированная, часто без сапог, пехота южан была скована крепкой дисциплиной и довольствовалась скудным пайком. Войскам Юга переносить лишения было тем легче, что и в тылу у них царствовал голод, — всем было видно, что все средства идут на войну и войска держатся впроголодь лишь в силу необходимости.
Однако нельзя не обратить внимания на то, что дисциплина в войсках Юга стояла достаточно на высоте лишь до тех пор, пока они оставались на территории Юга, охваченной крепкой диктатурой, где каждый бы непременно донес на обнаруженного им дезертира; когда виргинская армия переходила через реку Потомак на территорию Севера и перед солдатом Юга открывались возможности и пограбить, и дезертировать, дисциплина значительно расшатывалась. Генерал Гиль, лихой командир корпуса виргинской армии, утверждал, что при первом вторжении генерала Ли сражение на р. Антиетам закончилось бы уничтожением северян, если бы армия оставляла за собой меньшее число мародеров и отсталых.
Конница южан сформировалась очень быстро ввиду наличия в населении неутомимых ездоков, пригодных лошадей, уменья ухаживать за ними. При широком распространении партизан, работавших за свой счет и углублявшихся за неприятельский фронт, иногда на сотни километров, регулярная конница получила наклонность к действиям по разрешению самостоятельных задач. Никакой другой род войск не находится в такой степени в зависимости от сочувствия местного населения, как конница. Работая на территории своих штатов, конница южан имела перед собой как бы раскрытые карты противника и могла уверенно наносить удары в наиболее чувствительные пункты. Но и позади фронта северян имелось много сочувствующих и готовых помочь. Отдельные скауты (разведчики) Стюарта странствовали на несколько переходов позади неприятельского фронта и были почти неуловимы. Из этой осведомленности вырастали решения производить стремительные рейды, в течение коих южане прорывались мимо одного фланга, огибали тыл и уходили, миновав другой фланг противника. В наиболее угрожающие моменты рейда южане ускользали, делая 300 км в 4 дня. Конница южан умела мастерски разрушать железные дороги в неприятельском тылу, портить каналы, уничтожать склады, топить пароходы, уводить с собой лошадей и оружие, нападать на мелкие части противника, сеять панику, обманывать неприятеля ложными слухами.
Но конница южан умела работать и в оперативной связи с главными силами. Она мастерски устраивала завесу, скрывавшую маневрирование главных сил, тщательной разведкой обеспечивала уверенное вступление их в бой и принимала участие в самом сражении, развертываясь для боя на фланге и в тылу неприятеля.
Конные атаки (с револьверами в руках, вместо холодного оружия) имели место, но характерным для конницы являлся спешенный бой, редкие цепи спешенных кавалеристов чрезвычайно удачно вели арьергардные бои; атака их опиралась на самую самоотверженную работу конных батарей, выскакивавших на картечь.
Хуже обстояло дело с артиллерией южан. При отсутствии своей военной промышленности материальную часть приходилось получать лишь как военную контрабанду из Европы или захватывать ее в бою у врага. После второго года войны, когда блокада североамериканского флота получила вполне действительный характер, пришлось обходиться преимущественно трофейным вооружением. В искусстве артиллерийской стрельбы и в количестве батарей южане значительно уступали своему противнику; только перенос боев на закрытую лесистую местность позволял генералам Юга существенно смягчать значение артиллерийского перевеса Севера.
Формирование командного состава для южан — партии господствующих классов — не встречало затруднений. В первую очередь широко были использованы все лица, получившие военное образование. Даже епископ Полк, бывший ученик федерального военного училища, взял на себя командование армией на западе, при условии сохранения за ним его епархии. Лучшим тактическим вождем южан был Джаксон, получивший боевое прозвище «Каменная стена» («Стонволь»; Stonewall), в молодости офицер, а затем преподаватель химии. Характерным для него и других лучших вождей Юга был несокрушимый классовый фанатизм, позволявший быстро оправляться от неудач, дерзать на самые смелые маневры, вести до смерти с непоколебимой энергией безнадежную борьбу, сохранять исступленное убеждение в своей правоте. Искуснейшим вождем конницы был Стюарт, кавалерийский офицер 26 лет, с 7-летним стажем малой войны против индейцев, получивший сразу кавалерийский корпус. Главнокомандующим Юга был генерал Ли, выдающийся организатор и оператор, хорошо образованный, пробывший осаду Севастополя в лагере союзников в качестве военного агента; в течение 4 лет он отстаивал Виргинию против двойных сил Севера.
Партизаны Юга были чрезвычайно пестры по своему составу. Кентукиец Морган имел страсть к авантюрам и хорошим лошадям; среди молодежи своего штата пользовался огромным обаянием; направлял действия своих партизан не согласно с личными интересами, а в соответствии с требованиями оперативного положения. Виргинец Мосеби, адвокат, имел корректную, дисциплинированную партию специалистов по атаке сторожевого охранения. Фораст, старый торговец невольниками, был настоящим бандитом, звавшим к себе всех, желавших обогатиться, искавших легких успехов; его партия представляла конную пехоту, внезапно появлявшуюся перед поселениями северян и вырезавшую всех; она разрослась до состава двух кавалерийских дивизий.
Еще на четвертый год войны войска Юга сохраняли полную боеспособность, несмотря на понесенные громадные потери в начальниках и бойцах и отсутствие пополнений. Лишь неудачный исход президентских выборов в 1864 г. и очевидная безнадежность дальнейшей борьбы поколебала их сильно поредевшие ряды в последние месяцы войны.
Вооруженные силы Севера. Тогда как определенная классовая диктатура на Юге крайне упрощала строительство вооруженных сил, на Севере в течение всей гражданской войны сказалась борьба крестьян и шедших за ними рабочих с крупным капиталом, — борьба республиканской и демократической партии. Линкольн лишь на третий год войны дал своей политике характер мелкобуржуазной диктатуры; последняя, конечно, уже вследствие отсутствия ясной ориентировки самой мелкой буржуазии, не могла быть достаточно выдержанной.
В числе тех трудностей, которые предстояло преодолеть Северу, первой являлось неправильное представление о размахе предстоявшей борьбы. Много дорогого времени было упущено с самого начала из-за утверждения, что южане не посмеют поднять руку на конституцию федерации. Когда насильственные действия последних стали несомненным фактом, борьба против Юга стала мыслиться, как легкая, короткая военная прогулка. Утверждение, что предстоит длительная трудная борьба, рассматривалось некоторое время, как реклама силы восставших, как измена единству Соединенных Штатов. Как раз те крайне мелкобуржуазные круги, которые должны были явиться важнейшей опорой в борьбе с помещиками Юга, смотрели на преодоление их сопротивления наиболее легкомысленно. Эта политическая ошибка Авраама Линкольна и республиканцев должна была неминуемо повести к столкновению с высшим командованием, которому ставились задачи — покончить с неприятелем одним махом, и которому отказывали в необходимых средствах. Волонтеры мобилизовались сначала на срок всего 3 месяцев. Момент сосредоточения их почти совпадал с моментом конца их службы, и командующему армией, генералу Мак-Дауэлю, пришлось спешно, с недостаточными средствами, броситься в буль-ренскую операцию, чтобы использовать две недели, остававшиеся до срока роспуска навербованных солдат. Этот первый поход в Виргинию необученных солдат, не располагавших и численным перевесом, закончился диким бегством всей армии под защиту укреплений столицы. Значительные выводы, но далеко недостаточные, из этого опыта были сделаны: стали вербовать солдат на два и на три года, позволили генералам заняться обучением и сколачиванием частей, прежде чем их вести на неприятеля. Однако, когда в конце первого года командовавший на западе генерал Шерман, одержавший уже ряд успехов, потребовал 60 тыс. войск, чтобы занять Кентукки, и 200 тыс. чтобы разбить южан на пространстве между Алеганами и р. Миссисипи, голоса разделились: одни считали его сумасшедшим, другие — изменником. Как недостойный, Шерман был отрешен от командования, которое было передано одному из сотрудников Шермана — генералу Гранту. Последний, не пугая, привлек постепенно к борьбе в бассейне Миссисипи гораздо большие силы и средства, чем те, о которых просил «недостойный» Шерман; последний снизился на должность помощника Гранта, и только с назначением последнего на должность общего главнокомандующего вновь занял свое первоначальное место и своими решительными действиями дал победу Северу. Политика создавала обстановку, в которой первые представители высшего командования были обречены на провал, а лавры должны были пожать работники 12-го часа.
