Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержани - Янега Элеанор
Так, в рассказе Чосера о ткачихе из Бата все происходит так же, как и в фаблио о жене рыбака, но с учетом того, что за два с лишним века, разделяющие эти сочинения, было время, чтобы поразмышлять о женской природе. Героиня решает, что настало время покончить с притворством, что будто бы сама она и другие женщины ищут брака по каким угодно причинам, кроме той, чтобы свободно заниматься сексом. Стремясь исправить эту историческую несправедливость, она рассказывает спутникам о своих мужьях и среди прочего с жаром объясняет: Хвала Христу, мне послана отрада Пяти мужьям женою верной быть.
От каждого пыталась получить Я лучшее: мошну или сундук Опустошать старалась я не вдруг И всех сокровищ даром не растратить — Я не мотовка, нет, с какой же стати.
Пяти мужей науку я прошла. Шестого я покуда не нашла.
Гряди, жених полуночный, к невесте, И продолжать науку будем вместе.
На что мне целомудрие хранить, Когда нам всем велел Господь любить…169
Как и жена рыбака, она тоже упоминает, что ее интересует богатство мужчины. Однако весь пространный «Пролог Батской ткачихи» (а он, кстати, больше по объему следующего за ним «Рассказа Батской ткачихи») проникнут ее непреходящим интересом к удовольствиям, которые доставляет ей секс, ради чего она, собственно, и выходила столько раз замуж.
Продолжительность «Пролога» объясняется тем, что вымышленная жена не жалеет времени и сил на защиту своих пяти браков от нападок каких-либо богословов. В самом деле, ведь богословие осуждало тех, кто вступал в брак ради сексуального наслаждения. Как еще в 829 году постановил Франкский церковный собор, «брак предписан Богом и должен заключаться не сладострастия ради, а во имя получения потомства… Плотские сношения… обязаны происходить ради рождения потомства, а не ради наслаждения»170.
Хотя способы половых сношений, которые Церковь признавала разрешенными в браке, были ограничены, секс все равно оставался непременной частью института брака, известной как супружеский, или матримониальный, долг. В христианском контексте эта идея основана на Первом послании Павла к Коринфянам, 7:3–4: «Муж, оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена». В отношении супружеского долга это следовало понимать в том смысле, что любой состоящий в браке вправе требовать секса от своей второй половины при условии, что это требование «разумно». Вот как по этому поводу высказывался Фома Аквинский: «В браке существует взаимный договор, по которому каждый из супругов обязан уплачивать другому супружеский долг: по каковой причине, как и в других соглашениях, обязательство будет негодным, если взявший его на себя не может его исполнить, так и брачное соглашение будет негодным, если заключено тем, кто неспособен уплачивать супружеский долг»171.
«Разумность» требования зависела от некоторых факторов: вероятности для женщины забеременеть от полового сношения, правомерности выбранных для секса дня и времени. Например, не будет «разумным», если, например, супруг потребует секса воскресным утром во время Великого поста, да еще когда у его супруги менструация. Если оставить в стороне все богословские и физиологические препятствия к соитию, то один супруг имел полное право требовать от другого секса, который тот «должен» ему по брачному соглашению.
Неспособность женщины удовлетворить мужа в сексе и тем самым отдать супружеский долг вполне могла привести к разводу против ее воли. Слишком узкое или поврежденное влагалище, гермафродитные морфологические отклонения или травматическая болезненность секса могли затруднить или вообще сделать невозможной половую жизнь. Если муж желал получить развод по этой причине, для обследования жены могла созываться комиссия из опытных обладающих медицинскими познаниями матрон, и в результате жена могла оказаться разведенной. Мужчин, по правде говоря, мало трогала эта горестная участь супруги.
Зато мужчин сильно беспокоила собственная неспособность заниматься сексом из- за того, что на современном медицинском языке называют эректильной дисфункцией, а также их беспокоило то, что женщины могли обвинить мужа в половой немощи. В Англии такого мужчину могли отослать к эксперту, который бы проверил потенцию его гениталий. В позднем Средневековье роль такого эксперта играл врач, как в случае с жившим в Париже XIV века незадачливым супругом Жаном Карре, чью «немощь» (inhabilitas) удостоверили магистры Жильбер де Серсето и Гильом Буше172. Если специалиста- медика по каким-либо причинам найти не удавалось, обращались к другим проверкам. В Англии могли созвать жюри из числа проституток, которые и проверяли, способен ли женатый мужчина в нужном случае возбуждаться. Затем они сообщали свое заключение суду.
Священнослужитель наблюдает за супружеским половым актом Миниатюра из манускрипта Джеймса ле Палмера «Всякое благо». До 1375 г.
Такая напряженная ситуация не очень- то располагала мужчину демонстрировать свою способность заниматься сексом с супругой, однако это не удостаивалось внимания. Ведь в конце концов каждое супружеское соитие происходило под угрозой развода. Точно так же весьма унизительным для мужчины было то, что после «экспертизы» проверявшие его потенцию проститутки в открытую бранили его за то, что «вздумал жениться на молоденькой, а сам обманул ее, если не мог ублажать ее получше, чем тут нам показал». Впрочем, то же самое мужчина мог услышать в свой адрес и от своей разочарованной супруги, желавшей удовлетворить свой сексуальный аппетит173. Ведь женщины не только помешаны на сексе, но и к тому же вздорны и сварливы. Так что если супруг не удовлетворял свою вторую половину, он мог услышать много интересного о себе.
К тому же мужчина мог опасаться, что его жена получает удовольствие от его унижения и даже сама послужила его причиной. Константин Африканский в одной из глав своего труда, названной «О тех, кто не может соединяться узами брака», писал о таких злонамеренных женщинах, которые наводили порчу тем, что калили над огнем бобы, а потом клали их в постель того, кому хотели навредить, или у двери в его опочивальню. Закаменевшие постельные бобы определенно вызывали импотенцию, которую «излечить под силу скорее Божьей помощи, чем человеку»174.
Как считалось, заклятия на пенисы насылали те женщины, которых эти мужчины отвергли или оскорбили презрением. В XIII веке Фома Чобхэмский записал, что в Париже одна чародейка наслала проклятие половой немощи на мужчину, который бросил ее, чтобы жениться на другой, и тот действительно лишился мужской силы. Она прочитала заклятие над замком со вставленным в него ключом, а потом замок и ключ выбросила в разные колодцы. В итоге мужчина стал импотентом. Потом чародейку обнаружили и заставили признаться в содеянном. Отыскали замок и ключ, и едва только ключ отомкнул замок, к мужчине вернулась потенция и он смог заняться сексом с женой175. Так что сексуальные желания женщин, даже если отношения с ними были уже в прошлом, таили в себе нешуточную угрозу мужским репутациям и телам.
Неверность в браке
Даже мужчина, чей пенис «находился в хорошем рабочем состоянии», и тот не всегда мог удовлетворить сексуальное желание своей жены. И потому мужчины очень переживали, как бы их жены не стали искать полового удовлетворения на стороне. В конце концов, мы помним, что говорил Боккаччо: «…один петух может ублажить десять кур. Но даже десять мужчин не смогут ублажить похоть одной женщины»176.
Предметом всеобщей озабоченности в Средние века была точка зрения, что в целом женщины всегда доступны для секса и всегда готовы обманывать законных супругов. Сексуальные хищницы, как считалось, где угодно отыщут себе любовников, только бы удовлетворить неуемный жар своего
