Клеопатра. Последняя Из Птолемеев - Грант Майкл (книги бесплатно без txt) 📗
После перехода царя Северной Мидии на сторону римлян Антоний решил начать военные действия против непокорной Армении. Весной 34 года до н.э. он во главе большого войска вторгся в Армению и быстро дошел до столицы. Царь Артавазд начал переговоры, и Антоний потребовал от него сдать римлянам все крепости и сокровищницу. Однако армянское войско не согласилось на это и провозгласило царем старшего царевича Артакса. Однако последний сопротивлялся римлянам недолго и вскоре бежал в Парфию. Антоний арестовал Артавазда и отправил его в Александрию вместе с женой, младшими сыновьями и значительной частью его сокровищ.
Из-за того что враги Антония постарались замолчать эту его кампанию, нам мало о ней известно, но очевидно одно: это была несомненная победа. И все же эта война для Антония оставалась только прелюдией к будущей парфянской войне. Пока что Антоний оставил в Армении своего лучшего полководца Канидия с сильным гарнизоном, чтобы завершить превращение этой страны в римскую провинцию. Однако небольшую часть ее территории Антоний подарил царю Северной Мидии, и сын Антония Александр Гелиос был обручен вместо дочери армянского царя с дочерью мидийского. После этого Антоний с победой вернулся к Клеопатре.
Пока Антоний воевал в Армении, Клеопатра занималась политико-дипломатической деятельностью с целью укрепления своего положения в качестве владычицы вновь воссозданной державы. Проводив Антония в начале его армянской кампании до Евфрата, царица на обратном пути нанесла визит сначала в греческий город Апамею в Сирии, а затем в эллинистический религиозный центр Эмесу в этом же регионе. Проехав со свитой через недавно обретенную Итурию, Клеопатра посетила «вольный» город Дамаск, где ее торжественно приветствовали как освободительницу от итурийских разбойников.
Затем она посетила Иудею, где имела встречу с Иродом, которая уже в то время обросла разными не очень достоверными подробностями. Клеопатра и царь Иудеи уже встречались несколько лет назад, но тогда их отношения не были еще безнадежно испорчены из-за намерения царицы лишить его власти. Конечно, Ирод не мог не чувствовать враждебности к царице Египта, которой, однако, обязан был оказать подобающий прием. Двор иудейского царя был очень эллинизированным, хотя сам царь должен был придерживаться иудаизма, принятого его идумейскими предшественниками. Дворец, в котором Ирод принимал царицу в Иерусалиме, был гораздо больше похож на крепость, нежели ее собственная александрийская резиденция. Вообще во владениях Ирода царила атмосфера полицейского государства. Напряженной была и обстановка во дворце. Около этого времени Ирод казнил собственного дядю Иосифа. А Александра, подруга Клеопатры и мать царского шурина, конечно, не простила царю убийства сына, пусть официально Ирод и не был признан виновным. О визите Клеопатры в Иудею и ее встрече с Иродом сохранился рассказ Иосифа Флавия, переданный из вторых рук и отражающий ненависть Ирода к царице. Источником для Иосифа послужили сочинения дамасского писателя Николая, который в то время был воспитателем детей Клеопатры, но после ее гибели перешел на службу к Ироду Иудейскому. Николай излагает версию самого Ирода о его встрече с египетской царицей (см. И. Флавий. Иудейские древности):
"Встречаясь с царем, Клеопатра пыталась вступить с ним в близкие отношения, поскольку не скрывала своей страсти к подобным удовольствиям. Возможно, он действительно казался ей привлекательным, но, скорее всего, царица таким образом замышляла завлечь его в ловушку. Но Ирод, никогда не бывший в дружбе с Клеопатрой, знал ее склонность к интригам и козням, знал и о том, сколько зла она причинила всем, с кем имела дело. Если она была движима сладострастием, это могло вызвать у царя лишь презрение; если же она хотела коварно завлечь его в ловушку, то ему надо было обдумать свое поведение, чтобы обезвредить ее происки.
Вот почему он не только не отвечал на ее намерения, но и советовался с друзьями, не убить ли Клеопатру, пока у него есть такая возможность. Он убеждал их, что таким образом можно будет навсегда избавиться от ее злокозненных замыслов, и даже для самого Антония так будет лучше, поскольку Клеопатра и ему не может быть преданной по-настоящему. Но друзья царя отговорили его от этой опасной и безрассудной затеи. Антоний, говорили они, никогда не одобрит подобного деяния, как бы ни пытался Ирод уверить в обратном. Его любовь к Клеопатре только усилится, если ей будет угрожать насилие или измена. Да и помимо этого невозможно будет оправдаться за убийство столь могущественной царицы, как Клеопатра. Если Ирод надеется, говорили друзья, что-то выиграть таким способом, то проиграет он несравненно больше и навлечет неисчислимые беды на себя и весь свой род. Их доводы испугали царя и заставили его отказаться от этого опасного плана".
Заверения Ирода в том, будто Клеопатра пыталась соблазнить его, как и в том, что друзья с трудом уговорили его отказаться от покушения на ее жизнь, одинаково недостоверны. И Ирод, и сама Клеопатра стремились к тому, чтобы иметь хорошие отношения с Антонием, а для этого ни Клеопатре не имело смысла соблазнять Ирода, ни тем более ему – пытаться ее убить. Впоследствии, когда Клеопатры не стало, Ирод пытался заслужить доверие ее врага Октавиана, уверяя его, что он, Ирод, советовал Антонию избавиться от Клеопатры. История о попытке Клеопатры вступить с ним в связь, как и история о якобы готовившемся покушении на нее, отражает лишь отношение к Клеопатре царя Иудеи, который чувствовал к ней одновременно ненависть и глубокую зависть прежде всего из-за огромного влияния, которое она имела на Антония. Как бы то ни было, по сообщению того же Иосифа Флавия, Ирод не только не причинил вреда Клеопатре, но и щедро одарил ее и выделил ей эскорт до Египта, где она вскоре встретилась с Антонием. Это было его второе возвращение с войны за три года их совместной жизни, но на этот раз он вернулся победителем. Правда, сам Антоний рассматривал этот успех лишь как этап в своей новой восточной войне, и все же новая встреча была гораздо счастливее прежней.
Глава 10. КЛЕОПАТРА – ЦАРИЦА ЦАРЕЙ
Сразу же по возвращении в Александрию осенью 34 года до н.э. Антоний торжественно отпраздновал победу. Его царственные армянские пленники были проведены по улицам впереди его колесницы до центра города, где у храма Сераписа восседала на троне Клеопатра. Царь Армении из гордости отказался поклониться царице Египта, но его жизнь пощадили, и этот инцидент не омрачил последующих пиров и празднеств, сопровождавшихся щедрыми раздачами денег и продуктов.
Историк Веллей Патеркул, примерно через полвека после этих событий, писал, что Антоний придал торжественной процессии религиозный характер. По его словам, Антоний велел именовать себя Новым Дионисом и возглавил процессию действительно в облике Диониса, облаченный в золотую тунику, в венке из плюща, со священным жезлом в руке, восседая на колеснице Вакха. Таким образом, Антоний хотя и вошел в Александрию с триумфом, но не в качестве римского полководца. Как и семь лет назад, он старался не подчеркивать своего римского статуса, предпочитая явиться перед жителями столицы в облике Диониса-Вакха, бога радости и спасения, самого почитаемого божества в эллинистическом мире. Это был именно тот образ, который особенно любили александрийские монархи и который был близок и понятен жителям этого города.
Однако, когда об этом узнали в Риме, реакция там была весьма неблагоприятной. Конечно, римляне не любили хлебных или денежных раздач, предназначенных не им самим, а кому-то другому. Но самое главное, они решили, что Антоний отпраздновал в Александрии триумф в римском смысле. Получалось, что он провел эту торжественную церемонию не в Риме, у храма Юпитера Капитолийского, а в чужом городе, в честь своей любовницы-иностранки, что выглядело как святотатство. Понятно, почему возникло такое недоразумение, но все же оно было именно недоразумением, поскольку Антоний и не думал устраивать в Александрии римский триумф. Авторы, относившиеся к Антонию и Клеопатре с наибольшей неприязнью, Тит Ливий и тот же Патеркул, конечно, упомянули бы о таком событии, порочащем Антония. Но оба они об этом не упоминают, а Патеркул даже одобряет то обстоятельство, что Антоний провел дионисийское шествие вместо неуместного в этом случае римского триумфа.
