Товарищи китайские бойцы - Новогрудский Герцель Самойлович (книги серии онлайн TXT) 📗
Вот шел как-то летним вечером 1918 года Габо Карсанов по аллее бульвара и услышал английскую речь. Не вымученную книжную, на которой изъясняются гимназисты — сынки местных буржуев, щеголяя перед барышнями образованностью, — а настоящую, живую, природную. Натренированным ухом Габо определил и то, что разговаривают не американцы, а англичане. Они шли небольшой группой впереди Карсанова, поглядывали по сторонам, обменивались короткими незначительными фразами.
Откуда взялись эти мистеры в большевистском Владикавказе?
Габо пошел за англичанами. Они зашли в городской сад, он за ними; они устроились за столиком кафе, он — за соседним.
Англичане держались достаточно осторожно. Хотя в кафе народу почти не было, хотя сидевший за ближним столиком Габо, со своим орлиным обветренным лицом, в черкеске с газырями и кинжалом в серебряных ножнах на тонком поясе, выглядел до того коренным горцем, что его можно было заподозрить в чем угодно, только не в знании английского языка, — разговоры их никаких служебных тем не касались.
Но кое-что они все же раскрывали. К концу вечера Карсанов уже не сомневался: перед ним английские офицеры, хотя и одетые в штатское; они приехали из Тифлиса; они относятся ко всему советскому с презрением и ненавистью.
Габо не отстал от чужеземцев и после того, как те покинули кафе. Следовать за ними, правда, пришлось недолго. Свернув через два квартала на Лорис-Меликовскую, они зашли в дом-особняк, принадлежащий, как знал Габо, одному из местных богачей.
Так что же все-таки нужно здесь переодетым, враждебно настроенным к Советской власти английским офицерам? Знают ли в штабе о них?
Взбудораженный, встревоженный, полный смутных подозрений Карсанов направился к тому, с кем за последнее время уже не раз встречался — к чрезвычайному комиссару Юга России Серго Орджоникидзе.
Несмотря на позднее время, Орджоникидзе сидел в своем кабинете и работал. Габо попросил секретаря доложить о нем.
— Что у тебя, Габо? — спросил комиссар, когда Карсанов вошел. — Почему не спишь?
— Дело есть, товарищ Серго, — сказал Габо. — Я не знаю, может быть — пустяк, может быть — не пустяк. Во Владикавказе англичане появились. Офицеры. Плохие люди.
— Почему знаешь, что плохие?
— Слушал, как разговаривали.
— Они что, по-русски говорили?
— Нет, по-английски.
— Как же ты понял?
— Я по-английски хорошо говорю, товарищ Серго. Не хуже, чем по-русски. Может, даже лучше.
— Вот как?!
Серго внимательно посмотрел на Карсанова, внимательно выслушал его рассказ, потом устало откинулся к спинке кресла, закрыл глаза, помолчал.
— Это офицеры из английской миссии, — сказал он после паузы. — Они перебрались сюда из Грузии. Туда немцы пришли, там им оставаться нельзя.
— Значит, все правильно с ними, товарищ Серго?
— Как сказать… Ты верно угадал. Очень не любят они нас. Очень хотят, чтобы нас не было. И, надо думать, кое-что для этого делают. Но сплеча рубить нельзя. Надо смотреть за ними и надо терпеть, чтобы международного скандала не получилось. Дипломатия, дорогой товарищ, дело тонкое. — Серго на минуту снова замолчал. — Знаешь, Габо, — продолжал он, — это просто отлично, что ты говоришь по-английски. Нам как раз нужен в миссии свой человек. Ты-то им и будешь.
— Я?.. Но в качестве кого, товарищ Серго? — удивился Карсанов.
— В качестве переводчика, охранителя, доверенного лица… В общем, вроде офицера связи.
После этого разговора Габо стал много часов проводить в особняке на Лорис-Меликовской.
Члены миссии относились к Карсанову с хорошо разыгрываемым радушием и плохо скрываемым недоверием. С ним шутили, вели пустые разговоры, его угощали египетскими сигаретами, но дальше холла или гостиной не пускали, от всего, чем жил особняк, тщательно отгораживали.
Однажды Габо, посидев у англичан, отправился по каким-то их делам в штаб и встретил там китайского комбата. Между ними произошел запомнившийся Карсанову разговор.
— Здравствуй, Габо, ты как раз мне нужен, — обрадовался Пау Ти-сан, относившийся к командиру осетинской сотни с дружеской приязнью. — Вопрос к тебе есть.
— Какой?
— Насчет твоих англичан.
— Моих?! Могу их тебе уступить. Совсем задаром. Бери, пожалуйста!
Пау Ти-сан рассмеялся, сказал, что ни даром, ни за деньги англичане ему не нужны, и перешел к тому, что его интересовало. Он хотел узнать, есть ли среди сотрудников английской миссии люди, говорящие по-китайски.
— Зачем тебе? — удивился Карсанов.
— В последние дни ко мне несколько бойцов приходили, одну и ту же историю рассказывают. — Пау Ти-сан понизил голос, подошел ближе к Карсанову. — Кто-то, понимаешь, пытается установить с ними связь, провокационные разговоры ведет.
— На китайском языке?
— Да. Болтает еле-еле, но, в общем, объясняется. Вопросы задает одни и те же: откуда боец, не взяли ли его в Красную Армию насильно, не заставляют ли служить против воли, не приковывают ли китайцев во время боя цепями к пулеметам.
— Вот идиот! — вырвалось у Карсанова.
— Именно. А еще спрашивает, нет ли у бойцов настроения вернуться на родину. Кто, говорит, хочет уехать, можно устроить. И деньги будут, и документы. Сначала на пароходе до Сингапура довезут, а там — в Китай.
— Так ты считаешь, что это кто-то из англичан?
— Почти уверен. Один из бойцов, с кем провокатор заговаривал, — шанхаец. Он утверждает, что с ним беседовал англичанин. У шанхайцев на англичан глаз наметанный.
— А как англичанин выглядит, тебе бойцы описали?
— Да, невысокий, рыжий, кривые ноги, слева в челюсти золотые зубы.
— Кептэн Боб! — вырвалось у Габо. Он знал этого офицера. Рыжий капитан действительно рассказывал, что несколько лет жил в Китае.
— Ну, так вот, передай своему кептэну Бобу, чтобы он к моим ребятам не приставал, — наставительно произнес Пау Ти-сан. — Бойцы сказали так: если в следующий раз рыжий к кому-нибудь из них пристанет, они его заведут в тихий угол и… поговорят по душам.
— Смотри, Костя, международный скандал будет… — встревожился понаторевший в дипломатических тонкостях Габо.
— Пустяки, можешь не беспокоиться… — пренебрежительно махнул рукой китайский комбат.
На этом разговор в штабе закончился. Дня через два, когда Габо в очередной раз явился в миссию, он увидел кептэна Боба с куском пластыря на лбу и солидным припудренным синяком под глазом.
— Хелло, кептэн, что с вами? — участливо справился Карсанов.
— Ничего. Ночью в темноте на дверь наткнулся, — мрачно ответил англичанин.
— И знаете, — говорил нам Габо, озорно, по-мальчишески улыбаясь, — после того, как кептэн Боб ушибся об дверь, никто уже больше не заговаривал с китайцами на плохом китайском языке, не задавал глупых вопросов, не делал провокационных предложений. Будто ножом отрезало. Удивительно, верно?
Из-под седых усов блеснул ряд крепких зубов, все морщины на лице пришли в движение. Старик умел смеяться.
* * *
Судя по многим признакам, деятельность английской миссии во Владикавказе отнюдь не ограничивалась тем, что кто-то из ее офицеров, толкаясь в штатском костюме по базару, занимался «улавливанием душ». Такие вылазки были, конечно, для сотрудников миссии занятием второстепенным. Основное заключалось в другом — в собирании сведений о положении на большевистском Тереке, в передаче этих сведений своей центральной разведывательной службе и командованию белой армии, в организации, финансировании, инструктировании и всяческой иной поддержке внутренних сил терской контрреволюции.
Все это можно было с уверенностью предполагать. Но, как говорится, не пойман — не вор. Прямых улик не было.
Они появились с арестом скромного, незаметного, серенького человека, выдававшего себя за приехавшего из Тифлиса мелкого конторского служащего. Он показался подозрительным простой женщине, солдатской вдове, у которой снял комнату. Что-то в нем нет-нет, да и проскальзывало ненавистно-барское, высокомерно-офицерское.
