История Нового времени. Эпоха Возрождения - Нефедов Сергей Александрович (книги серии онлайн .TXT) 📗

Вечером Мехмед II вступил в завоеванный город и приказал своим солдатам прекратить грабежи. Султан вошел в Святую Софию и долго стоял, в молчании разглядывая великий храм, – а потом распорядился превратить его в мечеть. Константинополь стал столицей великой Империи Османов; через пятьдесят лет он украсился новыми дворцами и мечетями, новыми улицами и базарами. Население города увеличилось в десять раз, и шумная толпа на базарах говорила на всех языках Империи – на турецком, греческом, арабском, сербском, армянском. Мало кто из этих людей на базаре знал о прошлом, о Константине, Юстиниане и Римской Империи; для них – людей Нового Времени – этот город назывался Стамбулом, а "Кесарь Рума" – это был великий султан, чей дворец возвышался над вечным городом.

ВРЕМЯ ВЕЛИЧИЯ

Взятие Константинополя было первой великой победой Нового Оружия, волею судьбы оказавшегося в руках османов. Новое Оружие в руках «новых солдат» – история еще не видела более мощной силы: это было Фундаментальное Открытие, породившее волну завоеваний. Вооруженные аркебузами и пушками, янычары маршировали по дорогам Европы и Азии, и народы покорно склонялись перед всемогущими завоевателями. В правление Мехмеда II были покорены Албания, Валахия, Пелопоннес, Молдова, Босния; затем османы обратились на восток. За горами Тавра на обширных пространствах Азии продолжали господствовать кочевые орды и степные ханы, как сто и двести лет назад, сражались между собой за «скот» и «пастбища». Это был мир варваров, и янычары пришли в этот мир как солдаты цивилизации, несущие освобождение порабощенным крестьянам. В августе 1514 года на Чалдыранской равнине близ озера Урмия произошла грандиозная битва, в которой новые солдаты сокрушили объединенные силы господствовавших над Ираном кочевников. Затем были завоеваны Сирия и Египет, янычары вступили в священные мусульманские города, Мекку и Медину, а в 1534 году заняли прославленную в веках столицу арабов – Багдад.

Османская Империя превратилась в огромную Мировую Державу, наследницу великого Халифата; султаны стали называть себя халифами, "заместителями пророка" и "повелителями правоверных". Слава великих султанов Селима Грозного(1512-20) и Сулеймана Великолепного(1520-60) достигла пределов Европы и Азии; одни народы произносили эти имена с почтением, другие – со страхом. Султаны были предводителями мусульман в священной войне с неверными и проводили в походах большую часть жизни; даже обряд коронации султана состоял не в возложении короны, а в опоясывании "священным мечом". Когда после коронации, возвращаясь во дворец, султан проходил мимо янычарских казарм, ему навстречу выходил один из командиров и подносил чашу с шербетом. Выпив шербет и наполнив чашу золотыми монетами, султан произносил ритуальную фразу: "Кызыл эльмада герюшюрюз" – "Мы вновь встретимся в Стране Золотого Яблока". Это означало, что янычары должны готовиться к походу на запад – в христианскую Европу, которую турки называли "Страной Золотого Яблока".

В 1526 году султан Сулейман Великолепный во главе 100-тысячной армии при 300 пушках вторгся в Венгрию. 29 августа на поле у Мохача турки встретились с венграми; венгерская конница бросилась в отчаянную атаку на укрепления янычар и была в упор расстреляна артиллерией; король Людовик II утонул в болоте во время бегства. Турки овладели большей частью Венгрии и в 1529 году двинулись на Вену, вся Европа была охвачена страхом; казалось, что христиане не смогут остановить мусульманское наступление. В конце сентября османы осадили австрийскую столицу и придвинули к ее стенам 300 пушек, канонада продолжалась с утра до вечера, минеры рыли подкопы и взрывали укрепления. 9 октября турки пошли на штурм, который беспрерывно длился три дня – но янычарам не удалось сломить осажденных; предвидя наступление холодов, османская армия сняла осаду.

Возвращаясь, турки разорили австрийские земли и угнали в полон больше 10 тысяч крестьян. Война за веру не знала милосердия и ни мусульмане, ни христиане не щадили своих противников. Впрочем, любой христианский пленник мог сказать: "Признаю, что нет бога, кроме Аллаха", – и тотчас получить свободу. На завоеванных землях христиане не подвергались угнетению и жили своими общинами, по своим законам. Христиане должны были одеваться в черные одежды и не имели права носить оружие; за защиту и покровительство мусульман они платили налоги, "харадж" и "джизью", – но эти подати были намного меньше тех оброков, которые крестьяне уплачивали до завоевания своим господам. Многие крестьяне прежде были крепостными рабами и турки принесли им свободу, поэтому они с радостью принимали ислам и одевали чалму. Становясь мусульманами, они платили лишь небольшой налог – десятину урожая, и по закону им полагался надел земли, который обрабатывался парой волов.

Османская Империя была основана на законах исламской справедливости, "адалет", и ее порядки были непохожи на порядки Европы, где были господа и были рабы, и где дворянство кичилось своим благородным происхождением. "Там нет никакого боярства, – с удивлением писал славянский просветитель Юрий Крижанич, – но смотрят только на искусность, на разум и на храбрость". Пророк Мухаммед говорил, что все люди братья по отцу и матери, Адаму и Еве, и этот социалистический принцип лежал в основе всех исламских государств. Верующие должны были помогать друг другу, и богатому, который отвернется от бедняка, угрожали «пытки лютые и геенна огненная». Опасаясь мук ада, все, кто имел какое-то достояние, стремились жертвовать его в вакфы – благотворительные учреждения, где помогали бедным, кормили сирот и нищих. Мусульмане объединялись в общины во главе с судьями-кади, которые следили за соблюдением справедливости, за должным распределением налогов и за ценами на рынке: торговцы не должны были наживаться за счет покупателей и получать больше десяти процентов прибыли. Все земельные участки, доходы и причитающиеся налоги были переписаны в реестрах-"дефтерах", и чиновники-писцы следили, чтобы нигде не было утайки.

Так же, как и другие империи Востока, Империя Османов была социалистическим государством, и власти вмешивались во все дела, все контролировали и распределяли. Все земли считались государственной собственностью; в частной собственности могли находиться лишь вещи, созданные своим трудом. В государстве каждому было отведено свое место, и крестьяне должны были содержать воинов: некоторые деревни выделялись в тимар "людям меча" и передавали им часть собранных налогов. Однако доходы воина не превосходили дохода нескольких крестьянских дворов; на эти деньги нужно было каждую весну снаряжаться в поход – и если на смотре обнаруживался непорядок в снаряжении или аскер не проявлял отваги в бою, то тимар мог быть отнят. Офицеры получали большие тимары, "зиаметы", но должны были снаряжать и приводить с собой определенное число всадников-гулямов, так что казна следила, чтобы воины не жили в роскоши. "Никто под страхом смерти не стремился к дорогим нарядам, – писал польский посол, – роскошь и изнеженность осуждались и искоренялись… Жалование и другие награды были невелики, но, так как расходы были невелики, все были удовлетворены доходами с тимара. Поскольку превыше всего почитались послушание и воздержание, то всегда, когда воевали, это было не в тягость. Этот шнур власти, так прекрасно сплетенный, находился у одного хозяина – у монарха".

В раздираемой постоянными смутами Европе порядок и дисциплина воспринимались как нечто необычное; европейские философы и политики с удивлением описывали могущественную Османскую Империю, представляя ее как образец для подражания. Султанский двор поражал западных послов своей роскошью и блеском церемоний; здесь были собраны все таланты Востока, прославленные поэты, знаменитые архитекторы и почтенные богословы. Сулейман Великолепный был одним из просвещенных государей того времени; он писал стихи, знал шесть языков и был поклонником Аристотеля. Европейцев особенно удивляло то, что все высшие сановники, помощники султана в делах управления, были его рабами – "капыкулу"; они набирались среди янычар: из молодых воинов-рабов отбирали самых талантливых и готовили из них чиновников, "людей пера". Со временем выслужившийся раб мог стать великим визирем или наместником-пашой – но он всегда оставался дисциплинированным и покорным рабом, и за малейшую провинность султан мог приказать отрубить ему голову. Голову провинившегося визиря подносили султану на серебряном блюде, а затем выставляли на обозрение народа у ворот султанского дворца; там обычно лежало много голов, одни на драгоценных блюдах, другие на деревянных тарелках, а головы мелких чиновников просто бросали на землю.